- Ужас, - простонала экономка. (Она страдала предчувствиями.)
- Тихо! - приказал Тоблер. - Помните, как несколько месяцев назад я распорядился, чтобы заводы "Путцбланк" объявили конкурс?
Все закивали.
- Однако вам неизвестно, что после объявления конкурса я принял в нем активное участие! И самое удивительное - до сегодняшнего утра я этого не знал, - что в конкурсе, организованном моими собственными заводами, я выиграл второй приз!
- Это исключено, - возразила Кункель. - Вторую премию получил некто господин Шульце. К тому же "до востребования". Я сама прочла в газете.
- Ага, - пробормотала Хильда.
- Всё ещё непонятно? - спросил Иоганн.
- Понятно, - сказала Кункель, - Господин тайный советник разыгрывает нас…
- Теперь послушайте меня! - вмешалась Хильда. - Отец сказал, что он выиграл приз, А в газете стоит, что фамилия призера - Шульце. Что из этого следует?
- Значит, газета врет, - сказала Кункель. - Так бывает.
Атмосфера накалялась.
- Есть и третий вариант, - сказал Тоблер. - Я мог участвовать под фамилией Шульце.
- Тоже вероятно, - согласилась Кункель. - Тогда проще простого выиграть! Когда сам - хозяин! - Она задумалась и добавила: - Но в таком случае ваши директора могли бы дать вам первый приз.
- Кункель, вас надо застрелить из духового ружья, - воскликнула Хильда.
- И начинить яблоками с майораном, - добавил Иоганн.
- Этого я не заслужила, - сказала толстая старая дама сквозь слезы.
Иоганн не сдавался.
- Но ведь директора присудили приз человеку, которого они совершенно не знали!
- А я думаю, что господину тайному советнику.
- Но ведь они этого не знали! - сердито воскликнула Хильда.
- Ничего себе директора, - сказала Кункель, - не знать такого! - Она хлопнула себя по коленке.
- Кончайте дебаты! - крикнул тайный советник. - Не то я влезу вот по этой гардине на потолок.
- Ну вот, извольте, - сказала Кункель Иоганну. - Так издеваться над бедным тайным советником!
Иоганн от злости поперхнулся дымом сигары и закашлялся. Кункель злорадно улыбалась.
- Второй приз - это что? - спросила Хильда.
Иоганн, кашляя, дал справку:
- Десять дней в горах… Гранд-отель "Брукбойрен"… Билет в оба конца, второй класс.
- У меня ужасное подозрение, - сказала Хильда. - В роли Шульце выступишь ты?
Тайный советник потер руки.
- Угадала! На этот раз я поеду не как миллионер Тоблер, а как бедняк Шульце. Наконец хоть что-то новое. Наконец-то без обычной канители. - Он воодушевился. - Я почти забыл, каковы люди в действительности. Я хочу разбить тепличную оранжерею, в которую заключен.
- Это может плохо кончиться, - заметил Иоганн.
- Когда едешь? - спросила Хильда.
- Через пять дней. Завтра займусь покупками. Костюм фабричного пошива. Несколько дешевых сорочек. Пару галстуков с фиксированным узлом. И дело в шляпе!
- Если тебя, как бродягу, запрут в пожарное депо, не забудь телеграфировать, - попросила дочь.
Отец покачал головой.
- Не бойся, дитя мое. Ведь со мной поедет Иоганн и остановится на десять дней в том же отеле. Правда, мы будем с ним не знакомы и не обменяемся ни единым словом. Но он все время будет поблизости.
Иоганн сидел с мрачным видом.
- Завтра закажем моему портному несколько костюмов для вас. Вы будете выглядеть как великий герцог на пенсии.
- Зачем? - спросил Иоганн. - Я всегда хотел быть только вашим камердинером, и никем иным.
Тайный советник поднялся.
- Значит, предпочитаете остаться здесь?
- Нет, - ответил Иоганн. - Если вам так угодно, то поеду великим герцогом.
- Вы поедете как состоятельное частное лицо, - сказал Тоблер. - Почему всегда должно быть хорошо только мне! Десять дней вы будете богачом.
- Не знаю, что и делать, - подавленно вздохнул Иоганн. - И все это время мне нельзя с вами заговорить?
- Ни в коем случае. С таким бедняком, как я, господам из вашего круга нечего делать. Вы будете общаться с баронами и чемпионами среди лыжников. Кстати, вам тоже понадобятся лыжи и все снаряжение.
- Я не умею кататься на лыжах, - возразил Иоганн.
- Научитесь.
Камердинер съежился.
- Но можно мне хоть иногда прибрать в вашей комнате?
- Нет.
- Я зайду, когда никого не будет в коридоре.
- Посмотрим.
Иоганн опять ожил.
- У меня нет слов, - сказала Кункель.
- В самом деле? - спросила Хильда. - Серьезно? Тоблер махнул рукой.
- Одни разговоры.
