- Нет, не все, какой-то один. Я не понял, но он не садовник, а влюблен в твою кузину Пруденс.
- Что?!
Фредди схватился за перильца свинарника; монокль куда-то улетел.
- Так Эгберт сказал. Странно… Гонялся бы тогда за ней. Вероника побежала к Гермионе, та вышла к нему, а он ей дал записку и полкроны. Этого я тоже не понимаю, - признался лорд Эмсворт. - У Гермионы куча денег.
- Прости, отец, - выговорил Фредди, - мне надо подумать.
Он медленно пошел по дорожке и довольно скоро увидел одну из тех скамеек, которые стоят то там, то сям в сельских усадьбах. Для человека с таким бременем скамейка - ничто, и он бы прошел мимо, если бы на ней не сидела Вероника. Когда он к ней приближался, надрывный всхлип рассек воздух, и он увидел, что кузина рыдает. Только это одно и могло увести его мысли от Листера. Он был не из тех, кто оставит деву в беде.
- Эй, Ви! - сказал он, кинувшись к ней. - Что с тобой?
Веронике Уэдж было нужно именно это. Она стала рассказывать, и вскоре добрый Фредди уже обнимал ее, а там и нежно, по-братски целовал, вздыхая и приговаривая: "Нет, это подумать!", "Ну, знаешь!", "Ужас какой" и т. п.
Неподалеку, за деревом, Типтон Плимсол чувствовал себя так, словно его метко ударили за ухом шкуркой от угря, набитой камешками.
6
Лорд Эмсворт прибыл в Лондон часов в пять и взял такси, чтобы ехать в клуб "Старых Консерваторов", где и думал остановиться. Генри Листер прибыл в то же время тем же поездом и направился прямо к Галли Трипвуду. С той минуты, когда леди Гермиона взорвалась, как бумажный пакет, он мечтал посоветоваться с умным, бывалым человеком. Да, тут уже никто не поможет - а все-таки человек, женивший Ронни на хористке при всех этих тетках, способен на чудо.
Достопочтенный Галахад стоял у входа рядом с машиной и болтал с шофером. Родственные обязательства были для него святыней. Он ехал в Бландинг, к Веронике.
Увидев Генри, он недоуменно поморгал, но тут же понял, что стряслась беда. Такой разум не обманешь.
- Господи, это Генри! - воскликнул он. - Что ты тут делаешь?
- Можно с вами поговорить? - спросил Листер, угрюмо косясь на шофера, чьи большие розовые уши встали как у жирафы.
- Отойдем немного, - предложил Галахад. - Ну, в чем дело? Почему ты не в замке? Неужели выгнали?
- Вообще-то да. Но я не виноват. Откуда мне знать, что она не кухарка? Каждый бы ошибся.
- Ты говоришь о моей сестре Гермионе?
- Да.
- Принял ее за кухарку?
- Да.
- И?
- Дал ей полкроны и записку для Пруденс.
- Теперь понятно. А она схватила пламенный меч и выгнала тебя из сада?
- Именно.
- Как же ты на нее напоролся?
- Она вышла сказать, чтобы я не гонялся за ее дочерью.
- Племянницей.
- Нет, дочерью. Такая лупоглазая слабоумная девица.
- Вот как? Это необычно, чаще ее называют богиней. А вообще так лучше. Не хватало тебе перекинуться на нее. Хорошо, если она тебе не нравится, почему ты за ней погнался?
- Чтобы передать записку Пруденс.
- А, ясно. Что же ты написал?
- Что я готов на все - бросить живопись, осесть в этом кабачке. Фредди вам говорил?
- Да, в общих чертах. Ну, можешь успокоиться. Я еду в Бландинг. Передам.
- Спасибо вам большое.
- Не за что. Значит, решился взять "Шелковицу"? Это умно. Очень верное дело. Приведешь все в порядок, усовершенствуешь…
- Вот и Пру говорит. Бассейны, корты всякие.
- Конечно, тут нужны деньги. С удовольствием бы дал, но я младший сын. Есть у тебя кто-нибудь на примете?
- Пру думала, лорд Эмсворт даст. Когда мы поженимся. Но я послал его к черту.
- Ну и что?
- Он обиделся.
- Все равно не понимаю.
- Вы не считаете, что мои шансы снизились?
- Конечно, нет. Кларенс ничего не помнит.
- Он меня узнает.
- Вспомнит, что где-то видел, не больше.
- Вы так думаете?
- Да.
- Зачем же вы заставили меня носить эту бороду?
- Из педагогических соображений. Каждый человек рано или поздно должен ее носить. Укрепляет дух. И потом, скажи спасибо, что Гермиона видела тебя с бородой. Теперь не узнает.
- Когда?
- Завтра.
- Почему?
- Ах, я не сказал? - спохватился Галли. - Все очень просто. Кларенс приедет ко мне насчет художника. Я представлю тебя. Понятно?
Генри хватал ртом воздух. Великую мудрость уважаешь, но с ней нелегко.
- Ничего не выйдет.
- Еще как выйдет! Дорогой мой, я близко общаюсь с Кларенсом больше половины века. Сомневаюсь я только в другом - сможешь ли ты выдержать то небольшое время, которое пройдет, прежде чем вы с Пруденс сбежите и поженитесь. До сих пор не выдерживал.
