Как он и предполагал, Гора уже отправился туда. Биной бегом пробежал через внутренние комнаты и ворвался к Анондомойи. Она только что села завтракать, а Лочмия прислуживала ей и обмахивала ее веером.
- Что случилось, Биной? - удивилась Анондомойи. - Что с тобой?
Юноша сел напротив нее.
- Ма, я страшно голоден, - ответил он. - Покорми меня, пожалуйста.
- Ах, какая досада! - Анондомойи очень расстроилась. - Повар-брахман только что ушел, а ты ведь…
- Ты думаешь, я пришел затем, чтобы есть брахманскую стряпню? Будто у меня у самого нет повара-брахмана? Разреши мне разделить твой завтрак, ма. Ведь я же знаю, что ничего вкуснее того, что ешь ты, на свете нет. Лочмия, дай мне воды, пожалуйста.
Лочмия принесла стакан воды, и Биной залпом выпил его.
Анондомойи взяла чистую тарелку, переложила на нее часть риса со своей тарелки и подала Биною. Юноша накинулся на еду с такой жадностью, будто несколько дней ничего в рот не брал.
Глядя на обрадованное, просветлевшее лицо Анондомойи, Биной почувствовал, что и ему становится легче на душе. Анондомойи взялась за шитье. В соседней комнате готовили катеху, и оттуда доносился аромат индийской акации. Биной растянулся на полу у ног Анондомойи, подперев рукой голову. Он забыл обо всем на свете и принялся радостно болтать с ней о том и о сем, совсем как в былые времена.
Глава восьмая
Нарушив один запрет, Биной почувствовал, как мятежный дух с новой силой, охватывает его. По улице, распрощавшись с Анондомойи, он уже не шел, а летел, как по воздуху. Ему хотелось рассказать каждому встречному, что сегодня он наконец освободился от оков, которые носил так долго.
Он как раз подходил к дому номер семьдесят восемь, когда увидел идущего ему навстречу Пореша-бабу.
- Заходите, Биной-бабу, заходите! Мы будем очень рады, - ласково пригласил он Биноя и ввел молодого человека в гостиную.
В комнате стоял небольшой стол, у стола - диван и плетеное кресло. На одной стене висела цветная гравюра, изображавшая Христа, на другой - фотография Кешоба-бабу; на столе, придавленная тяжелым пресс-папье, лежала пачка газет. В углу комнаты стоял книжный шкаф, верхняя полка его была занята сочинениями Теодора Паркера; на шкафу стоял глобус в чехле.
Биной сел. При мысли о том, что в комнату в любую минуту может войти она, сердце его начало учащенно биться.
- По понедельникам Шучорита дает уроки дочери одного моего приятеля, - сказал Пореш, - ну, а Шотиш сопровождает ее, у них там есть мальчик - его ровесник. Я как раз возвращался домой после того, как проводил их. Задержись я немного, и не встретил бы вас…
Услышав это, Биной почувствовал одновременно и облегчение и разочарование. Но как бы то ни было, разговаривать с Порешем ему стало теперь значительно легче.
Скоро Биной рассказал Порешу-бабу все о себе. Рассказал, что он сирота, что его дядя и тетка живут в деревне, что учился он вместе со своими двоюродными братьями: старший из них стал адвокатом и сейчас работает в районном суде, а младший умер от холеры.
Дядя хочет, чтобы Биной попробовал свои силы на судейском поприще, но сам Биной не прилагает к этому никаких усилий и занимается разными не приносящими дохода делами.
Прошло около часа; оставаться дольше было невежливо, и Биной поднялся.
- Очень жаль, что я не повидался с моим другом Шотишем, передайте ему, что я приходил.
- Посидите еще немного, и вы их дождетесь. Они должны скоро вернуться.
Но Биной постеснялся воспользоваться этим предложением. Без сомнения, прояви хозяин больше настойчивости, он бы остался, но Пореш был человек сдержанный, уговаривать не любил, и юноше волей-неволей пришлось откланяться.
- Если у вас найдется время, заглядывайте к нам, мы будем очень рады, - сказал ему на прощанье Пореш.
Возвращаться домой Биною не хотелось - делать там ему было нечего. Правда, для газет он писал статьи, поражавшие всех хорошим английским языком, но в последние дни работа не шла ему на ум. Как только он садился за письменный стол, на него нападала рассеянность. Поэтому он без всякой определенной цели медленно побрел в противоположную от своего дома сторону.
Не успел он сделать и нескольких шагов, как услышал детский голос:
- Биной-бабу! Биной-бабу!
Из извозчичьей коляски выглядывал Шотиш и махал ему рукой. В глубине коляски виднелся край сари и белый рукав блузки. Биной не сомневался, кто был этот второй пассажир.
Этикет запрещал ему проявлять повышенный интерес к этому второму пассажиру. Между тем Шотиш уже соскочил на мостовую, подбежал к нему и схватил за руку.
- Пойдемте к нам, Биной-бабу, - сказал он.
- Да я от вас и иду.
