Я немного потрепался с моим знакомым Марти и несколькими его друзьями тестерами во время их обеденного перерыва. Воскресенье – важный день для ребят, которые обслуживают там телефонные линии "Пи Эс Эс", так как вся молодая Америка не учится и активно использует их продукт. Контингент в "Нинтендо" очень молодой. Прямо как в 1311 году, когда все, кому за 35, либо уже мертвы, либо искалечены и пропали из виду и из памяти.
Мы пустились в пространные рассуждения о том, какое бы программное обеспечение разработали собаки, если бы могли. Марти предложил программы, разрабатывающие маршруты по территории с симуляторами мочеиспускания и лизательным интерфейсом. Антонелла выдвинула программу "Поиск кости". Харольд придумал конуру, снабженную САПД (системой автоматизированного проектирования и производства). Все очень картографично/высокосенсорно: куча визуальных эффектов.
Затем, конечно же, возник вопрос о кошачьем программном обеспечении. Антонелла предложила программу "Личный секретарь", которая оповещала бы мир: "Нет, я не хочу, чтобы меня гладили. О да, и держите все мои звонки". Моим предложением была программа, которая все время спит.
Короче, хорошо, что мы люди. Мы разрабатываем деловые электронные таблицы, графические программы и оборудование для форматирования текстов. Это говорит о том, на каком уровне мы, как биологический вид, находимся. Что есть поиск следующей непревзойденной программы, как не человеческое самоопределение?
Приятно было побывать в "Нинтендо", где все немного моложе и резвее, чем в "Майкрософте", и действительно играют определенные роли на сцене Сиэтла. Возраст всех работников "Майкрософта", по моему, ровно 31,2 года, и это, честно говоря, заметно.
В Городке ощущается жуткая нехватка хоть кого нибудь, кто не выглядит на 31,2. Очень угнетающе. Кажется, будто только на прошлой неделе весь Городок прошел период увлечения ти шотками, а теперь все покупают одинаковые голубино серые квартиры с тремя спальнями и двумя ванными в Киркланде.
Майкросервы – рабы "Майкрософта" – по природе зациклены на всем, что свойственно возрасту 31,2 года: первый дом, первый брак, кризис "куда я иду" и, конечно же, глобальное отрицание смерти. Несколько месяцев назад умер от рака вице президент компании "Майкрософт", и у всех было такое чувство, что упоминать об этом запрещено. Точка. На работе непозволительно обсуждать три темы: смерть, зарплату и курс акций.
Мне 26, и я еще не готов стать 31,2 летним.
Вообще то я последнее время достаточно много размышлял на эту тему – отрицание смерти. Сентябрь всегда навевает на меня воспоминания о Джеде. Словно существует виртуальный Джед – каким он мог бы быть сейчас. Иногда я вижу его, проезжая у воды; я смотрю, как он стоит на берегу в шуме волн, улыбается и машет мне рукой; мне кажется, словно это он плещется с дельфином в бассейне в центре города, пока я стою в пробке на виадуке Аляскан Вэй. Или вижу, как он идет впереди меня, когда я прохожу мимо ресторана "Космическая игла", и такое ощущение, что за следующим поворотом мы встретимся.
Хотелось бы надеяться, что Джед счастлив в своей жизни после смерти, но так как я воспитан без всяких верований, то не имею никакого, представления о загробном мире. В прошлом я старался убедить себя, что после смерти нет жизни, но, как оказалось, не смог; так что, наверное, чисто интуитивно я чувствую – что то там есть. Хотя даже не знаю, с чего начать постижение этих категорий.
За последние несколько недель я при случае спрашивал у разных людей, каковы их мысли о загробном мире. Но не могу же я просто подойти и прямо задать вопрос на эту тему, потому что, как я уже говорил, в "Майкрософте" смерть не обсуждают.
Результаты оказались достаточно мрачными. Десять опрошенных – и ни одного представления. Ни единого ангела, ни тебе яркого света и даже ни одного малюсенького уголька. Ноль.
Тодда больше волновало, кто явится на его похороны.
Баг Барбекю выдал мне весь свой депрессивный загруз о том, что до его рождения составляющих элементов его личности вообще не существовало, так зачем ему беспокоиться о том, что произойдет с ними после? Сьюзан сразу же перевела тему. Слушайте, Луис Джестнер совершенно неисправим!
Иногда, когда я бываю на кухне служащих и окружен там пакетами предоставленных Биллом бесплатных молочных напитков, мне кажется, что всеобщий майкрософтовский пыл по переработке алюминия, пластмассы и бумаги, возможно, является сублимацией скрытого желания сотрудников обрести бессмертие. Наверное, весь этот культ Билла – на самом деле подсознательная потребность в Боге.
После "Нинтендо" я прокатился на торном велосипеде вокруг Городка, оттягивая неизбежное возвращение в предотчетный ад. На западной площадке у заботливо высаженного леса я увидел кучку болванов, рыскающих в поисках волшебных грибов. Осень уже не за горами.
