***
Во дворе палаццо Дель Пино стоял двухэтажный дом с крепкими решётками на окнах. Там держали рабов. Молодых женщин - отдельно, детей - отдельно. Ондрей пошёл в помещение для мужчин. Однако подходящего человека не нашлось.
-Не тревожься, дьякон, - сказал ему Балтазаро, - завтра-послезавтра пригонят новых. Набег на Одоев был удачен.
Рабов пригнали в субботу. Аннушка прибежала в церковь к концу обедни:
-Ондрюша! Новых пригнали.
Во дворе сидело человек с пятьдесят. Хозяин был занят и ещё не смотрел их. К Ондрею сразу бросились женщины:
-Отец дьякон! Где мы? Что будет с нами?
-Это Кафа. Невольничий рынок. Скоро вас поведут продавать. А там, как Бог даст. Может, и добрый хозяин купит.
- А ты здесь почему? Раб али свободный?
-Выкупили меня. Дьякон в здешней церкви.
- А нас куда? - спросил чернобородый мужик в рваном армяке с алым рубцом на щеке от удара плетью.
-Ежели не мастер какой, наверно, продадут на галеру.
-Галера? А что это?
-Корабль морской. Идёт веслами. Гребца приковывают цепью к скамье. По три-четыре человека на весло. И греби, пока жив. А помрёшь - к рыбам.
-Ой, лихо, - закручинился чернобородый. - А нельзя ли миновать ту галеру?
-Как повезёт. Ты, часом, не конюх? Конюха ищу.
Чернобородый вскочил:
- Конюх я! Конюх! С издетства с лошадьми. Все их повадки знаю, - мужик умоляюще смотрел на Ондрея. - Бери меня, отец дьякон, не пожалеешь! Я князю Одоевскому семнадцать лет конюхом служил. Больно неохота на цепь садиться.
"Дёрганый какой-то", - подумал Ондрей. Спросил:
-Тебя как зовут?
-Вороном кличут. Васька Ворон.
-Нужен мне товарищ на трудное и опасное дело, - молвил дьякон. - Посылает меня здешний господин толмачом в Москву с синьором Спинола. А мать моя, сестрёнка малая да жена молодая здесь в залог остаются. Ну, случись что с послом в дороге или в Москве, они в ответе. И ждёт их казнь неминучая.
А вернёмся благополучны - хозяин отпустит на свободу и мать, и сестру. Да и тебя тоже обещал отпустить, ежели всё хорошо сбудется. Вот я и ищу, Вася, верного да надёжного человека.
-Бери меня! - Ворон рванул из-за пазухи деревянный крест и истово поцеловал. - Не подведу тебя, отец! Богом клянусь!
"Мужик вроде надёжный. Похоже не трус", - подумал дьякон.
- Ладно. Пойдём-ка к матушке, пущай она посмотрит, - решил Ондрей.
- Вот, матушка, Вася Ворон. Конюхом служил князю Одоевскому.
- Садись, милок. Да отощал-то ты как! Погоди, сейчас найду что- нибудь, - ласково сказала Матрёна. Скоро она принесла мягкий лаваш и миску похлёбки.
- Ешь, родимый. Потом потолкуем.
Пока Ворон ел, стараясь не выказать голода, матушка, не отрываясь, смотрела на него. Затем, перекрестившись, сняла с киота старый образ Николы угодника. Андрей и Васька стали перед ней на колени, и матушка трижды перекрестила их иконой:
- Благословляю вас, дитятки, на дорогу дальнюю, на труды тяжкие, на братство и верность. Да хранят вас Пречистая Богородица и Никола Угодник.
-Ондрюша, матушка, господин идёт! - вбежала в комнату Аннушка.
Синьор Алессандро осматривал новых рабов. Прежде всего, молодых женщин.
-Встань. Повернись. Зубы покажи, - требовал хозяин. Самые нужные слова по-русски он знал.
Ондрей подвёл к нему Ваську
- Нашёл я конюха.
- Ручаешься за него, Андрео? Клятву с него взял?
- Взял, Домине.
- Добро. Переведи: Служи верно, защищай господина, не щади живота. Ежели вернётся синьор Спинола из Москвы благополучен и договор привезёт, отпущу на свободу. Понял?
- Понял, боярин. Все сполню.
- Он московит?
- Из Одоева. Там Литва.
- Ну, это лучше. Московиты хитры и ленивы.
***
В первый же день после разговора с гостями синьор послал слугу в квартал караимов:
- Передай, что я шлю приветы почтеннейшему рэб Иосипу бен Моше. Прошу его заглянуть ко мне, когда он будет в Кафе. Есть у меня семья рабов-караимов.
На Успенье Балтазаро повёз синьора Спинолу в степь к Измаил- бею. В этот день к Дель Пино зашёл молодой, рыжий караим, сказал, что рэб Иосип готов прийти к синьору, когда тому будет удобно.
- Жду почтенного рэб Иосипа! Жду с нетерпением.
Матрёна едва успела накрыть стол, поставить лучший виноград и дорогое кипрское вино, как старый рэб Иосип, тяжело отдуваясь, вошёл в дом.