- Я уже пятнадцать с лишним лет в этом доме, - сказала Кункель. - И каждый год, а то и чаще, обязательно что-нибудь да стрясется. У господина тайного советника чересчур богатая фантазия и слишком много свободного времени. Но такого еще не бывало! Господин тайный советник, вы самый большой ребенок, какого я знаю… Ладно, меня это не касается. Но я нервничаю. А доктор запретил мне волноваться. Какой смысл, что вы каждый год посылаете меня на сердечный курорт? Ведь как только я возвращаюсь, все опять начинается с начала! У меня сейчас пульс - сто двадцать, не меньше. И давление в голову ударило. Такого же ни одна лошадь не выдержит. Если бы я принимала таблички… то есть таблетки. Но я не могу их проглотить, они слишком большие… А растворять в воде их нельзя!.. Кажется… Они тогда не действуют. - Она в изнеможении умолкла.
- Боюсь, вы уклонились от темы, - заметила Хильда.
Тоблер добродушно улыбнулся.
- Брехливые экономки не кусаются, - сказал он.
Глава третья
Матушка Хагедорн и сын
В тот же день и примерно в тот же час фрау Хагедорн, живущая на Моммзенштрассе, постучалась в дверь своего квартиранта Франке. Не очень-то приятно в собственной квартире стучать в чужую дверь. Что поделаешь, иногда без этого не обойтись. Особенно если ты вдова со взрослым сыном и маленькой пенсией, а взрослый сын никак не найдет работу.
- Войдите! - крикнул господин Франке. Он сидел за столом и проверял тетради с диктантами. - Негодяи! - пробормотал он, имея в виду своих учеников. - Похоже, что эти бездельники сидят на ушах, а не на…
- Осторожней! - сказала фрау Хагедорн. - Не желаю слышать то, что вы чуть не произнесли. Хотите чашку кофе?
- Две чашки, - ответил Франке.
- Вы уже смотрели газету? - Толстые щеки старой дамы зарумянились.
Франке покачал головой.
Она положила на стол газету.
- Отчеркнуто красным, - гордо заявила она.
Когда хозяйка вернулась с кофе, жилец сказал:
- Ваш сын молодчина! Снова первая премия! В Брукбойрене очень красиво. Я был там однажды в туристическом походе. Когда он едет?
- Через пять дней. Надо срочно постирать ему рубашки. Ведь это наверняка шикарный отель, где у каждого есть смокинг. А у моего мальчика только синий костюм. Он носит его уже четыре года. Лоснится, как шкварка.
Франке отхлебнул кофе.
- Какой же это по счету приз выиграл ваш ученый сын?
Фрау Хагедорн медленно опустилась в свое сданное в аренду красное плюшевое кресло.
- Седьмой! Первый раз было три года назад - большой круиз по Средиземному морю. Он выиграл его за две срифмованные строчки. Потом полмесяца в "Палас-отеле" в Шатонеф. Это было перед тем, как вы к нам въехали. Потом поездка по морским курортам Северной Германии - приз Общества содействия развитию туризма. Потом бесплатное лечение в Пистиане, хотя мальчик был вовсе не болен. Впрочем, это никогда не повредит. Потом полет в Стокгольм. Туда и обратно. И три дня в шхерах. Последней весной - две недели на Ривьере. Он еще прислал вам открытку из Монте-Карло. А теперь поездка в Брукбойрен. Альпы зимой - это, наверное, грандиозно. Я так рада за него. На день у него будет спортивный костюм. Там, на свежем воздухе, пусть отвлечется. Вы не могли бы одолжить ему ваш толстый свитер? Его пальто тонковато для высокогорья.
Франке кивнул в знак согласия. Старая женщина сплела пальцы натруженных рук, по которым она перечисляла семь удач своего сына, и улыбнулась:
- Сегодня почтальон принес письмо с бесплатными билетами.
- Это настоящее свинство! - проворчал Франке. - Такому талантливому человеку и не находится работа! Я бы их так…
- Полегче, полегче! - остановила его матушка Хагедорн. - Фриц сегодня рано ушел. Поехал куда-то поискать места. Знает ли он уже о премии?
- Почему он не стал учителем? - спросил Франке. - Преподавал бы сейчас в какой-нибудь гимназии, проверял диктанты, получал бы твердое жалованье.
- Реклама всегда была его страстью, - сказала она. - Он посвятил этому свою диссертацию. О психологических законах воздействия рекламы. После защиты Фриц работал во многих местах. На последнем получал восемьсот марок в месяц. Он хорошо знал свое дело. Но обанкротилась фирма, фрау Хагедорн поднялась. - Пора замочить рубашки.
- А я закончу с диктантами, - сказал господин Франке. - Надеюсь, красных чернил хватит. Порой у меня возникает смутное ощущение, что сорванцы делают столько ошибок нарочно, чтобы свести меня преждевременно в могилу. Уж завтра я им покажу…
- Полегче, полегче, - сказала хозяйка, взяла газету и двинулась в кухню.
Когда вернулся кандидат наук Хагедорн, уже смеркалось. Он устал и замерз.
- Добрый вечер, - сказал он матери и поцеловал ее. Стоя у корыта, она быстро вытерла руки и протянула ему письмо от фирмы "Путцбланк".