Макс Фриш - Синяя борода стр 6.

- Оттого, что у него наклонности собственника?

- Оттого, что он начал пить.

- А когда он пил, фрау Шаад, и это мой последний вопрос, что он делал, когда напивался?

- Он говорил...

- О чем?

- Всегда одно и то же...

- А именно?

- Я уже не помню...

- Вы уже не помните...

Иной раз даже судье это надоедает:

- Я полагаю, можно отпустить свидетельницу?

Свидетельница берет свою сумку.

- Допрос свидетелей будет продолжен в понедель­ник в восемь часов.

Я ставлю бильярдный кий на подставку. Надеваю пид­жак. Галстук я перед игрой не снимаю, затягиваю. В баре поблизости я заказываю бокал "Ферне-Бранка". Стою в пальто и кепке. На улице день. Нахожу свою машину. Штрафная квитанция не наклеена, хотя время для стоянки истекло. Сажусь за руль. Идет дождь. Включаю зажигание и пробую сообразить, где я сейчас живу.

- Господин Кнюттель, вы, значит, помните, что он заходил к вам в магазин и вы разговаривали с ним. Это верно?

- Да.

- Он, значит, интересовался антиквариатом...

- Это верно.

- Он искал что-то определенное?

- Я обратил внимание на господина, потому что он подолгу простаивал на улице перед моей витриной, иной раз по четверти часа, даже когда шел дождь, у него было на примете что-то определенное, так мне казалось.

- Вы знаете, что у него было на примете?

- Нет.

- Господин доктор Шаад утверждает, что у вас в магазине несколько недель стоял английский письменный стол вишневого дерева, с Зеленой кожей на столешнице...

- Это верно, да, это так.

- Когда господин Шаад вошел наконец в магазин, чтобы взглянуть на английский письменный стол, он справился у вас о цене?

- Это верно, да, теперь я припоминаю, но англий­ский письменный стол был уже продан, когда господин Шаад в первый раз зашел в магазин и справился о цене. Господин, по-видимому, разбирается в мебели.

- Вы не помните, от кого стол попал к вам?

- От одной дамы.

- От одной из фрау доктор Шаад?

- Вполне возможно...

- Обвиняемый что-нибудь сказал об этом англий­ском письменном столе, который был уже продан, или он только рассматривал его?

- Он хотел знать точные размеры,

- А .зачем?

- Этого я не знаю. Я измерил его: проданный письменный стол оказался как раз того размера, какой господин и предполагал.

- И после этого он ушел из магазина?

- Нет.

- Что же было дальше?

- Он огляделся... У меня в магазине были и другие письменные столы, но, видимо, все это было не то, что искал господин. Потом он спросил, можно ли посмотреть вещи на складе, и я повел его на склад. Он очень внима­тельно все осмотрел. Его заинтересовало кресло, кресло- качалка. Он сел в него. Когда я сказал, что кресло это очень удобное, он засмеялся: "Я знаю". И еще он спро­сил о стоимости французских напольных часов.

- Которые попали к вам от той же дамы?

- Совершенно верно.

- Что было дальше?

- Когда я увидел, что господин знает толк в вещах, я предложил ему чашку чая, как это принято, и он не отказался, но садиться не стал, а пил чай стоя и сказал, что чувствует себя в моем магазине как дома.

- Господин Шаад приходил к вам еще раз?

- Нет.

Сны тоже подлежат допросу:

- У вас, значит, было такое чувство, будто вы можете летать. Я вас правильно понял - летать?..

- Да, но только недолго.

- Сколько времени приблизительно?

- Пока могу двигать локтями. Как крыльями. Но это требует большого напряжения. И все же я почти достигал потолка этого зала.

- Здесь восемь метров высоты.

- Собственно говоря, это не разрешается, я знаю, но полет наполнял мою душу радостью и даже своего рода гордостью: я единственный умею летать.

- Что было дальше?

- Планирующий полет.

- Как это понимать?

- Потом я сделал вираж - вираж мне удался, но это было уже не в зале суда, внизу подо мной вдруг открылся ландшафт: гористая местность, зеленоватый водоем, я испугался, что не долечу до берега, а берег был отвесный, как скала, совершенно отвесный.

- И тут вы проснулись, господин Шаад?

- Нет.

- Что же было дальше?

- Я снова сидел в этом зале...

Шестьдесят одного свидетеля - мужчин и женщин - ввел в зал и усадил служитель, некоторых я прежде видел лишь мельком.

- Господин директор, вы отец жертвы...

Некоторые свидетели смотрят только на судей, потом на прокурора или защитника, но никогда - на обвиняемо­го, хотя и были в свое время с ним в родственных отношениях.

- Когда вы в последний раз видели свою дочь и разговаривали с ней?

