- О Господи! - вскричал Фредди, не помня себя. - Вы что тут, с ума сошли? Пятый случай за две недели. А еще говорят, англичане любят животных. Хотите, чтобы у собак был ревматизм, рахит, радикулит, гастрит и малокровие? Что ж, травите их кормом, в котором нет витаминов! Питерсон - нет, не могу! Доналдсон - вот кто им нужен. Корм Доналдсона во дворцах и в хижинах! Собака, которую им кормят, сильна, стройна, смела, благородна, уверенна. Спаниель превзойдет себя! Сеттер станет суперсеттером! Ясный взгляд, бодрый хвост, холодный нос - вот что такое корм Доналдсона! Содержит…
- Фредди!
- Да?
- Заткнись!
- Это я?
Пруденс Гарланд проявляла признаки нетерпения:
- Да, ты. Господи, прямо шквал какой-то! Тут поверишь в эти заседания. Наверное, ты там самый шустрый.
Фредди поправил галстук и заметил:
- С моим мнением считаются.
- Еще бы! А то и оглохнуть недолго.
- Я повысил голос?
- Да.
- Что ж, увлекаешься…
- Именно. Ты что, правда такой мастер?
- Ну, если шеф доверил мне Англию… Посуди сама.
- А ведь никогда ничего не делал!
- Да, опыта у меня не было. Но вдохновение…
Пруденс глотнула воздух:
- Что ж, ясно. Если ты преуспел - значит, всякий может.
- Я бы так не сказал.
- А я бы сказала. Какое счастье, что ты пришел! Теперь я смогу убедить Генри.
- Генри?
- Теперь он от меня не уйдет. Это же ясно. Самый обычный кретин…
- Прости, это кто?
- …женится и превращается в истинную акулу. Значит, главное - жениться.
Ту т Фредди был согласен:
- Да, ты права. Я обязан буквально всем моей же…
- Никто ничего не добьется, пока не женится.
- …не, лучшему другу и суро…
- Возьми Генриха VIII.
- …вейшему критику.
- Или Соломона. Так и Генри. Он говорит, он художник, не делец какой-нибудь. А я говорю, ты женись, там посмотрим. И приведу пример. "Ну а Фредди?" - скажу я. Ответить нечего.
- Кто этот Генри?
- Один мой знакомый. Крестный сын дяди Галли. - Пруденс огляделась, потом прибавила: - Вот он.
Нельзя сказать, что человек на фотографии был красив. Нос несколько расплылся, уши торчали, подбородок выдавался вперед. Словом, вполне могло оказаться, что снималась приветливая горилла. Да, приветливая; и на любительском снимке было видно, что глаза добрые, улыбка искренняя. Общий же вид подсказал бы писательнице Викторианской эпохи словосочетание "великолепное уродство"; и Фредди удивился, зачем такой человек снимается.
Чувство это, однако, сменилось неподдельным интересом. Поправив монокль, Фредди вгляделся в фотографию:
- А я его не встречал?
- Откуда мне знать?
- Встречал.
- Где же ты его видел?
- В Оксфорде.
- Он там не учился. Он художник.
- Я говорю не про университет, а про город. На окраине есть кабачок под названием "Шелковица". Я там часто бывал, а он - просто все время. Поговаривали, что он служит привидением.
- Нет. Он племянник владельца.
- Вон что? Тогда понятно. Я туда заходил три раза в день, не меньше, и мы немало общались. Его фамилия была Листер.
- Сейчас тоже.
- Генри Листер. Называли - Глист. Он художник, это ты права. Я еще удивлялся. С таким лицом…
- С каким?
- Ну, с таким.
- Ты на себя посмотри, - холодно сказала Пруденс. - Генри очень красивый. Странно, что ты с ним дружил.
- Ничего странного. Его все любили. Значит, он племянник владельца?
- Нет, он владелец. Дядя умер.
- Собаки есть?
- Откуда мне знать?
- Ты спроси. Есть - скажи мне. Да, так этот кабачок. За него много дадут. Права, движимость, недвижимость, погреб - сама понимаешь.
- В том-то и суть! - вскричала Пруденс. - Я не понимаю - я хочу, чтобы кабачок был наш. Расстояние от колледжей - точно такое, как надо, клиентура обеспечена. Сделаем корт, устроим бассейн, дадим рекламу в столичные газеты. Будут ездить, как в Бекингемшир. Конечно, нам нужны деньги.
Если дело не касалось корма, Фредди не очень быстро думал, но и более тупой человек удивился бы выбору местоимений:
- Кому это "нам"?
- Мне и Генри. Мы поженимся.
- Вот это да! Ты что, его любишь?
- Пламенно и безумно.
- А он?
- Еще безумней.
- Ну, знаешь! А что тетя Дора?
- Она об этом не слышала.
Фредди помрачнел. Он любил кузину и боялся за ее счастье.
- Услышит - не обрадуется.
- Да.
- Не хотел бы ее осуждать, но она снобиха номер один.
- Мама - ангел.
- Возможно, я этой стороны не видел. Но социальные различия ощущает очень остро. Племянник кабатчика… Может быть, этот дядя - аристократ-эксцентрик? А кто там папа?
