- Уже знаю, - сказал он. - Читал газету. И как тебе это нравится? Спятить можно. С работой, впрочем, опять ничего не вышло. Этот человек уедет в Бразилию только через полгода. А на его место уже есть кандидатура. Племянник управляющего. - Он шагнул к печке и стал отогревать окоченевшие пальцы.
- Держись, сынок! - сказала мать. - Поедешь в горы, покатаешься на лыжах. Все лучше, чем ничего.
Он пожал плечами.
- Днем отправился на фирму "Путцбланк". На трамвае. Господин директор был чрезвычайно рад лично познакомиться с первым призером. Поздравил меня с меткими фразами, которые я придумал для рекламы их стирального порошка и мыльной стружки. Фирма ожидает успешного сбыта этих товаров. Свободного места для меня, к сожалению, не было.
- А зачем ты вообще туда поехал? - спросила мать.
Помолчав немного, сын сказал:
- Я сделал директору предложение: вместо бесплатного путешествия заплатить мне хотя бы часть суммы наличными.
Мать прервала стирку.
- В очередной раз передо мной стали ломать комедию, - продолжал сын. - Мол, это невозможно. Мы связаны соглашениями. Да ведь Брукбойрен восхитительный уголок. Особенно зимой. Он желает мне хорошо повеселиться. Я встречу там избранное международное общество. Попросил прислать ему видовую открытку. У него нет возможности путешествовать зимой. Связан по рукам и ногам. Как он мне завидует!
- Говоришь, очередная комедия? - спросила мать. - Значит, ты делал так уже не раз?
- Просто я не говорил об этом, - признался сын. - У тебя каждый грош на счету, а я разгуливаю по свету. Что называется, даром! Как бы не так! Всякий раз перед моим отъездом вдова Хагедорн немедля направляется в сберегательную кассу и снимает со счета пятьдесят марок. Иначе у ее ученого сыночка не будет денег на чашку кофе или кружку пива.
- Нельзя упускать момент, мой мальчик.
- Не работать и не отчаиваться, - сказал он. - Вариация на старую тему. - Он включил свет. - Эти заводы "Путцбланк" принадлежат Тоблеру, одному из богатейших людей в подлунном мире. Хотя бы разок поглядеть на этого дядю!
- Ну, ну, не хнычь, - сказала мать.
- Вот бы тебе съездить по моему билету! Ведь ты за всю свою жизнь никуда дальше Вердера и Шильдхорна не выбиралась.
- Врешь как по писаному, - сказала мать. - Тридцать лет назад я была с твоим отцом в Свинемюнде. А в 1910-м с тобой в Гарце. Ты болел тогда коклюшем. Надо было сменить климат. Посему я должна тебе сообщить, что сегодня вечером мы идем в кино. Фильм про Альпы. Возьмем второй ряд партера и вообразим, что сидим на Маттерхорне.
- Приглашение с благодарностью принимаю, - сказал сын. - И если я когда-нибудь стану английским королем, то награжу тебя орденом Подвязки. Это будет моим первым государственным актом. И возможно, пожалую тебе дворянство. Правда, это зависит от того, что сегодня на ужин.
- Студень с жареной картошкой, - сказала мать.
- Ого! - воскликнул господин кандидат Хагедорн. - Тогда ты будешь герцогиней Кумберлендской. Это хороший старинный род. Один из предков герцогини даже изобрел английский соус.
- Весьма благодарна, - сказала госпожа Хагедорн. - Ваше величество возьмут с собой синий костюм?
- Разумеется. Это один из самых блестящих костюмов, какие только есть на земле.
Закончив стирку, мать натянула веревку между оконным шпингалетом и верхней дверной петлей и повесила сушить бельишко семикратного лауреата. Потом они поужинали за кухонным столом под сенью капающих рубашек. Далее хозяйка отнесла учителю Франке чай и тарелку с прибором. И наконец мать с сыном отправились в кинотеатр, который находился в занесенном снегом переулке и кичливо назывался "Виктория-паласт".
- Два билета в ложу для иностранцев, - потребовал Хагедорн.
- Ложи для иностранцев у нас, к сожалению, нет, - ответила кассирша.
- Какая неприятность, - сказал он. - Нет, право, очень досадно! И кардинально меняет все дело! Тетушка, милая, может, вернемся домой?
- Нет, - сказала мать. - Раз уж я выбралась в Берлин в гости, то хочу что-нибудь повидать. - Она незаметно вложила сыну в руку полторы марки.
- Возьмите оркестровый ряд, - предложила кассирша.
- Отпадает, мы не музыкальны, - ответил сын. - Знаете что, дайте нам два билета во второй ряд партера!
- Но это очень близко, - сказала кассирша.
- Будем надеяться, - заметила фрау Хагедорн с величественным видом. - В перлебергском городском театре мы тоже сидим в первом ряду. Мы всегда берем самые передние места.
- Мой дядя - начальник пожарной охраны, - пояснил кандидат наук, - и может себе это позволить. - Он подал матери руку, и они степенно вошли в темный зрительный зал.