Деревья вокруг Городка роняют листья. В этом году весной и летом была странная погода. В газетах говорят, что деревья растерялись, сбились с ритма И поэтому рано начали сбрасывать листья.
Тодд был на улице – тренировался на главной площадке с городской майкрософтовской командой по "фрисби". Я поздоровался. Все выглядели такими молодыми и здоровыми. Я понял, что Тодд и его двадцатилетние когорты – это первое поколение "Майкрософта", первая группа людей, никогда не знавших мира без среды "МС ДОС". Время бежит.
Они еще и первое поколение работников "Майкрософта", столкнувшихся со сниженным курсом акций и потому отслеживающих их стоимость. Наверное, это делает их обыкновенными наемными работниками, как в любой другой кампании. Мы с Багом Барбекю размышляли на прошлой неделе, что произойдет, когда эта новая поросль достигнет неизбежного момента Увольнения Программиста на Седьмой Год. К его концу у них не будет двух миллионов долларов на то, чтобы переехать в Хило и открыть придорожный магазин, как делали это майкрософтовцы в былые времена. И далеко не каждому удастся продвинуться в начальство.
Увольнение…
Признайте: вы всегда находитесь в одном лишь шаге от работы в телемаркетинге. У всех, кого я знаю в компании, есть свое подсчитанное время ухода, и у каждого оно лежит в пределах ближайших пяти лет. Наверное, глупо жить, как мой отец, думая, что твоя компания будет заботиться о тебе вечно.
Несколько минут спустя я столкнулся с Карлой, которая шла по западному газону. Она – маленькая, как ребенок – ходит очень быстро.
Для нас обоих было так странно увидеть друг друга вне геркулесовых стен и устричного ковра офиса. Мы остановились, присели на газон и немного поболтали. Оба испытывали чувство некоей конспиративности из за того, что не были там, внутри, и не помогали в отчетной запарке.
Я спросил, искала ли она грибы; она ответила, что совсем одурела в своем офисе и ей просто необходимо было хоть несколько минут побыть на свежем воздухе, в лесу около Городка. Я подумал, что это такой неожиданный аспект ее личности, ну, потому что с виду Карла кажется тихой затворницей. Приятно было встретиться с ней и впервые в жизни не получить окрика: "Да не мешайся ты!" Мы полгода проработали примерно в десяти кабинетах друг от друга, но ни разу по человечески и не разговаривали.
Я показал Карле кусочки березовой коры, которые содрал с дерева около Девятого Здания, а она достала несколько алых листьев сумаха, которые нашла в лесу. Я рассказал ей о беседе, которую мы вели с Марта, Антонеллой и Харольдом за обеденными столиками сотрудников "Нинтендо" о кошках и собаках. Она легла на землю и стала размышлять об этом. Я тоже прилег. Солнце светило жарко и приятно. Я мог видеть только небо и слышать слова Карлы. Она меня удивила.
Она сказала, что мы как люди несем бремя ответственности всех животных мира, вместе взятых.
Она заявила, что у нас вообще то и нет собственной личности.
Она воскликнула:
– Что есть человеческое поведение, как не попытка доказать, что мы не животные?
Она предположила:
– По моему, мы так далеко ушли от наших животных корней, что устремились к созданию новой сверхживотной личности.
Она подытожила:
– Что есть компьютеры, как не Машины для Каждого Животного?
Я не мог поверить, что все это говорит Карла. Она была как воплощение эпизода из "Стар Трека". Я словно падал в глубокую глубокую яму, слушая ее голос, обращенный ко мне. Но затем над нами пронесся шмель и отвлек наше внимание, как умеют делать эти летающие бестии.
Карла сказала:
– Представь, каково это – быть пчелой и жить в большом улье. Ты не имел бы даже понятия, будет ли завтрашний день отличаться от сегодняшнего, Если бы ты вернулся в тот же самый улей через тысячу лет, то восприятие завтрашнего дня ничуть не изменилось бы. Люди же совершенно другие. Мы полагаем, что завтрашний день – это иной мир.
Я спросил, что она имеет, в виду, и Карла ответила:
– Я имею в виду, что животные существуют в другом ощущении времени. У них никогда не может быть осознания истории, потому что им недоступно видеть разницу между сегодняшним и завтрашним днем.
Я пожонглировал несколькими камешками, которые нашел неподалеку. Карла сказала:
– Не знала, что ты умеешь жонглировать.
А я ответил ей, что нахватался этого в своей бывшей производственной группе.
Мы встали и вместе зашагали к Седьмому Зданию. Шли по извивающимся цементным дорожкам, запятнанным вороньим дерьмом, мимо гор и сквозь посадки елок и тсуги.
Теперь между нами что то изменилось, словно мы о чем то договорились. О Боже, какая же она худая! Завтра принесу ей на работу чего нибудь поесть.
Надеюсь, это не то же самое, что прикармливать енота.