- Но ведь меня не было дома! Значит, вы должны вернуться.
Биной перестал сопротивляться, и, вводя пленника в дом, мальчик закричал:
- Отец, я привел Биноя-бабу обратно.
Старик, улыбаясь, вышел им навстречу:
- В крепкие руки вы попали, Биной-бабу. Не скоро вырветесь. Шотиш, позови сестру.
Биной вошел в комнату и сел, сердце его взволнованно билось.
- Да вы, я вижу, совсем задохнулись, - проговорил Пореш. - Ну и Шотиш - вот баловник!
Когда Шотиш и его сестра вошли в комнату, Биной прежде всего почувствовал нежный аромат и только потом услышал, как Пореш сказал:
- Радха, к нам пришел Биной-бабу. Ты ведь знакома с ним.
Биной быстро взглянул на нее. Шучорита слегка поклонилась и села в кресло напротив. На этот раз Биной не забыл ответить на ее приветствие.
- Биной-бабу проходил по улице, - сказала девушка. - Ну и, конечно, когда Шотиш увидел его, он не мог усидеть в коляске, спрыгнул и уцепился за него. Может быть, вы куда-нибудь спешили? - обратилась она к Биною. - Надеюсь, он не нарушил ваших планов?
Биной никак не ожидал, что Шучорита обратится прямо к нему, он растерялся и забормотал:
- Нет, нет, я никуда не спешил, никаких моих планов он не нарушил.
Шотиш потянул Шучориту за край сари:
- Диди, дай мне ключ. Я покажу Биною-бабу музыкальную шкатулку.
Шучорита рассмеялась:
- Ну, началось. Беда тому, с кем этот болтунишка подружится. Придется и шкатулку слушать, и многое другое вытерпеть! Биной-бабу, я должна предупредить вас, что это просто маленький вымогатель. Сомневаюсь, чтобы вы смогли удовлетворить все его требования.
Биной никак не мог заставить себя отвечать Шучорите в том же непринужденном тоне. Он во что бы то ни стало хотел скрыть свое смущенье, но все, что ему удалось, это пробормотать бессвязно:
- Нет, что вы… пожалуйста… я… мне это очень нравится.
Получив у сестры ключ, Шотиш принес ящик.
В музыкальной шкатулке под стеклянной крышкой волновалось голубое шелковое море, а по нему плыл игрушечный кораблик. Шотиш завел ключом шкатулку. Заиграла музыка, и в такт ей кораблик начал медленно покачиваться на волнах.
Не в силах сдержать восторг, мальчик переводил торжествующий взгляд с кораблика на Биноя и обратно.
Так, с помощью Шотиша Биной постепенно поборол свою застенчивость. Немного погодя он уже отваживался, разговаривая с Шучоритой, смотреть ей прямо в лицо.
Вдруг ни с того ни с сего Шотиш спросил:
- А вы когда-нибудь приведете к нам своего друга?
Естественно, что после этого Биноя спросили, кто этот друг. Семья Пореша-бабу недавно приехала в Калькутту и еще не слышала о Горе. Рассказывая о нем, Биной воодушевлялся с каждой минутой все больше и больше. Его похвалы Горе, казалось, не знали предела. Он рассказывал о том, как необыкновенно талантлив Гора, какое у него большое сердце и какая твердая воля. Сомнений быть не может, когда-нибудь его назовут одним из самых великих сынов Индии, его слава будет сиять в веках, как лучи полуденного солнца.
- Я уверен в этом, - заявил Биной.
Глаза его горели, смущение исчезло. Защищая идеи Горы, он даже осмелился вступить в спор с Порешем-бабу.
- Гора потому так уверенно приемлет в индуизме все от начала до конца, что у него великие цели. Для него в индуизме совершенно все - и малое и великое, все сливается в единой симфонии, едином величественном гимне. А мы не можем смотреть на Индию так, как он, видим ее разорванной на части, подходим к ней с чужеземными мерками и находим тысячи недостатков.
- Так вы, значит, оправдываете и кастовое деление? - спросила Шучорита. Она задала свой вопрос таким тоном, словно не допускала возможности никаких споров на этот счет.
- Я не оправдываю и не отвергаю кастового деления. Спросите меня, признаю ли я целесообразность руки? Я отвечу, смотря для чего. Если вы видите в ней часть тела, она целесообразна. Но, если вы собираетесь летать, она не заменит вам крыла, точно так же, как крыло не заменит вам руки, когда нужно взять что-то.
- Я говорю не об этом, - с горячностью возразила Шучорита. - Я спрашиваю только, признаете ли вы касты?
Если бы его собеседник был кто-то другой, Биной, не колеблясь, ответил бы: "Да, признаю". Но сегодня он не находил в себе нужной твердости. Трудно сказать, была ли причиной тому его природная застенчивость или же просто нежелание углубляться в разговор па эту тему. Но тут на помощь ему пришел Пореш-бабу. Желая остановить опасный спор, он сказал:
- Радха, пойди позови мать и всех остальных - я хочу познакомить с ними Биноя-бабу.