Хотя Санта как раз может понять - понимает же он про игрушки. А вот мамочка все равно никогда не поведется. Он играл в "Большой крестовый поход Варвара Джорджа" на "плейстейшн" у своего друга Сэма, и они углубились на территорию неверных и поубивали тысячи "ракцев", и выйти из игры было никак нельзя. Ее так сделали - специально, чтобы нельзя было выйти, и Джош глазом не успел моргнуть, как за окном стемнело, а он совсем про все забыл, и Рождество наверняка уже погибло навсегда. Ему-то хотелось "Икс-Бокс 2", но вряд ли Санта принесет его теперь, если в списке у него будет значиться "вернулся домой затемно" И В ПРИДАЧУ "даже не побеспокоился позвонить".
Провожая Джоша до двери, Сэм взглянул на ночное небо и подытожил:
- Мужик, ты обмишулился.
- Ничего я не обмишулился, это ты обмишулился, - ответил Джош.
- Я-то не обмишулился, - возразил Сэм. - Я еврей. Нет у нас никакого Санты. У нас и Рождества не бывает.
- Значит, ты и обмишулился.
- Заткнись, ничего я не обмишулился.
Но, едва сказав это, Сэм сунул руки в карманы, и Джош услышал, как он постукивает своим дрейделом об ингалятор против астмы: вид у его друга и впрямь был какой-то обмишуленный.
- Ладно, ты не обмишулился, - сказал Джош. - Извини. Я лучше пойду.
- Ага, - сказал Сэм.
- Ага, - сказал Джош, сообразив, что чем дольше он будет добираться до дома, тем больше обмишулится.
И вот, несясь по Церковной улице к дому, он вдруг понял, что, весьма вероятно, сейчас получит экстренную отсрочку от обмишуливания: ибо на лесной опушке прямо перед ним стоял Санта собственной персоной. Хотя он, казалось, очень злился, злость его, похоже, изливалась на женщину с красной лопатой в руках, по колено стоявшую в яме. А Санта вопил на нее, светя ей прямо в глаза тяжелым черным фонариком, который держал в одной руке.
- Это мои деревья. Мои, черт бы их драл, - орал Санта.
Ага! - подумал Джош. Раз уж Санта выражается так, "черт" - не так плохо, чтобы загреметь в список непослушания. Джош мамочке так и говорил, но она не поверила и наложила на "черта" запрет.
- Я же взяла всего несколько, - отвечала женщина. - Для тех, кто не может себе позволить елочку на Рождество. Нельзя же такое жалеть для пары-другой несчастных семей.
- Еще как, блядь, можно.
Да-а… Джош даже не сомневался, что из-за слова на букву "б" в список загремишь надолго. Он был в шоке.
Санта ткнул фонариком женщине прямо в лицо. Она отмахнулась.
- Послушай, - сказала женщина. - Давай я вырою последнюю и уеду?
- Ничего ты не выроешь. - Санта еще раз ткнул фонарик женщине под нос, но, когда она и теперь отмахнулась, стукнул ее по голове другим концом.
- Ай!
Наверняка больно. Джош через дорогу слышал, как от удара у женщины лязгнули зубы. Должно быть, эти новогодние елки Санте чем-то очень дороги.
Женщина опять отмахнулась, только теперь уже - черенком лопаты. И Санта опять стукнул ее фонариком - уже сильнее; женщина взвыла и упала в яме на колени. Санта сунул руку за черный пояс, вытащил пистолет и направил на женщину. Немедленно подскочив, та замахнулась лопатой, и лезвие с тупым металлическим лязгом столкнулось с головой в красном колпаке. Санта пошатнулся и вновь навел пистолет. Женщина съежилась, прикрыв голову руками; лопата торчала у нее из-под мышки лезвием вверх и вперед. Но, прицелившись, Санта потерял равновесие и рухнул прямо на подставленную лопату. Лезвие вошло ему под бороду, и та вдруг покраснела - так же ярко, как его костюм. Он выронил пистолет и фонарик, булькнул и свалился в яму. Только Джош его и видел.
Мчась домой изо всех сил, Джош уже почти не слышал, как кричала женщина: кровь звенела в его ушах праздничными колокольчиками с саней. Санта умер. Рождество испорчено. Джош обмишулился.