- Когда Розалинда была еще замужем.

- Вы, значит, никогда не бывали на ее последней квартире?

- Никогда.

- Вы знали, на какие доходы жила ваша дочь?

- Вы хотите сказать - после развода?

- Или вы не имели никакого представления об этом?

- Известно, сколько примерно зарабатывает врач, и я полагал, что Розалинда обеспечена. Я имею в виду - соответственно своему положению.

- Вы полагали, что до конца жизни ей не придется самой зарабатывать...

- Я имею в виду: соответственно своему положе­нию.

- Еще один вопрос, господин Цогг.

- Письмо, которое обвиняемый прислал тогда моей жене, чтобы сообщить о своем разводе - этого письма у меня, к сожалению, больше нет, - звучало вполне успокоительно.

- То есть?

- Он и Розалинда остаются друзьями и тому по­добное.

Следующий свидетель - девочка.

- Значит, тебя зовут Вренели?

- Да.

- Ты знаешь господина Шаада, который здесь сидит?

- Нет...

- Ты даже никогда его не видела?

- Да.

- Ты должна говорить нам только то, что знаешь. Ребенок кивает.

- Ты знаешь, что мадам Розалинда потом умерла, но ты перед этим видела ее в окне. Так ты сказала. Не помнишь, когда это было? Я имею в виду: в какое время дня. На улице было еще совсем светло?

Г Да-

- И она, как всегда, помахала рукой?

Ребенок молчит.

- Не помнишь...

Ребенок кивает.

- Она подошла к окну?

- Да.

- Что же она там делала?

- Не знаю.

- Окно было открыто?

- Да.

- Она закрыла окно?

- Да.

- И потом задернула шторы?

Защитник что-то записывает.

- Вренели, не можешь ли ты вспомнить, как мадам Розалинда была одета, прежде чем она задернула што­ры? Она была в белом халате или в кожаном пальто?

Ребенок молчит.

- Не помнишь...

Ребенок пожимает плечами.

- Ты не видела, был ли еще кто-нибудь у нее в квартире? Может, какой-нибудь господин? Молодой или пожилой? Вроде господина Шаада...

Ребенок пожимает плечами.

- Ты слышала крики?

Ребенок молчит.

- Не помнишь...

- Нет.

- И в самом деле это было давно.

Не знаю, нужно ли в нашей стране официальное разре­шение на покупку револьвера. В воскресенье магазин закрыт. Но можно воспользоваться охотничьим ружьем из тех, что висят за стеклом витрины. Хозяин магазина как свидетель исключается, поскольку по воскресеньям его нет в магазине. Не думаю, что кто-нибудь видел, как я стоял у витрины.

- Это было сегодня утром?

- Да.

- И ни одного человека на улице?

- Было довольно рано.

- В котором примерно часу?

- Между семью и восемью.

- Что же вы делали в такое время в городе, госпо­дин доктор Шаад, в воскресенье, между семью и восемью утра, когда Цюрих еще спит?

- Гулял...

Иной раз помогает алкоголь... Я хожу по комнате взад-вперед, держа стакан в правой руке, и, пользуясь возможностью, которую предоставляет только алкоголь, произношу свое последнее слово, на этот раз, совсем другое.

- Я не считаю себя невиновным...

- Правду, и ничего кроме вашей правды...

- Чем короче, тем лучше! - говорит мой защит­ник...

- Я прошу показать снимок обнаженного трупа...

- Хочу поблагодарить прежде всего служителя...

- Кто-нибудь из вас знал эту женщину?

- Я не знал ее...

- Не завидую присяжным: откровенно говоря, я разделяю вашу строгую безучастность при виде этого снимка...

- Чем короче, тем лучше!

- Начиная с четырнадцатилетнего возраста я ис­пытываю чувство вины, это верно, хотя, с другой сторо­ны, я не могу точно сказать, где я находился в ту субботу после обеда...

- Из этого снимка вовсе не следует...

- Я могу говорить, сколько мне угодно...

- Снимок нам больше не нужен...

- Перехожу к делу...

- Чего вы только не раскопали в моей биографии, господин прокурор, да, ничего не скажешь - поработа­ли на славу...

- Хочу также поблагодарить прессу...

- Относительно мотива...

- Далее я благодарю судебно-медицинскую экспер­тизу за ту черную материю, которой на вышеупомянутом снимке прикрыт низ живота у трупа, каждый подросток может себе это представить...

- Что такое вина?

- Но я не преступник...

- Или я это уже говорил?

- От улик, собранных прокурором, не отмахнешься, это я признаю, они меня, откровенно говоря, потрясли, и я благодарен своему защитнику за то, что он не дал себя ими потрясти...

- К сожалению, в данный момент я изрядно пьян...