- Спортивный репортер. Наш Галли с ним выпивал в одном кабачке.
- Все время у тебя кабачки! А мама?
- Гимнастка из мюзик-холла. Большой друг дяди Галли. Вообще-то она умерла, он ее раньше знал. Он говорит - вязала банты из кочерги.
Фредди вынул и протер монокль. Он был очень серьезен.
- Итак, - подытожил он, - у Глиста есть кабачок и сердце.
- Да.
- Конечно, для тебя это много. Сердце, думаешь ты, дороже короны. А тетя? Галли для нее не авторитет. Вряд ли ей все это понравится.
- Поэтому мы и женимся сегодня, сами.
- Что?!
- То, что ты слышал. Я все продумала. Мы должны поставить их перед… как это по-французски?
- Oh la la?
- Fait accompli. Против него не поспоришь. Понимаешь, нам нужны деньги. Даст их дядя Кларенс.
- Ты думаешь?
- Ну, он же глава семьи. Это его долг. Так вот, ставим перед fait accompli, идем к дяде Кларенсу и говорим: "Я ваша племянница. Генри теперь тоже ваш племянник. Кровь не водица. Помогите нам с этим кабачком, что вам стоит? Дело верное". Права я?
Энтузиазм ее передался Фредди. В конце концов, и он женился тайно, а что вышло! Вспомнив день, когда они с Ниагарой стали мужем и женой, он совсем расчувствовался:
- Вообще-то права.
- Фредди, ты душечка! - вскричала Пруденс, сияя светлыми глазами. Теперь ей казалось, что она всегда любила принца кормоторговцев, и страшно было вспомнить, как в десять лет она сбила с него цилиндр уголком кирпича. - Спасибо! Ты сейчас занят?
- Да нет, не особенно. Должен зайти к ювелиру, а так - нет.
- Зачем тебе ювелир? Подарок для Ви?
- Я ей куплю кулончик, но вообще-то надо отдать в починку Ниагарино ожерелье. Неудобно получается - она мне его оставила, то-се, я не иду, она пишет, а сегодня пришла телеграмма. Почему ты спрашиваешь? Я тебе нужен?
- Скорее да. Генри непременно забудет привести свидетеля. А шофера такси не хотелось бы.
- Я тебя понимаю. Мы с Агги позвали именно шофера, и он нам все испортил. Шумный такой… Увязался в ресторан. А разве Галли не придет? Вроде бы он ваш покровитель.
- Что ты, дядя Галли к двенадцати не встанет. Я думаю, он лег часов в шесть. Ну Фредди, ну миленький!..
- Чего там, приду. Мы, Трипвуды, верны друзьям. Со мной будет такой Плимсол.
- Зачем?
- Надо. Я его везу в замок, он может сбежать. Это очень важно.
- Он что, особенный?
- Еще какой особенный! Он Типтон.
- Это что такое?
- Ты не слышала о магазинах Типтона? Сразу видно, в Америке не была. Они есть в любом городке. Продают все, включая наш корм. То есть я хотел бы, чтоб наш, у них всякий бывает. Если поставить коробки корма, который они продают за год, выйдет от Мэна до Флориды. Может, и дальше.
- А твой Плимсол - переодетый Типтон, да? Я ему скажу: "Привет, Плимсол!", а он сорвет баки и закричит: "Первое апреля! Я Типтон".
Фредди поставил ее на место.
- У Плимсола, названного Типтоном в честь дяди, - контрольный пакет акций, - сказал он. - Моя цель - чтобы они брали корм только у нас. Если это мне удастся, я смогу отпраздновать самую большую из моих побед.
- Твой тесть обрадуется. Он тебя назначит… что у вас выше вице-президента?
- Вообще-то, - признался честный Фредди, - с вице-президента у нас начинают. Я бы хотел стать помощником главного продавца… ну, чем-нибудь таким.
- Что ж, желаю удачи. А надежда есть?
- То есть, то нету. Понимаешь, Типпи недавно принял наследство, месяца два, и все не просохнет.
- Такой человек понравится дяде Галли. Родственная душа.
- Никак не поймаю нужной минуты. То он пера держать не может, то ему все противно, кроме питьевой соды. В Бландинге легче, то есть мне, ему труднее. Он там не достанет всего, что нужно.
- И никуда не денется, ты загонишь его в угол.
- Верно! Этого я не учел. Ну, козявка, мне пора. Где эта ваша свадьба?
- На Бромтон-роуд. За гостиницей "Парк-отель".
- Когда?
- Ровно в двенадцать.
- Так. Успею поработать с тетей Дорой и заглянуть к ювелиру. Потом звоню Типпи, договариваюсь - и к вам.
- Маме не проговорись.
- Дорогое дитя! О чем ты? Если я замкнул уста - они, это… замкнуты.
Минут через двадцать он вышел от леди Доры, серьезный и печальный. Работал он тщетно. Верный слову, уста он замкнул, и сейчас ему казалось, что он мог бы их вообще не отмыкать.
Тетя не отвергла его, но была рассеянна и неоднократно намекала, что лучше ей остаться одной. Она пообещала испытать образчик корма, и все же, выходя уже от ювелира, Фредди понимал тех, кто тщетно охмурял глухого аспида.