– Может быть, я и стану об этом жалеть, но сейчас твоя жизнь спасена, и я не стану тебя казнить во второй раз. Я ведь не состою среди тех мясников, что устроили там склад человеческих костей. Считай, что тебе не предназначено умереть сегодня. Ты поедешь со мной в Фивы.
– В Фивы? Но там меня сразу же схватят, господин. Многие там знают меня и жаждут мести.
– Ты уже успела и там наследить? Не много ли ты на себя берёшь, Мерани? На вид тебе не больше 18 лет!
– Мне 17, господин, – поправила его она.
– Тем более! Кто же на тебя там может столь сильно обижаться?
– Я вызвала ненависть жрецов Амона-Ра, – прошептала она.
– Вот как? И грабительница могил, и враг жрецов Амона-Ра? – удивился Хоермхеб. – Не много ли поступков для юной девушки?
– Так повернулась моя жизнь, господин офицер! – гордо ответила она. – Ты был хоть раз в мире мертвых?
– Ты имеешь в виду гробницы? Нет. Я никогда не грабил гробниц.
– Тот, кто идет туда не просто смелый человек, но человек бросающий вызов всем властным структурам Египта и его традициям. Понимаешь что это такое? Не отвечай! Я вижу, что ни ты, ни он ничего не знаете о нас.
Нехези не стал спорить с девушкой и примирительно произнес:
– Мой дядя также не в чести у жрецов Амона в Фивах. Но все-таки потихоньку продвигается по этой жизни и без их благословения. Ничего! Я дам тебе новую одежду, и ты преобразишься. Неужели ты боишься испытать судьбу еще раз? Вы ведь, как ты говоришь, люди смелые и рисковые.
– Говорят, что вам плевать на все проклятия фараонов, – поддержал Нехези Хоремхеб. – И тебе бояться Фив?
– Я ничего не боюсь, – с вызовом произнесла Мерани. – Но сейчас я слаба и не смогу выдержать пытки достойно.
– Я сумею тебя защитить, Мерани. Не бойся. Но ты действительно слишком слаба чтобы сейчас передвигаться с нами. А мы не можем здесь сильно задерживаться. Как же быть?
– Нет, нет, господин! Ты не знаешь силы нашего братства. Я глотнула воды и вполне смогу стоять третьим в одной из твоих колесниц. Она меня выдержит – я стала совсем тощей и невесомой.
– Тогда ты поедешь со мной в моей колеснице, – произнес Нехези.
Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры
Фивы
– Тогда я считал, дети мои, – старик выпил пива из кувшина принесенного слугой и продолжил, – что сделал хорошее дело, и меня совершенно не волновали последствия. Но в будущем не раз вспоминал тот день …
– И жалел о том, что помог ей? – просил Бата.
– Не то чтобы жалел, но понимал, что зря вмешался не в свое дело. В тот день Мерани должна была умереть. Но я вмешался в дела судьбы и она осталась жить. А судьба не любит когда люди вмешиваются в то, что предопределено. И жестоко за это наказывает. Хотя если бы сейчас я снова оказался там, то снова захотел бы увидеть юную Мерани.
– Значит, человеку можно изменить судьбу? Так, дедушка?
– Иногда можно, но делать этого не следует. Иногда человек по своей глупости и повинуясь неуемному тщеславию говорит "Я пошел наперекор судьбе". И он думает, что он всесилен, но разве может быть всесильной песчинка которую несет ветер? А судьба это ветер, детки. А мы песчинки в её руках. Но слушайте, что было дальше…
Продолжение рассказа…
Отряд прибыл в город. Боевые легкие колесницы с шиком подкатили к воротам, у которых стояла строгая стража из 10 воинов. Это были довольно невысокого роста худощавые и смуглокожие солдаты египетского корпуса Амона.
Нехези знал, что они недолюбливали ливийцев и в городе между ними постоянно происходили кровавые потасовки. Вооружение солдат Амона составляли длинные деревянные копья с бронзовыми наконечниками и квадратные деревянные шиты. Из одежды на воинах только короткие до колен полотняные юбки, некогда белого цвета, но теперь посеревшие от пыли.
Большие ворота только распахнулись, чтобы пропустить приезжих. Впускали всех без каких-либо вопросов. В город шла большая толпа торговцев. Они рвались на рынок с намерением сбыть горожанам столицы свой товар.
Увидев колесницы, торговцы отошли в сторону и стали кричать своим рабам, быстро отогнать мулов и ослов с поклажей с пути. Ехал важный чиновник.
Фивы называли в то время "семивратными" по количеству городских ворот. Здесь Нехези вырос, и он любил этот город и считал его самым лучшим местом в Египте, хотя еще мало, где успел побывать.
Город со времен Среднего царства стал столицей Египта, и сюда из Мемфиса переместилась ставка фараона и его двор. С тех пор Фивы необычайно выросли в размерах и неустанно раздавались вширь. Сюда стекались со всего Египта множество товаров, и город буквально лопался от довольства, изобилия и богатства.
