- Ничего, мы привыкшие.
В это время из сторожки вышел Сима, в расстегнутом мундире, умыться.
Парнишка взвизгнул и цапнул кобуру. Сосновский успел перехватить его руку - муровская реакция сработала.
- Фашист! - бился паренек в руках Сосновского. - Это он деревню нашу сжег!
Сима подошел к нему вплотную, взял за подбородок и тихо сказал:
- Я не фашист. И не пленный. И в деревне вашей не был. Дайте ему воды.
Стуча зубами о край кружки, мальчишка напился, все еще недоверчиво сверкая глазами.
- Я боялся, товарищ старший лейтенант, - сказал Симе Кочетов, забирая у пацана кружку, - я боялся, что он вас укусит.
- Я тоже, - сказал Сима. - Как тебя зовут?
- Колька. Николай Петрович.
- Группа остается здесь, - распорядился Сосновский. - Со мной пойдут Дубиняк и Кочетов. Четыре автомата, что у немцев взяли, и сумки с магазинами закатать в тючок.
- И той тючок - Медведю на спину, - сам про себя сказал Дубиняк.
Сосновский взглянул на Николая Петровича, усмехнулся и уточнил приказание:
- Три автомата в тючок, один - Петровичу. За то, что Симу не застрелил.
Петрович конфузливо шмыгнул носом, а глаза его благодарно и радостно блеснули.
- И лыжи, - сказал он нахально.
- Лыжи потом. Они нам еще нужны. Так, готовы? Сима остается за старшего. Пошли. Веди нас, Петрович.
- И то, - сказал Колька, деловито и трепетно вешая автомат на шею. - Морозов, небось, уже заждался.
Шли ходко, даже жарко стало. Петрович сноровисто шаркал лыжами. И держался все время впереди. Хотя нужды в том не было - лыжня и так вела куда нужно.
- Слышь, Петрович, - спросил Дубиняк, - ты ж пацан совсем, не боязно тебе воевать?
Колька не обиделся, ответил просто:
- Нет. Я их ненавижу.
"Это верно, - подумал Сосновский, - когда в сердце ненависть, страху в нем места нет".
Шли в основном лесом, в мирной тишине. Только птичка свистнет, веточка хрустнет да дятел простучит. А вот небо над головой было беспокойное, военное. То разведчик плавно и почти беззвучно проплывет в недосягаемой вышине, то стремительно схватятся меж собой истребители, то с густым гулом, напористо пройдет звено бомбардировщиков, и тогда дробно застучат зенитки, вспыхнут в синем небе курчавые облачка частых разрывов.
…Вышли на край леса. Распахнулось, сверкая под солнцем, до рези в глазах ослепительно белое поле. Чистое, ровное, лишь торчат кое-где тонкие былинки, покачивает их легкий приземистый ветерок.
- Не опасно по открытому идти? - спросил Сосновский.
- Не, немец тут больше не бывает. Ему тут больше делать нечего. Вон там она, наша Липовка, была. - Колька показал лыжной палкой вдаль. - Скоро видать будет.
Вскоре миновали они Липовку. Колька в ее сторону не смотрел. А что смотреть? Закопченные печные трубы да обгоревшие до стволов липы, что цвели когда-то возле каждого дома. Да, немцу тут больше делать нечего… Не остается в сердце места для страха. Если оно полно ненавистью.
ПАРТИЗАНСКИЙ ЛАГЕРЬ
Командирская землянка ладно обустроена, теплая. Попахивающая домовитым дымком от железной печки и чуть смолистым духом свежих бревенчатых стен.
За отдернутой пестрой занавеской - нары, в изголовье которых висит автомат, рядом портрет Сталина, вырезанный из газеты, в красивой рамочке из веток.
Командир отряда - Морозов, председатель колхоза в недалеком прошлом, а пожалуй, и в настоящем. В гимнастерке поверх грубого свитера, в валенках, обтянутых по подошве красной автомобильной резиной. "Дед Матвей, наверное, валенки ладил", - почему-то подумалось Сосновскому.
Он лаконично, но уклончиво объяснил Морозову поставленную группе задачу:
- В общем, надо нам нашего товарища выручить и в штаб доставить.
- От! Я ж ему толковал: не ходи ты, парень, туда. А он… - Морозов махнул рукой. - Отчаянный. Говорит, связь нужна, сведения у меня важные. Чем же вам помочь, ребятки? Сейчас, сейчас! Катька! - Он подошел к двери, приоткрыл ее: - Катерина!
Вошла девушка, с интересом оглядела прибывших. Кочетов подмигнул ей, она показала ему язык. А Сосновский прищурился, напрягая память оперативника: явно показалось, что эту девушку он уже где-то видел. Озорные глаза, чуть скуластенькая, чуть курносенькая, насмешливые губы…
- Катерина, сообрази, чем угостить дорогих товарищей.
- Бараниной с кашей, - подсказал балагур Кочетов. - И первачом на хвойных иглах.
- Все-то вы знаете, - щедро улыбнулась ему Катя.
- Служба такая, разведка.
- Катька моя тоже разведка, - похвалился Морозов. - Как и Колька.
- Колька? - удивился Сосновский. - Петрович? Он и Катя ваши дети?
- Мои, - гордо кивнул отец. - Они у меня похожие, особенно характерами.
