Директора гостиницы, выслушавшего о происшествии, сразу пробил пот. Он вынул платок, вытер лысину и высморкался, а потом уж этого платка не прятал. Всё вытирался и кашлял горлом, не открывая рта. Однако первая его фраза ошеломила Нефёдова.
- Без пиджака на улицу пошли! Безобразие!
- Но вы, простите, тоже без пиджака, - жалобно сказал Нефёдов, сделав жест в сторону директорского живота, обтянутого тенниской с короткими рукавами.
- Мой пиджак дома висит, - убеждённо ответил директор. - Там его не украдут.
- А в командировке вы без пиджака не ходите? - добивался Нефёдов, как будто это сейчас было важное.
- Я по командировкам не езжу.
- Зато пускаете в гостиницу людей без документов.
Директор снова вытер платком обширную лысину, потом вдруг смягчился и сказал:
- Бывает… Вот вы сейчас тоже без документов. Приедете куда-нибудь на ночь, станете умолять…
И тогда Нефёдов попросил вызвать милицию. Девушка с испуганными глазами поставила телефон на барьер, за которым сидела. Директор безнадёжно сказал:
- Звоните…
Нефёдов набрал номер, подсказанный кем-то, потому что их уже окружили любопытные, и услышал высокий голос, ну прямо-таки дискант:
- Сержант Докторенко слушает!
Докторенко оказался низеньким и круглым, как шар, на коротких кривых ногах. Явившись в полной форме с планшетом на боку, он попросил Нефёдова подняться вместе с ним в номер и сначала написал протокол осмотра, указав, что номер имеет одностворчатую дверь с врезным замком, две кровати, обе помятые…
- Значит, в обеих спали! - вскрикнул Нефёдов.
- Не мешайте, товарищ, - попросил сержант. - Один человек тоже может на двух кроватях спать по очереди…
…шкаф, который пуст, круглый столик со скатертью, пепельницей и графином и ещё что-то. Дежурная, один из любопытных в роли понятых и сам Нефёдов подписали, что всё правильно. Потом Докторенко попросил всех выйти и стал заполнять другой протокол, в котором сначала записал адрес Нефёдова и что он живёт с женой Верой Семёновной, сыном Женькой и бабушкой.
- Бабушка ваша или внука? - спросил сержант Докторенко.
- Моя.
Он почему-то не поверил.
- Ваша бабушка или мама?
- Бабушка! - крикнул Нефёдов, уже выходя из себя. - Моя бабушка! Мама моей мамы!
- Значит, ещё живёт? - обрадовался сержант Докторенко, будто узнал о доброй знакомой. - Ясно.
- Скажите, а какое это имеет значение? - процедил сквозь зубы Нефёдов.
- Разное, - невозмутимо ответил сержант.
- Для чего вам моя бабушка?
- Указание сверху, - сказал сержант, перекладывая страницу протокола и показывая большим пальцем на потолок. - С тысяча девятьсот… не скажу точно, какого года приказано записывать всех родственников. Разные бывают дела.
- Пока вы записываете, - застонал Нефёдов, - вор сбежит за тридевять земель. Может, он сейчас на базаре? Может, в столовой сидит?
Сержант Докторенко без звука улыбнулся, подождал, пока перекипит пострадавший.
- Вы нервный человек, я заметил, - похвалился он своей наблюдательностью. - Преступник не дурак, чтобы с вашим пиджаком в столовой сидеть или сразу мотать на базар. Ну, зачем ему базар, когда в вашем пиджаке, как вы говорите, были наличные деньги? Преступник, если хотите знать, самый умный человек. - Тут сержант Докторенко спохватился, что сказал вроде не то, и добавил: - В своём деле, конечно. Успокойтесь.
И Нефёдов понял, что в этом деле самый глупый он, глупее преступника, и уж, само собой, глупее сержанта Докторенко. А тот со слов Нефёдова уже излагал обстоятельства происшествия и спрашивал:
- Украли один пиджак?
- Нет. Ещё портфель с полотенцем и всяким барахлом, но это неважно.
- Кому неважно?
- Мне неважно, - снова вспылил Нефёдов. - Старый портфель с барахлом. Чёрт с ним! Мне пиджак нужен!
Сержант Докторенко хмыкнул:
- Во-первых, нам всё важно. Портфель - примета. Во-вторых, почему сами-то отказываетесь от того, что у вас украли? Подозрительно.
Нефёдов замолчал и приготовился отвечать только на вопросы.
- Опишите ваш портфель и всё, что было внутри.
Описали. Сержант взял третий лист.
- Давайте приметы.
- Вора?
- Соседа. Вором его ещё назвать нельзя. Не доказано.
- Курносый, - устало вздохнул Нефёдов.
- В Ливнах половина людей курносых, - проворчал сержант Докторенко. - Посмотрите на меня. Ещё что-нибудь. Как одет?
- Да он голый лежал! Под простынёй. Я его и не видел толком. Ноги черноволосые.
- Ясно, - сказал сержант, но записывать про ноги не стал, а только вздохнул. - Надо бы пиджак надевать, товарищ Нефёдов, когда на улицу шагаешь. Себе и другим спокойнее.
Нефёдов не стал с ним спорить, как с директором гостиницы, а только развёл руками.
- Я уехать хочу.
