Суслин шагал впереди, ступая легко и упруго, радостно ощущая единый ритм со своим взводом истребителей танков. Направляя взвод к наспех сколоченной трибуне, он молодецки развернул плечи и махнул рукой.
Солдаты начали особенно старательно впечатывать ножку, а ефрейтор Святкин, откинув голову, запел:
Аты-баты, шли солдаты,
Эх, шли солдаты на войну!
И взвод весело подхватил припев:
Нам бы кралю, нам бы кралю,
Нам бы кралю хоть одну!..
В это время взвод проходил мимо начальственной трибуны, солдаты, естественно, держали на нее равнение. Но услышав ошарашивающе незнакомую мелодию и текст песни, Суслин невольно оглянулся, сбил шаг и нелепо засеменил, пытаясь поймать ритм.
А его взвод, изо всех сил топая сапогами, то молодецки выкрикивал: "Эх!", то скорбно вздыхал: "Ох!.."
Эх! Нам бы кралю, нам бы кралю,
Ох! Нам бы кралю хоть одну!..
- Что это они горланят? - удивленно спросил генерал.
- Вроде "По долинам и по взгорьям", - неуверенно подсказал командир батальона.
- Ну оболтусы! Ну разгильдяи! - свирепо засопел генерал. - Взводного ко мне!…
Постоял, подумал, махнул рукой и усмехнулся в седые усы:
- Впрочем, отставить! Песня как песня. Пускай поют!..
Анна и Константин тряслись в сельском "газике". Молодая женщина сидела рядом с шофером, а капитан боком примостился на заднем сиденье, где стоял Аннин неподъемный чемодан.
- Значит, к памятнику желаете? - болтал шофер. - Полчаса делов. Я мимо того памятника два раза в день езжу.
- Он сильно облез? - спросила Анна.
- Есть маленько, - сказал шофер. - Краски хреновые, что ли. Или сырость особая от речки. Каждый год подновляют, а к весне - опять разводы. Надо бы пленкой прозрачной покрыть. Или лаком в три слоя.
- Надо, - согласилась Анна.
- Вот и написали бы куда, - продолжал парень. - Мол, туристы, случайно заинтересовались, то да се. А то наших не прошибешь: то денег у них нет, то еще чего. Только к юбилеям и спохватываются. Главное, мужики там лежат стоящие. Восемнадцать "тигров" подбили!
- Так уж и восемнадцать? - улыбнулся Константин.
- Точно говорю, - обиделся шофер. - Я, правда, неместный, но мне ильинские рассказывали, как они тут, солдаты то есть, танки рвали. Главное, пушек-то у них не было, вот какое обстоятельство. Одни гранаты, значит. Вот они обвяжутся гранатами и - под "тигра". Восемнадцать хлопцев - восемнадцать "тигров". Такая арифметика.
Кончилась белая от берез и снега рощица, дорога покатилась вниз, а машина остановилась. Все трое выбрались из "газика".
- Вот она - братская, - сказал шофер.
Памятник стоял в чистом поле насквозь продуваемый ветрами. Это был стандартный четырехгранный обелиск, облицованный плитами из белого мрамора, с площадкой для венков, огражденной металлической решеткой. В стороне от памятника тянулась к бетонному мосту наезженная дорога, а вокруг, куда только достигал взгляд, белели чистые снега.
- Пойдемте к памятнику, - предложил шофер. - На нем фамилии есть. С трех сторон.
Но его пассажиры не тронулись с места.
- Да, жизнь прожить - не поле перейти, - сказал Константин и, прикрывшись от ветра, закурил сигарету.
- Вы о чем? - спросила Анна.
- Подумал, что это поле перейти было труднее, чем иному прожить целую жизнь. Вернее, не перейти, а не дать, чтобы перешли другие. Не отдать его, это поле. И труднее, и страшнее.
- Пойдемте к ним, Костя.
- Сейчас. Докурю только.
- Они не обидятся.
Анна первой пошла по протоптанной в снегу тропинке к памятнику.
Константин шел следом, а шофер замыкал шествие.
Подошли к памятнику и остановились. Стояли и молча смотрели на обелиск, на приваренные к подножию остатки оружия: погнутый ствол противотанкового ружья, разбитый автомат, обломок винтовки. И на каску. На ржавую каску с дыркой вместо звездочки.
- До сих пор находят, - тихо сказал стоявший позади них шофер. - Как выпашут чего, так - сюда.
Анна и Константин прошли в ограду и остановились рядом с обелиском. И Анна тихо сказала:
- Здравствуй, папка.
- Здорово, батя, - эхом откликнулся Константин.
Шофер смотрел на них с крайним изумлением.
- Надо бы чемодан принести, - сказала Анна Константину.
- Я принесу! Я!.. - шофер со всех ног бросился к машине.