Глава четвертая
Покупки по случаю
В последующие дни тайного советника Тоблера возили на машине в северную и восточную часть Берлина. Он снаряжался в экспедицию. Галстуки - доисторического вида - он приобрел в Темпельхофе. Три нахально полосатые фланелевые рубашки - на Ландсбергер-аллее. Кроме того, две пожелтевшие хлопчатые сорочки, несколько жестких манишек, две пары манжеток и пару никелированных запонок в виде четырехлистного клевера, на счастье.
На Нойе-Кенигштрассе он купил по дешевке - из-за ликвидации магазина - партию шерстяных носков. А на Мюнцштрассе - грубые ботинки из воловьей кожи. В день отъезда он наконец приобрел костюм! Это случилось за Силезским вокзалом. На Фрухтштрассе. Магазин находился в полуподвале. Надо было спуститься по шести ступенькам.
Ветошник, бородатый старик, разложил кое-что из своих сокровищ на прилавке.
- Почти неношеные, - сказал он неуверенно.
Тоблеру сначала приглянулась дряхлая визитка из маренго. Однако визитка, пожалуй, не самая подходящая одежда, когда снег по колено. Рядом лежала светло-коричневая пиджачная пара. В мелкую клетку и с крупными жирными пятнами. А левее - другой костюм, который Тоблер окончательно выбрал. Давным-давно он был фиолетовым. В светлую полоску. Но время не стоит на месте.
- Ужасно красивый, - сказал Тоблер. - Почем сей наряд?
- Восемнадцать марок, - ответил старик. - Это крайняя цена.
Тайный советник снял пиджак с плечиков и надел его. В спине узковато. Рукава слишком коротки.
- Возьмите визитку! - посоветовал старик. - Цена двадцать две марки, но разница в четыре марки того стоит. Материал лучше. Не пожалеете.
- Зеркало здесь есть? - спросил Тоблер.
- В задней комнате, - сказал старик.
Они прошли в заднюю комнату. Пахло капустой. Тайный советник уставился в зеркало, все-таки узнал себя и рассмеялся.
- Я вам нравлюсь? - спросил он.
Хозяин лавки в поисках равновесия схватился за бороду.
- Возьмите лучше визитку! Тоблер был непоколебим.
- Беру фиолетовую модель. Она будет сюрпризом.
- В этом отношении вы правы, - сказал старик. Тоблер надел свой пиджак и расплатился. Ветошник завернул покупку в коричневую оберточную бумагу и проводил клиента к выходу. Перед тем как открыть дверь, он пощупал тоблеровскую шубу, профессионально подул на куний воротник и спросил:
- Шубу не продадите? Я бы взял. За сто двадцать. Тайный советник покачал головой.
- Визитка была вам дороговата, - продолжал старик. - У вас нет денег. С богатыми это бывает, притом чаще, чем бедняки думают. Ну ладно. Сто пятьдесят марок. Наличными. Подумайте!
- Это памятный подарок, - сказал Тоблер любезно и вышел.
Ветошник, глядя ему вслед, увидел большую машину и шофера, усердно распахнувшего дверцу. Машина отъехала. Старик кинул в чугунную печку брикет и подошел к птичьей клетке, висевшей на стене за прилавком.
- Ты что-нибудь понимаешь? - спросил он желтую канарейку. - Я тоже нет.
Обстановка в кабинете Тоблера наводила на тревожные мысли. Рядом с новоприобретениями лежали предметы, которые тайный советник обнаружил на чердаке в пыльных сундуках и скрипучих шкафах. Пара заржавленных коньков. Теплый свитер, словно заболевший чумкой. Ярко-красная шерстяная шапка толстой ручной вязки. Старомодное пальто из мягкого драпа в серую клетку, сшитое, как минимум, во времена крестовых походов. Коричневая кепка. Пара наушников из черного бархата с раздвижной металлической дужкой. Плетеная корзина с крышкой, давно отслужившая свой век. И пара шерстяных напульсников, которые когда-то послали в окопы лейтенанту запаса.
Тоблер еле оторвался от этого зрелища. Наконец он пошел в зеленую угловую комнату, где Иоганн с угрюмым видом поворачивался перед лучшим берлинским закройщиком, который четыре дня назад снял с него мерку. Мастер устранил последние мелкие изъяны, и управляющий всемирно известного ателье, который счел своим долгом лично доставить заказ на виллу в Груневальде, оценил работу восторженными репликами.
Иоганн стоял перед трюмо как невинно осужденный. Пиджаки, смокинг, лыжная куртка и фрак, которые надевали на него по очереди, казались ему смирительными рубашками. Когда добрый седовласый слуга под конец стоял во фраке, широкий в плечах и узкий в бедрах, миллионер не выдержал.
- Иоганн, - воскликнул он, - вы похожи на полномочного посла! Думаю, что я никогда больше не допущу, чтобы вы чистили мои ботинки.
Камердинер обернулся:
- Это грех, господин тайный советник. Вы бросаете деньги на ветер. Я в отчаянии.
- Если позволите заметить, - сказал портной, - такого со мной еще не случалось.
- Вы рассуждаете со своей колокольни, - сказал Иоганн.
Портной не стал этого отрицать и откланялся. Когда он вышел, Иоганн спросил тайного советника:
- А в Брукбойрене бывают маскарады?
- Конечно. На таких курортах все время что-то происходит.
Иоганн снял фрак.