- Найдём пиджак - уедете.
- А если не найдёте?
Теперь сержант Докторенко встал и развёл руками.
- Посидите часа два-три. Я займусь.
Нефёдов хотел пожаловаться, что не завтракал, что у него всего две копейки, но постеснялся. В слове "займусь" ему послышалась надежда, и он проникся к сержанту благодарностью. Он даже забыл про свой поезд.
… Поезд уже пропыхтел, помаячил за окном и покинул Ливны, когда вернулся сержант Докторенко. Без пиджака.
- Поезд, - в отчаянии обронил Нефёдов, - ушёл.
- Утром ушёл харьковский, - сказал Докторенко. - Моя версия - ваш пиджак с ним и уехал. Были бы приметы посерьёзней - послали бы вдогонку на розыск, а то - курносый! Посмотрите на меня…
- Товарищ сержант! - Нефёдов чуть не разрыдался. - Я голодный, вы понимаете? Я с утра не ел! Маковой росинки… А уже скоро…
Докторенко посмотрел на свои часы.
- Голодный, это ерунда. Пойдёмте ко мне и пообедаем. Пообедал - и не голодный! Ясно?
- Нет, - сказал Нефёдов.
- У меня жена мастерица пирожки печь. С картошкой, с рыбой, с луком. Ммм! Во всех Ливнах другой такой нет.
Это было видно и по самому сержанту. Но теперь Нефёдов проникся к нему мстительной ненавистью и упрямо повторил:
- Нет! Я хочу домой. Отправьте меня как-нибудь. Вы - милиция! Что же мне тут зимовать? Чёрт возьми! Меня обокрали, и я же…
- Да, положение, - подтвердил Докторенко. - Денег нет, документов нет…
- Вот командировочное удостоверение!
- А может, это и не ваше удостоверение?
Нефёдов обомлел.
- Что же, я ходил отмечать в военкомат чужое удостоверение? Специально, чтобы у меня тем временем пиджак украли?
- А почему в военкомат? Подозрительно, - Докторенко выпучил глаза.
- Но я же вам рассказывал…
- Вы рассказывали, а я обо всём должен думать. Соображать.
- Товарищ сержант! - прошептал Нефёдов, чувствуя, что не выдержит.
- Интеллигентный человек, с высшим образованием всё же, а шуток не понимаете. Пойдёмте. Я жену предупредил.
- Нет, - упорствовал Нефёдов. - Спасибо, товарищ сержант. Мне неудобно.
- Я гостеприимно.
- Отправьте меня автобусом до областного города. Оттуда доберусь… Выручат. Посадите в автобус. Власть вы или не власть, хоть в воскресенье?
- Власть-то власть, - пробормотал конфузливо сержант Докторенко, - а правила такого нет. Арестованного можем бесплатно отправить, а вас нельзя…
- Нельзя? - совсем безнадёжно просипел Нефёдов.
Докторенко подумал и сказал:
- Попытка не пытка. Айда!
В диспетчерской автобусной станции на скамейке согнулся щуплый солдатик. Сначала Нефёдов не обратил на него внимания, вообще не сразу заметил, не до того было. Сидевший за тремя телефонами диспетчер со впалыми щеками, с тоскливым лицом, выражавшим ярый протест против воскресного дежурства, любезно поздоровался с сержантом Докторенко за руку, справился о здоровье жены, пирожки которой ему, видно, впрок но шли, и предложил сесть Нефёдову на стул.
- Чем могу служить?
- Отправь человека до города, - сказал сержант Докторенко.
- О чём речь! - охотно воскликнул диспетчер, радуя Нефёдова.
- Побыстрее, - важно прибавил Докторенко.
- Не проблема!
- Распорядись.
- Сейчас позвоню в кассу, и принесут билет. Давайте деньги.
- Да у него нет их, денег-то, - совсем уже мрачно сказал сержант Докторенко, до сих пор как-то обходя эту тему, а теперь принявшись до конца растолковывать, что к чему.
Диспетчер неожиданно так громко присвистнул, что даже солдатик за спиной Нефёдова сложил газету и поднял голову. А диспетчер отрубил:
- Не может быть и речи.
- Речь будет! - угрожающе возразил Докторенко. - На то ты и человек, чтобы говорить.
- Смотря что.
- Отправь пострадавшего.
- Не могу.
- Что ж ему - пешком топать?
- Пусть топает. Пусть свои пиджаки не разбрасывает. Пиджаков не напасёшься. А если украли, то вы и ищите. Старайтесь. При чём тут я? Милиция не нашла, а я отвечай? Нет. Надо было в пиджачке гулять-то, - закончил он, повернувшись к Нефёдову.
Нефёдов сидел, прикрыв глаза, и проклинал себя за то, что не вспомнил о командировочной отметке дома или хотя бы в поезде.
- Послушайте, - начал он, не открывая глаз.
- Молчи.
Это хриплым баском сказал солдатик. Он подошёл к столу диспетчера и долго смотрел на него, сощурясь, как будто делился. Лицо у него было загорелое, юное и злое. Белый выгоревший хохолок тоже вызывающе торчал над головой. В руках он мял пилотку.
- Сидишь тут! Для чего сидишь, если отвечать боишься? Если ничего не можешь? А! Тебя агитировать!