* * *
Я и Настя сидим в "Баскин-Робинсе" на Белорусской. За соседним столом - семья: мать, отец и ребенок. Ребенку лет пять, щеки вымазаны шоколадным мороженым.
Настя не спеша ест свои три шарика - манго, шоколад и кофе. У меня - апельсин, ананас и йогурт.
- Ты изменился, - говорит Настя. - Но я пока не поняла, в чем конкретно. Позавчера, когда ты только приехал, я ничего особого не заметила. Может, потому что соскучилась… А ты скучал по мне там, на стажировке?
- Да, скучал. Я уже говорил тебе.
- А как тебе американские девушки? Что, ни одна не понравилась?
- Я с ними почти не общался. Там все сами по себе. Американцы тусуются со своими, китайцы - со своими, русские - тоже. Но русских вообще там не любят.
- За что? Из-за глобальной политики?
- Нет, не из-за этого. Мне Джей говорил - сосед по комнате, - что русские больше всех мухлюют, списывают на экзаменах. А там у них это не принято, их с детства учили, что нельзя мухлевать. А потом приезжают всякие русские… Кстати, они зовут русскими всех, кто из бывшего СССР.
- Хочешь попробовать мое мороженое?
- Хочу. - Я всаживаю ложку в подтаявший шоколадный шарик.
- Саш, а зачем тебе это нужно - музыкой заниматься? Тебе это правда интересно?
- Конечно, интересно. Иначе я бы не стал. А что тебя удивляет?
- Не знаю, просто странно как-то. Никогда ни о чем таком не думал, учился хорошо, на стажировку в Штаты попал. А сейчас вдруг - панк-рок. Это же музыка для идиотов, для всяких малолетних хулиганов. Разве нет?
- Не только для них. Для тех, у кого свое мнение, для тех, кто не хочет быть, как все.
- Короче, для лузеров.
- Никакие они не лузеры, а самые нормальные люди.
- Не нормальные, а идиоты. Я двух таких знала - учились со мной до девятого класса. Ходили в кофтах "Пурген", на уроках с учителями ругались - показывали, как им на все наплевать, какие они крутые. Ну и что, в конце концов? Выкинули их после девятого, и пошли они в ПТУ. Где они сейчас - не знаю и знать не хочу.
- Ты по двум каким-то придуркам делаешь вывод обо всех панках. Может, они никакие не панки, а обычные гопники. Ладно, давай сменим тему.
- Давай.
Семья за соседним столом встает и выходит. Я смотрю в окно. Они садятся в сиреневую "тойоту". Машина уезжает.
Настя спрашивает:
- Что на каникулах будешь делать?
- Не знаю еще. Учиться играть на гитаре.
- Да, важное занятие. Но это, знаешь, твое дело. На вкус и цвет товарищей нет, как говорится… И вообще, столько не виделись… Давай, не будем ссориться.
- Давай не будем.
- Ладно, я доедаю - и можем поехать ко мне. Родителей дома не будет: уехали на день рождения к другу семьи. С ночевкой, на дачу. Я тоже могла бы поехать, но, видишь…
* * *
У Жоры - длинные грязные волосы, поредевшие на макушке. Он - в красных спортивных штанах и белой майке "Deep Purple" - сидит на диване с мексиканским "Fender’ом". Я со своим корейским - на табуретке напротив.
- Сколько лет тебе, говоришь? Двадцать два?
- Двадцать один. Двадцать два будет осенью.
- Неважно. Еще не старик. Я тебе, Алекс, скажу одну важную вещь. Ничего, если я буду звать тебя Алекс? Ты не возражаешь? Ну так вот, впереди у тебя десять лет упорных занятий, после чего ты сможешь стать гитаристом. В смысле, профессионалом. А то сейчас любой называет себя музыкантом, даже тот, кто играть не умеет, только на кнопки жмет.
- Мне это не надо. В смысле, профессионалом. Мне нужен минимум, чтобы собрать состав. В панк-роке техника - не главное.
- А что там главное?
- Идеология. Ну, и энергетика тоже.
- Энергетика невозможна без драйва. А драйв - без умения играть.
- Я не говорю, что вообще не надо уметь. Но…
- Ладно, я тебя понял. Не тормози, парень, сникерсни.
Жора улыбается. В верхней челюсти у него не хватает зуба.