Анна медленно шла вокруг обелиска, негромко читая фамилии, выбитые на плитах: Абрамов Георгий, Бейсымбаев Токкул, Глебов Иван, Кодеридзе Реваз, Крынкин Василий, Сайко Иван…
Звучал Аннин голос, перечислявший фамилии восемнадцати солдат, лежавших в братской могиле, а Константин вдруг увидел…
…строй одинаково одетых девочек и мальчиков. Они чинно стояли в зале детского дома и завороженно глядели на большой торт с кремовой надписью: "С ДНЕМ РОЖДЕНИЙ!"
И пока за кадром звучал голос Анны, перечислявшей фамилии погибших солдат, детдомовские мальчики и девочки выходили из строя и, получив кусок торта, возвращались на свое место…
Потом голос Анны замер. Константин стоял у лицевой стороны обелиска и смотрел на гипсовый орден Отечественной войны. И слышал другой женский голос. Усталый голос директорши детского дома:
- Это орден Отечественной войны, Костя, которым был посмертно награжден твой отец. Он хранился здесь, в детском доме, пока не пришла пора тебе покинуть его. Сегодня я передаю его тебе, чтобы орден этот хранился у тебя, как самая большая реликвия. Ты мечтаешь стать офицером. Будь же достоин отцовской памяти, Костя. Доброго тебе пути!
- Еле доволок, - запыхавшись, сказал шофер, втаскивая в ограду чемодан.
- Спасибо, - Анна открыла чемодан.
Чемодан был доверху набит банками с краской.
- Берите кисточку, Костя. Тут часа на три работы. К вечеру будем в Ильинке.
- Я заеду, - сказал шофер. - Я бы помог, но мне на ферму надо. Через три часа заеду. В Ильинке есть у кого остановиться?
- Есть.
- Ждите обязательно! Меня Сергеем зовут.
- Спасибо, Сережа.
Анна и Константин стали вынимать из чемодана банки с краской и кисти. Шофер пошел к машине.
Воинский эшелон стоял на маленькой прифронтовой станции. Командир роты, тыча пальцем в развернутую карту, объяснял младшему лейтенанту Суслину:
- Мы сейчас здесь, усек? На станции Подбедня. Найди Ильинку. Куда ты полез на соседний участок? Маршрут - Ильинка. Там заночуешь. Поутру из Ильинки потопаешь на Румянцево. Нашел Румянцево?.. Хорошо. Там доложишься старшему, укомплектуешься оружием. Полностью по штатному расписанию, усек?
- А дальше?
- А дальше - куда пошлют.
- А вы? - как-то совсем не по-военному спросил Игорь.
- Боишься без начальства остаться? - усмехнулся ротный. - А ты не бойся. Начальство всегда найдется.
- Кормить-то их чем? - растерянно вздохнул Суслин - И спать где?
- Получишь у старшины довольствие на двое суток. Смотри, чтоб враз не слопали. А насчет того, где спать, сам что-нибудь сообразишь. И побольше самостоятельности, взводный! А то песни дурацкие разучивать инициативы хватает, а как солдат спать устроить, так без ротного - ни в зуб ногой.
- Насчет песни, товарищ старший лейтенант, я ничего не знал, потому что…
- Ладно, замнем, - отмахнулся ротный. - Выступишь сразу после завтрака. И учти, фронт рядом. Идти боевым порядком со снаряженным оружием. Усек? И никаких бросков.
- Есть, - вздохнул Игорь, пряча карту в планшет.
Командир роты посмотрел на его озабоченное лицо, сказал вдруг:
- Слушай, а может, забрать у тебя этого… запевалу?
- Ефрейтора Святкина? - нахмурился Игорь. - Благодарю за заботу, товарищ лейтенант. Сам справлюсь.
- Ну, крой, - ротный протянул руку. - Надеюсь, в Румянцеве увидимся. Если еще куда не зашлют…
Взвод шел по обочине разъезженной дороги, растянувшись жидкой цепочкой. Фронт был невдалеке: ветер доносил раскаты артиллерийского огня. По дороге бесконечным потоком ехали груженые машины, легко обгоняя порядком уставших солдат.
- Долго нам еще топать? - догнал младшего лейтенанта Суслина сержант Мятников. - Животы подвело. Где эта чертова Ильинка?
- Еще минут сорок - сорок пять, - не очень уверенно сказал Игорь. - Придется потерпеть.
- Часок потерпеть можно, - согласился Мятников. - Только надо бы нам квартирьера выслать, товарищ младший лейтенант. Поди не одни мы в этой Ильинке будем.
- Правильно, - обрадовался Суслин. - Вот вы, Мятников…
- Пусть уж лучше Святкин, - улыбнулся сержант. - Уж он-то точно отыщет, будьте уверены. Да и причина у него имеется.
- Какая причина? - насторожился Игорь.
- Потом узнаете. Так передать Святкину ваш приказ?
- Передайте.
Мятников побежал назад. Усталые солдаты медленно брели по обочине друг за другом.
Зацепившись за борт обгонявшей взвод машины, Святкин перекинулся в кузов и укатил, помахав рукой солдатам.