Скрестили своё оружие воины, и зазвенела сталь в руках опытных бойцов. Монах был уверен в себе, так как уже никто психологически не давил его. Его начальник позорно проиграл свой бой. И Баха прервал его линию жизни ловким ударом кинжала. Теперь он был предоставлен сам себе. И он должен победить казака любой ценой!
И хотя священник Никодим остался жив, ничего это не меняло. На его совести остаётся казак, как и было запланировано большими людьми. А Никодим так и остаётся на совести Джиги.
И усмехнулся этой мысли Баха - теперь ему уже ничего не надо - отмучился начальничек.
Теперь всё идет не по плану, карты смешались. Но не он раскладывал колоду. И не его вина, что их козыря оказались битыми. И главная ошибка организаторов в том, что Джига проиграл свой бой. Именно он должен был убить Баху, а не наоборот. Тяжело ходить под таким гнётом! А он выдержал его! Он творец своей судьбы! И из показательного поединка ничего толкового не получилось. И с самой его идеей - борцов за свою веру - ещё хуже. Всем зрителям, и ему самому уже яснее ясного, кто крепче в своей вере. Казаки! Он им многим сегодня обязан, и именно своим внезапным прозрением.
Но Баха своё обещание сдержит и вернётся в свой монастырь живой, теперь ему ничего не мешает. И обязательно с победой.
Василий Иванович вызвался на этот поединок сам, потому что хотел уберечь молодёжь от коварства монаха. Уж он то в их коварстве не сомневался не на минуту - наёмники!
Эти убийцы никого не пожалеют, даже маму родную. И в их коварстве им нет равных. Сегодня они уже показали на что способны. Убивать друг друга! А это величайший грех у казаков, среди братьев своих.
Но монахи так воспитаны, и они жалости не знают. Так пусть же, молодые казаки учатся, им ещё рано погибать. У них вся жизнь впереди, и этот урок пойдёт им впрок. И навсегда врежется в их память: для детей своих. Рассуждают так бойцы, и нее жалеют друг друга: потчуют друг друга тяжелыми ударами клинков.
Не думал Баха, что казаки так хорошо обучены воинскому искусству, им всё преподносили в монастыре, что они дикий народ. А ведь и этот синеглазый с проседью богатырь, мало того, что очень силён физически. Так и постоянно удивляет его своей непревзойдённой защитой, которая ни под один из знакомых ему боевых искусств не подходит. И самое опасное то, что не знаешь, где кончается защита, а где уже нападение. И часто нападение происходит там, где должна быть явная защита.
Такая тактика ведения боя очень выматывала монаха, и скоро он почувствовал, что руки его сохнут, то есть немеют. Сам себе и поотбивал Баха рученьки, как новичок в этом деле.
И он уже не думал, как убить Бодрова, а как не потерять своё лицо. Как с мальчишкой разделался с ним казак. А ведь у него вся жизнь в Тибетском монастыре прошла в постоянных тренировках. И сколько людей Баха сопроводил на тот свет, трудно посчитать. Но как говорится, настал и его судный час здесь, на грешной земле, а не на небесах. О чём он никогда и не задумывался, а теперь всё сразу и нахлынуло.
И совсем неожиданно его ноги подкосились. Они подвели его раньше, чем руки, хотя и те уже плетями висели вдоль тела. Мог и раньше прикончить Баху Василий, но такой цели он себе не ставил. Его больше интересовало новое искусство боя и полная победа над монахом. И ещё он хотел, как и всякий русский человек, ясности, даже в этом мерзком деле, с наёмниками.
- Так чья же вера сильнее или правильнее? - спросил Баху казак. - Ты ведь об этом печёшься, раз пришёл сюда убивать и силой насаждать свою веру, и даже казнить за неё людей.
Не успел тот ответить, как из толпы гольдов выдвинулся Покто. Он теперь везде следовал за Василием Ивановичем, во всех его делах. И считал его своим самым лучшим другом на Земле, помогая ему и в охоте и в рыбалке. Но и другим казакам Покто тоже много помогал.
Очень добр был Покто, как и многие из гольдов, но и тут были свои шероховатости.
Раньше сородичи не очень-то уважали Покто, за его непредсказуемый характер. И это была его настоящая беда. Он мог и с торговцем поспорить, и своих гольдов подбить не повиноваться обманщику. Невыносимым характером и отличался он от своих сородичей.
Шаман так и говорил всем охотникам, что Покто смутьян, сам плохо живёт и других охотников подбивает к неповиновению. Нехороший он человек! Даже мнение самого шамана, Покто может запросто оспорить. Среди гольдов таких наглецов, ещё не было - болтун он, а не охотник!
- Я скажу за всех гольдов, - начал свою речь Покто. И потеребил своё безусое лицо. - Ты нехороший человек Баха. Всем гольдам ты враг, потому что пришёл сюда, на нашу древнюю землю, людей убивать. А гольды народ мирный, он и муху зря не обидит. Отец Никодим, тот правильный поп. Его наши гольды за русского царя принимают. Но он отрицает это, и говорит что он обычный человек. А мог бы извлекать из этого выгоду.