Дядя убеждал Нехези, что Фивы самый процветающий город обеих земель, и никто не сравниться с ним по количеству великолепных храмов и дворцов. А старый Бату знал, что говорил. Он побывал за свою долгую жизнь во многих местах и в Мемфисе, и в Дельте, и в Нубии, и даже в далекой Сирии. Никто кроме него не знал так хорошо, культы богов разных частей Египта и не разбирался в хитросплетениях борьбы жреческих группировок за власть и влияние.
Самым богатым культом в Фивах был культ Амона-Ра, солнечного бога, покровителя фараонов. И именно храмы Амона были самыми большими и величественными. Сокровищница жрецов этого культа, по мнению многих, была столь велика, что с неё можно было бы содержать несколько тысяч воинов в течение 20-30 лет!
Хотя сейчас у Фив появился достойный конкурент и вскоре вся слава и величие могли легко переместиться в гордый Ахетатон. Говорили, что скоро фараон переедет туда навсегда. Нехези уже видел грандиозность нового города своими глазами.
Они проехали в город. И уже за воротами Нехези приказал остановиться и слез с колесницы. За ним последовала Мерани. Нехези взвалил себе на плечо тюк с личными вещами. Обременять ношей женщину он не захотел. Она еще слишком слаба.
– Хоремхеб, веди своих людей в казармы и дай им отдых. Здесь уже со мной ничего не случиться.
– Но, господин. Мне приказано всюду тебя сопровождать. И я не смею ослушаться этого приказа.
– Мне не хотелось бы появляться на улицах города в сопровождении целого отряда. Да и не хочу я ехать на колесницах по набережной. Я пройду по кварталам ремесленников и писцов. А там колесницы не пройдут.
– Тогда я пойду с тобой один. А ливийцы и сами найдут дорогу в казармы.
– Против этого я возражать не могу. Отдавай приказы и идем.
Семивратные Фивы широко раскинулись на обоих берегах Нила, русло которого здесь было широким и полноводным.
Колесницы устремились к широкой набережной. Ливийские наемники не заставили себя просить дважды и помчались к своим казармам к развлечениям и выпивке. Слишком долгое путешествие они совершили по раскаленным пескам пустыни.
Нехези, Мерани и Хоремхеб углубились в рабочие кварталы. Вдоль реки располагались сотни лавок и мастерских и гомон здесь стоял неимоверный. Тысячи людей сновали туда-сюда. Можно было только удивляться тому обилию различных народов, что собрались в столице фараонов. Кого здесь только не было. Чернокожие африканцы совсем не выглядели здесь экзотикой. Сказывалась близость богатейшей провинции Египта золотоносной Нубии. Хотя в то время нубийцев хватало и на улицах других городов.
Рядом с ними были финикийские моряки и жители острова Крит с характерными тонкими талиями. Они прибыли сюда по Нилу со своими товарами и рассчитывали на большую прибыль. Черные волосы мореплавателей заплетены в традиционные три длинные косички, спадающие на плечи.
Рядом с моряками шествовал степенно критский купец, привезший на здешний рынок ценнейший товар – выдержанную древесину, а также бревна, сплавленные из Ливана.
Здесь же были и полностью беловолосые, голубоглазые и светлокожие мужчины и женщины. Это были ливийцы, которых в последние годы в Египте стало слишком много. Эти жители северных пустынь охотно поступали на службу в ряды армии фараона.
– А у ливийцев неплохие женщины, – сказал Нехези, обратившись к Хоремхебу.
– Беловолосые? Да, хороши, но их мужчины необычайно вспыльчивы и ревнивы, господин. И только за взгляд показавшийся им вызывающим могут устроить драку. Они считаются почетными гостями Страны Кемет (Египта) и их запрещено задевать стражам порядка.
– Только эти стражи постоянно нарушают это приказ. Особенно солдаты корпуса Амона. Мой двоюродный брат служит в Мемфисе, а не здесь, но приезжая сюда постоянно затевает с ними драки.
– Мне это знакомо, господин. Я с трудом прижился среди ливийцев в качестве командира. Но воины они отличные. Хотя и дороговато обходятся египетской казне.
– А меня всегда удивляла их кожа. Странные люди эти ливийцы, – произнесла Мерани, которая была, как и все египтянки стройной но смуглокожей. – Они жители пустыни, и непонятно почему она у них столь светлая!
– А ты не знаешь? – спросил Нехези.
– Нет, Просвети меня, господин.
– Я слышал это от своего дяди. Он человек мудрый и образованный. Содержит школу писцов. Он говорит, что ливийцы в свою пустыню пришли из-за моря из странной страны, где правили великие правители божественного происхождения. И были они все как на подбор высокого роста и светлокожие. Дядя слышал эту историю в древнем храме в городе Саисе, что находиться на севере Египта. И поэтому эти люди, как потомки богов, считают себя много выше всех здесь присутствующих.
– И ты веришь в это, господин?