Генри заверил его, что сможет, Галли понадеялся, что это так, и в эту же минуту из-за утла появился лорд Эмсворт.
- А, вот и он! - сказал его брат. - Слушай внимательно. Подожди немного, скажи, что тебе пора, и медленно иди до Сент-Джеймского дворца, а потом обратно. Остальное предоставь мне. Привет, Кларенс!
- А, Галахад! - сказал лорд Эмсворт.
- Ну, мне пора, - сказал Генри, все-таки немного смущаясь.
Смущался он и тогда, когда пришел обратно. Галли беспечно его приветствовал.
- Вернулись? - сказал он. - Прекрасно. А то я хотел вам звонить из замка.
- Я вас где-то видел, - сказал девятый граф.
- Да? - сказал Генри.
- Еще бы, - сказал Галли. - Кто ж его не видел! Это Лендсир. Фотографии во всех газетах. А вот скажите мне, дорогой, вы не слишком заняты?
- Нет-нет! - сказал Генри.
- Могли бы кое-что написать?
- Да-да!
- Прекрасно. Понимаете, мой брат очень хотел бы пригласить вас в свой замок. Вы слышали об Императрице?
- Да-да!
- Слышали? - обрадовался лорд Эмсворт.
- Мой дорогой, - тонко улыбнулся Галли, - как же ему не слышать? Наш лучший анималист следит за прославленными свиньями. Он давно изучает ее фотографии.
- Много лет, - прибавил Генри.
- Вы видели таких свиней? - спросил граф.
- Никогда!
- Она жирнее всех, - сказал Галли, - кроме Лорда Берслена из Бриднорта, но тот уже стар. Вы получите огромное наслаждение. Когда ты едешь в замок, Кларенс?
- Завтра, в двенадцать сорок две. Может быть, мистер Лендсир, мы встретимся на вокзале? Мне пора. Надо зайти к ювелиру.
Когда он ушел, Галли повернулся к Генри. Он был доволен:
- Ну вот, что я тебе говорил?
Генри часто дышал, как дышит человек после тяжелого испытания.
- Почему Лендсир? - спросил он погодя.
- Кларенс очень любит "Загнанного оленя", - отвечал Галли.
Глава 7
1
Следующее утро застало Бландингский замок в полном блеске. Солнце поднялось с петухами и, набирая силу, сверкало в сапфировом небе, позлащая угодья, обращая воды в серебряный огонь. Пчелы жужжали в цветах, насекомые свиристели, птицы осушали горячий лоб прохладной листвой, сады дышали каждой порой.
Золотые лучи не проникали лишь в одно место - в маленькую комнатку за холлом. Они доходили до нее только под вечер, а потому Типтон Плимсол, выпив чашку кофе, закусив мыслями, пошел туда подумать о своей беде. Он не вынес бы сияния. Собственно говоря, ему подошла бы погода, описанная в "Короле Лире", акт III.
Нетрудно ввергнуть в тоску влюбленного человека, а вчерашнее зрелище, Фредди с Вероникой на скамейке, ввергло бы всякого. Типтон безучастно листал еженедельник, испытывая все горести похмелья без труда и затрат. Э. Джимсон Мергатройд был бы оскорблен и разочарован, заподозрив самое худшее.
Еженедельник бодрости не прибавлял. Он просто кишел изображениями немолодых аристократок, и Типтон удивлялся, что люди тратят деньги на созерцание таких морд. Сейчас он смотрел на фотографии трех лахудр в бальных платьях (справа налево - Куку Бэнкс, Лулу Бессемер и леди Тутти Фосдайк), размышляя о том, что в жизни своей не видел ничего подобного. Поспешно перевернув страницу, он обнаружил актрису с большой розой в зубах.
Собираясь перелистнуть и ее, он вздрогнул, присмотрелся и понял, что это никакая не актриса, а Вероника Уэдж. В заблуждение его ввела роза; он не думал, что она их ест, словно какой-нибудь Навуходоносор.
Непролитые слезы сверкали в его глазах, когда он разглядывал иллюстрацию. Какое лицо! Какое нежное, прелестное, чарующее лицо! А если ты годами видишь его по ту сторону стола? Все это так, но ведь и коварство какое! Простодушный поклонник обманется чистым взором - а тут и змии на скамейках. Мысли несчастного Типтона так смешались, что, уставясь на Веронику горящими очками, он не знал, поцеловать ее хочет или ткнуть в глаз.
К счастью, он этого не решил. Веселый голос сказал: "Привет! Доброе утро, доброе утро", и он увидел в окне голову и плечи изящного человека в сером костюме.
- Да, прекрасное утро, - заключил незнакомец, приветливо глядя сквозь монокль в черной оправе.
- Гыррр, - отвечал Типтон с той же сдержанностью, с какой недавно ответил "Гык" Фредди Трипвуду.
Он понял, что незнакомец - Вероникин дядя Галахад, и не ошибся. Тот обходил владения, словно добрый король, вернувшийся из Крестового похода.
- Но жаркое, - сказал он.
- Что? - сказал Типтон.
- Жарко.
- Где?
- Здесь.
- А!.. - сказал Типтон, глядя в журнал.
- Что ж, - сказал Галли, - я пойду. Увидимся в столовой.
- Где?
- В столовой.
- Что там?
- Мы увидимся.
- Гырр, - сказал Типтон и вернулся к журналу.