-Жарко! - пожаловался он, усаживаясь в удобное кресло и вытирая платком вспотевшую лысину. - И лестницы очень крутые. Когда я был помоложе, крутых лестниц вовсе не было.
Матрёна подала ему драгоценный венецианский бокал с вином.
- Благодарю за любезность, синьор Алессандро, - сказал старик (он прекрасно говорил по-итальянски). - Так к вам попали наши люди?
-Матрона сейчас приведёт их.
- И вы хотите содрать со старика три шкуры, зная, что я всё равно постараюсь их выкупить?
- Ну что вы, рэб Иосип! Мы столько лет знаем друг друга. Я уступлю их вам по дешёвке, почти даром.
- Значит, вам нужна моя помощь. Что-то нужно просить у Менгли-Гирея?
- Банк св. Георгия направил посланника ко двору Иоанна Московского.
- Слышал-слышал. Молодой такой, красивый синьор. Сейчас поехал к Измаил-бею. Вы хотите, чтобы хан попросил его о покровительстве вашему послу? Об этом можно потолковать.
Матрёна ввела караимов. Мариам с детьми кинулась к ногам старика, обнимая и целуя его мягкие сапожки. Рэб Нафтали торопливо заговорил с ним по-своему.
"Умён старый Иосип! - с уважением подумал синьор Алес- сандро. - Его не обманешь. Жаль, я не понимаю их тарабарского языка".
Потом синьор и старый караим долго и яростно торговались. Не из-за денег. Ту минимальную цену, которую получит Дель Пино, оба знали заранее. Просто азартная торговля была для обоих стариков удовольствием. Иосип бен Моше увёл своих караимов.
"В этот раз дёшево отдал. Похоже, старый Нафтали в каком-то родстве с Иосипом. И он заплатил бы настоящую цену, - думал синьор
Алессандро. - Не беда. Заработаю на Гвидо Спинола".
***
В воскресенье после обедни в доме столяра Прокофия Фомича собралась головка Русского братства: хозяин, Матрёна, сапожник Иван Евстигнеич и дьякон Ондрей.
Хозяин больше тридцати лет жил в Кафе. Мальчишку Прошку купил на невольничьем рынке мастер Стефанос. Оказался в пареньке редкий талант к дереву, особо к резьбе. Скоро стал Прокофий подручным, женился на дочери мастера и после его смерти сам стал мастером. Сундучки Прокофия Фомича с секретными запорами славились по всему Чёрному морю.
Примерно тот же путь прошёл и Иван Евстигнеич. В Кафе русских рабов много. Было и два-три десятка свободных. А в мастера вышли только двое. Русские жили каждый сам по себе. Молиться ходили в греческие церкви. Да греческий мало кто знал. Но попал в Кафу отец Иларион.
В 1485-м, среди полоняников, которых пригнали из разграбленного татарами Киева, увидела Матрёна худого старика в изорванной рясе. Старик был плох. Лежал не поднимая головы, дышал трудно, с хрипом. Матрёна послала сына к доктору. Рэб Арон лечил всех рабов в доме Дель Пино. За это хозяин давал ему скидку при выкупе рабов- евреев.
Доктор осмотрел старика, поохал:
- Плох. Грудь застудил. Я пришлю микстуру. Укутай ему грудь тёплым платком и пить давай побольше. Лучше - горячее молоко.
Добыла Матрёна козьего молока да десять дён выхаживала больного. Выходила. Отец Иларион был в Киево-Печерской лавре иеромонахом. В Афонском монастыре жил шесть лет. Истинный пастырь!
И тогда пошла Матрёна к Прокофию Фомичу. Знала она мастера хорошо, Ондрей в то время состоял у него учеником:
- До каких пор мы будем в Кафе без русского попа пропадать! - сказала она. - Отец Евлогий в Константино-Еленинской церкви неплохой мужик. Да по-русски ни бельмеса. Ему со своими греками хлопот хватает. Собраться всем вместе, да выкупить отца Илариона! Будет свой поп. А я синьора Алессандро умолю, он дорого не возьмёт.
Умолила Матрёна хозяина, и отпустил тот на волю старого монаха за сундучок кипарисового дерева с секретными запорами работы Прокофия Фомича. Отец Евлогий разрешил ему служить в Констан- тино-Еленинской церкви. Так снова появился в Кафе русский приход.
Отец Иларион и собрал прихожан в Русское братство. Со своими-то полегче. Помогали больным, убогим. Когда и выкупить кое- кого из рабов удавалось. Прошло время, приметил отец Иларион Онд- рюшу. Парень грамотный, церковные службы с издетства знает. И предложил выучить его на дьякона. Матрёна, конечно, обрадовалась. Выкупили и его. А ещё через год в Успенском монастыре владыка посвятил его в дьяконы. К тому времени женили Ондрея на Марусе, младшей дочери Прокофия Фомича. Дьякон должен быть женат.
Беда, помер отец Иларион в прошлом году. Конечно, Ондрей старался. Да молод он был больно. И, главное, дьякон - не поп. А тут и его усылали так далеко! Опять прихожане сиротами оставались.