Он чист душою, как и мы, гольды, хотя мы с ним веры разной.
И ещё он добрый человек, наш отец Никодим, и тебе Баха не чета - ты росомаха!
Такой очень пакостный зверь в нашей тайге есть. Вот ты такой же, как он! Росомаха!
Его даже сами звери не уважают. После росомахи никто мяса есть не будет, как бы оно сладким не было, и хищник им брезгует. И жить рядом с росомахой никто не захочет, и у них душа есть - она всё понимает!
Подумал Покто, пот вытер со лба, от нахлынувшего на него волнения и продолжил.
- Не гляди, что в шкуре зверь ходит! Он совсем, как человек, зверь лесной, уважения к себе требует.
И также мы, гольды, не хотим рядом с тобой жить. Ты для нас росомаха и есть, и твоя вера такая же, не для нас она.
И тут произошло такое, что для монаха было хуже самой страшной смерти.
Покто жестом подозвал к себе отца Никодима и сказал ему, что хочет принять новую русскую веру на глазах у этого злого монаха. Пусть тот сам убедится, что гольды не хотят его видеть, и у них своя дорога, им не по пути идти. С русскими им будет легче жить, они правильной веры - доброй! И никогда не причинят им вреда.
Перекрестился Покто, припал на колени, и с великим торжеством на лице поцеловал крест.
Это его действие, как гром среди ясного неба подействовало на остальных гольдов. Все они разом оказались на коленях, и, не поднимаясь с колен, двинулись к отцу Никодиму, чтобы поцеловать его знаменитый святой крест, и принять новую веру. Это было настоящее столпотворение. Все забыли про своего недобитого врага Баху.
Ошеломлённый отец Никодим не знал, как поступить с ними. Ведь таинство крещения и требует особого подхода. Тут нужно его особое внимание к каждому желающему покреститься. Чтобы тот проникся святым духом, что от креста исходят, и испил до дна всё торжество момента.
И что самое тут неприятное для гольдов, так это то, что им придётся окунаться в Амурскую воду. А для гольдов это хуже самой смерти будет, ведь там, по их поверьям, злой дух живёт. И чуть что, с радостью прихватит тот с собой в омут и несчастного гольда. С Амуром шутки плохи!
Но и тут не обошлось без смеха. Василий Иванович серьёзно предложил отцу Никодиму.
- Батюшка наш! А бочка под соленья не велика ли для этого дела будет? Может в самый раз для гольдов и подойдёт, они мелкий народ! Пусть там и купаются.
Но тут же Бодров вразумел, что обидел гольдов, назвав их мелким народом, так можно и отпугнуть охотников креститься, и поправился. - Мелкий народ, но очень сильный! - и эта поправка как никогда пришлась кстати, потому что гольды, как дети обидчивы. И продолжил:
- Один Покто чего стоит, тот медведей без счёта завалил. Силён парень!
Со смехом тащат казаки огромнейшую бочку из под капусты на берег Амура, что сняли с одного плота, чтобы там, в этой огромнейшей ёмкости, крестить гольдов. А недовольная казачка уже верещит на весь Амур:
- Ратуйте люди добрые! Кадушку крадут, окаянные нехристи!
И давай казаков в воду, что снопы, с плота метать. Пока сама эта дерзкая казачка с одним из казаков не бултыхнулась в воду. Но тут уже её дикий и испуганный вопль вместо жалости вызвал ещё больше смеху.
- Спасите, люди добрые! Тону! Тону!
Пока её вытаскивали из воды, то ещё всё было ничего. Тетка, как огромная белуга покорно шла к берегу. Но когда она поднялась во весь свой немалый рост, с прилипшей к телу расстёгнутой одеждой и так предстала на обозрение пред всем добрым людом, то сама не на шутку испугалась:
- Позор, то какой! Нагая я! Да ещё перед всем честным народом стою!
Её арбузные груди, со всем своим богатырским трепетом, гулко зашлёпали спасающих её казаков, куда попадя. И таким образом, с трудом, она сумела повернуться к ним своей мощной спиной к сразу же оторопевшим спасателям, и невольным обалдевшим от такого зрелища, столпившимся на берегу казакам. Но получилось ещё смешнее, чем она могла бы предположить.
Эта буйная тётя спасла свою ослепительную богатырскую грудь от позора - от сглазу людского! Но взамен представив им на всеобщее народное обозрение ещё более завидный, необъятный свой зад.
- О-о-х! - невольно выдохнула толпа зевак. Некоторые зрители и глаза закатили.
Этот предмет восхищения, без единого выстрела сразил всех наповал. Похватали подруги казачки в руки свои одеяла и бросились прикрывать свою товарку, от позора.
Суета кругом, и от этого ещё смешнее стало! Веселится народ и советы подаёт:
- А всё жадность помешала, теперь ни бочки, ни стыда нет! Так тебе и надо Лукерья!
Другие казаки вторят им:
- С такой мортирой и города брать можно без всякого выстрела. Только показать стоит.