- Развели семейственность, - вставил Кочетов. - Всю родню в отряд собрали. Да все при должностях.
- Оно так и есть. У нас всей деревне одна фамилия - Морозовы.
- Так вот, Морозов-старший, - напомнил Сосновский, - мы должны решить…
- Вот покушайте - и все решим.
Да, у нас так. Отродясь так: когда бы кто бы в дом ни пришел - сперва за стол сажают. Не спрашивая, сыт ты или голоден.
Правда, новости за столом послушать не откажутся.
- Вы газеток свежих не завезли, а? - с надеждой просил Морозов.
Сосновский достал из кармана несколько туго свернутых экземпляров спецвыпуска "Московских известий" для жителей оккупированных районов.
- Оно и хорошо. Вы кушайте, кушайте, а я пока почитаю.
После баранины с кашей Катя убрала со стола посуду, а Морозов, оторвавшись от газет, разложил карту, пришлепнул ладонью.
- Вот оно, это самое Михалево. Поселок небольшой. Катерина, Катька, зайди обратно, подсказывать будешь. - Пояснил: - Она лучше меня Михалево знает. Вот садись рядом с разведкой.
- А приставать станет?
- Гранатой в лоб, - посоветовал Сосновский.
- Это верно, - вздохнул Кочетов. - Один хороший совет лучше трех плохих.
- Разговорчики! Слушаем вас, Петр Петрович.
- Значит, вот Михалево. Оно вот так вытянуто, вдоль дороги, с севера на юг. Южная сторона, она чистая, сильно лесная, там до следующего немца верст с пятьдесят будет. С севера опаснее - шоссе, здесь все время движение, да и райцентр не так уж далеко, там гарнизон солидный. Эсэс в основном. И гестапо там же.
- Мне Михалево интересно, - вставил Сосновский.
- Тут так. Катька, дай листочек. - Раскрыл школьную тетрадку в линейку. - Тут так, нарисую. Главная улица. Раньше она Красноармейской звалась, теперь без названия, не успел немец придумать. И не успеет… Вот здесь - здание милиции, бывшее. Теперь тут полевая жандармерия, что ли. В первом этаже у них вроде штаб, канцелярия всякая, во втором - казарма. Товарищ ваш и другие содержатся в подвале.
- Еще подробнее.
- Сейчас, сейчас. Катька, Бородина кликни. - И объяснил: - Милиционер, это здание хорошо знает.
Бородин будто за дверью ждал. Он, кстати, так и был одет в синюю милицейскую шинель. Зябкую, вообще-то, в такую пору. Доложил толково и немногословно:
- Главный вход. Сразу за дверью - лестница на второй этаж, два пролета. Налево от входа - коридор, тупик. В торцевой стене - дверь в подвальное помещение. Дверь обитая, там у нас архив содержался. Замок был простой - навесной. Думаю, такой же и остался.
- Ты посиди пока, Бородин, - сказал Морозов. - Вон у печки покури. Может, еще чего вспомнишь полезное.
- Сколько их там? - спросил Сосновский, уже смутно предчувствуя решение.
- Около взвода.
- Как охраняется здание?
- Катька! Загляделась? К тебе вопрос.
Катя встала, как школьник на уроке (да она и была школьницей):
- Часовой стоит вот тут. На крыльце - пулемет на трех ножках и два солдата.
- Станкач, значит, - проговорил Морозов.
- Да, - припомнил Бородин, - в подвале окон нет, отдушины. Решетками забраны.
- И на окнах решетки, - добавила Катя. - Сетчатые такие.
- Противогранатные сетки, - кивнул Кочетов. - Но это ничего, это им не поможет. Я в последнем поиске свой метод применил…
Сосновский молча взглянул на него, кивнул.
- Двумя гранатами работаю. Одну, первую, с задержкой бросаю. Чтоб взорвалась при ударе в сетку. И следом за ней, в дырку, вторая летит. Но расчет точный должен быть. Чтоб в руке не рванула.
- Дальше пойдем? - спросил Морозов. Он будто заседание правления вел. Как посевную обеспечить. - Напротив школа, здесь полицаи расположились. Двенадцать человек.
- Как вооружены?
- Нашими винтовками.
- У них еще повязки на рукавах, - добавила Катя.
- Это им сильно поможет, - усмехнулся Кочетов и опять подмигнул Кате.
- У них тоже пулемет у двери, - сказала она. - На сошках, дырчатый такой.
- Ручник, - уточнил Кочетов. - "МГ".
А Сосновский все яснее видел предстоящую операцию.
- Техника какая у них, транспорт?
- Грузовик, два мотоцикла с пулеметами. Вот за этим углом стоят.
- Связь?
- Телефонная линия. Проверяют каждый день. Мы ее пару раз резали. После второго раза они облаву и сделали.
- Петр Петрович, что посоветуете? Как нам туда проникнуть?
- Группа большая?
- Семь человек пойдут.
- Тогда просто. Им дед Петро, почитай, каждый день дрова возит. На двух санях. Воз - немцам, воз - полицаям.
- Откуда возит?
- С южного края. Там лесок сосновый. На въезде - пост, конечно, два солдата. Ну и с северной стороны пост.
Сосновский прищурился, размял папиросу, закурил.