- Ладно, приступим, не будем тратить твои денежки на разговоры. Покажу тебе гамму ля-минор. Это - универсальнейшая гамма, сгодится и для панк-рока, и для всего вообще…
Жора льет кипяток в две чашки с растворимым кофе, размешивает чайной ложкой. На одной чашке - сердце и надпись "I Love NYC", на другой - эмблема "BMW".
Мы сидим на маленькой кухне. На стене висят постеры: "Deep Purple", "Led Zeppelin", "Jimi Hendrix Experience".
- Вот скажи ты мне, Алекс, одну важную вещь, - Жора глядит на меня, прищурившись. - Почему ты не остался в Америке?
- В смысле - не остался?
- Ну, просто. Взял бы и остался. У меня знакомый парнишка… Тоже учил его играть. Долго ходил он ко мне - года два или три… Уехал по программе для студентов, работал там в лагере детском - и остался. Нелегально сначала, потом поступил в универ… Сейчас дом с бассейном снимают - вдвоем, он и еще один парень, тоже русский. В пригороде Чикаго. Там все дома с бассейнами, других нет. - Жора причмокивает. - Джип недавно купили. Подержанный, но у нас такой стоил бы знаешь сколько?
- И откуда у него деньги, если он учится?
- Он учится и работает в двух местах. В "Макдоналдсе" менеджер или типа того, и на стройке еще. Зато живет, как человек. Не то, что мы здесь… Я всегда говорил - жить в России нельзя. Здесь выживают, а не живут… Мне уже поздно, старый я. В октябре стукнет полтинник. А то бы тоже уехал с концами. Просто я делать ничего не умею - того, за что денежки платят: по образованию я музыкант, классический гитарист. Закончил музучилище в семьдесят третьем году. Ну так вот… Смотрел я списки, кто нужен в Канаде - творческих профессий нет вообще… Ладно, пошли заниматься, парень. Перерыв кончился.
* * *
Девушка в джинсах и красной майке кладет на столик меню. Миха открывает его, начинает листать. Столики вокруг нас свободны. Негромко играет даб.
- Ну че, для начала по пиву и по сто пятьдесят? - предлагает Миха. Я киваю. - А что на закуску? Острые крылышки? - Я киваю опять. - Ну ладно, ты закажи, а я диски пойду посмотрю, окей? У них иногда кое-что бывает.
Миха встает и идет в соседнюю комнату - там продаются книги и диски.
Миха ставит бокал на ободранный стол, покрашенный в красный цвет, берет свой "Pall Mall", зажигалку, прикуривает.
- Ты, Александр, меня удивляешь. Съездил в Ю-Эс - и как-то кисло. Это ж экспа такая нехилая. Ты че, если бы мне предложили - я бы за радость. И посмотреть, и английский заодно подтянуть… Сейчас это знаешь, как ценится - чтобы инженер, и плюс свободный английский? Ладно, давай за это и выпьем. За Америку. Да?
- Нет, давай лучше за "свободный английский".
Мы чокаемся, выпиваем. Миха берет графинчик, вертит в руках, подзывая официантку. Она подходит с подносом грязных тарелок и вилок.
- Нам, пожалуйста, повторить!
Официантка уходит.
- Не, ты че, я с тебя просто фигею. Америка - это самодостаточно. Президент, конечно, тупой, но нормальные президенты в природе встречаются редко. Зато в Америке лучшая в мире музыка, лучшее в мире кино… А бабки какие там? Попробуй ты здесь заработай, сколько там каждый помоечник получает. А цены, мне говорили, в два раза меньше, чем здесь, а на что-то даже не в два. Это правда?
- Да, правда.
- А в каких ты был городах?
- Только в Нью-Йорке и в Олбани - столице штата Нью-Йорк.
- Ну, про Олбани можешь мне не рассказывать. По названию все понятно - это Твин-Пикс, да?
- Не совсем…
- Ну, все равно. А Нью-Йорк впечатлил?
- В общем, да.
- Ты там затусовался? В клуб какой-нибудь зарулил?
- Нет, я там клубов не знаю. И настроения не было.
- А что ты делал?
- Гулял.
- Сколько дней ты там был?
- Два дня.
- И оба гулял?
- Да, а что тут такого?
- Не, меня б задрало. Я бы лучше по клубам прошелся, по барам…
Официантка ставит на стол графин, показывает на пустую тарелку.
- Можно забрать?
- Да, забирайте. И принесите еще нам порцию крылышек, - говорит Миха.