Он был не один такой обмишуленный: в трех кварталах от него по Вустерской улице в хандре и унынии волокся Такер Кейс. Он собирался развеять последствия употребления дурной еды из забегаловки энергичной прогулкой, но к земле его пригибало бремя жалости к себе. Дело шло к сорока, он был подтянут, светловолос и загорел - в общем, стареющий сёрфер или профессионал гольфа в самом расцвете. В пятидесяти футах над ним верхушки деревьев обмахивал гигантский крылан. Кожистые крылья безмолвно рассекали ночь. "Умеет же шпионить за персиками и прочими фруктами, - думал Такер, - и никто его не засечет".
- Роберто, делай свои дела и давай-ка в гостиницу, - крикнул он в небеса.
Крылан гавкнул в ответ и зацепился на лету за сук, по инерции едва не описав вокруг него мертвую петлю, но, покачавшись маятником, застыл вверх тормашками. После чего огрызнулся еще разок, облизнул собачью мордочку и запахнулся в огромные крылья, защищаясь от сквозняка с моря.
- Прекрасно, - сказал Так, - но в номере тебе не бывать, пока не покакаешь.
Плотоядная летучая мышь досталась ему в наследство от штурмана-филиппинца, когда Кейс водил частный реактивный самолет для одного врача в Микронезии. На такую работу он согласился только потому, что лицензии пилота США его лишили: Так разбил розовый самолет корпорации "Косметика Мэри-Джин", увлекшись посвящением одной молодой особы в члены клуба "Миля вверх". Пьяный. После Микронезии вместе с крыланом и прекрасной молодой женой-островитянкой они переселились на Карибы и основали чартерную компанию. Теперь же, шесть лет спустя, его прекрасная жена-островитянка управляла чартерным бизнесом вместе с семифутовым растаманом, а у Такера Кейса за душой не осталось ничего, кроме летучей мыши и временного контракта с Администрацией по контролю за применением законов о наркотиках: он должен был летать на вертолетах и выискивать в глухомани Биг-Сура пятаки с марихуаной. Это и привело его в Хвойную Бухту и загнало в комнатенку дешевого мотеля за четыре дня до Рождества, одного. Одинокого. Обмишуленного.
Во время оно Так был дамским угодником высочайшего порядка - Дон Жуаном, Казановой, Кеннеди (только без налички); теперь же он очутился в городе, где не знал ни души и не встретил пока ни единой женщины, которую стоило бы соблазнять. Несколько лет семейной жизни едва не доконали его. Он слишком привык к нежному женскому обществу, которого можно добиться без особых манипуляций, уловок и ухищрений. Такого ему не хватало. Ох как же не хочется ему проводить Рождество в одиночестве, черт возьми. Однако вот он.
А вот и она. Дамочка в беде. Одна, посреди ночи, плачет - и, судя по тому, что Так различал в стереолучах фар, очертаний эта женщина самых приятных. Отличные волосы. Красивые высокие скулы, исполосованные слезами и грязью, но, знаете, такие экзотичные, что ли. Такер проверил, по-прежнему ли Роберто безопасно для окружающих висит наверху, затем одернул летную куртку и двинулся через дорогу.
- Эй, послушайте, у вас все в порядке?
Женщина дернулась, даже чуть вскрикнула и бешено заозиралась - пока не заметила его.
- Ох господи, - сказала она.
Таку отвечали и похуже. Он стоял на своем.
- С вами все в порядке? - повторил он. - Похоже, у вас были неприятности.
- По-моему, он умер, - сказала женщина. - Мне… мне кажется, я его убила.
Так перевел взгляд на красно-белую кучу на земле у своих ног и только тут до него дошло, что это: мертвый Санта. Нормального человека сразу бы закоротило, и он дал бы задний ход и попытался как можно быстрее отрулить, но Такер Кейс был летчик, приученный действовать в любых чрезвычайных ситуациях жизни и смерти, натренированный вести себя учтиво под любым давлением, а кроме того - одинокий. Женщина, тем временем, была действительно что надо.
- Стало быть, мертвый Санта, - сказал Так. - Вы тут где-то рядом живете?
- Я не хотела его убивать. Он кинулся на меня с пистолетом. Я просто нырнула, а когда подняла голову… - И она махнула на огромный дохлый крендель праздничной расцветки. - Наверное, лопата задела его по горлу.
Кажется, она помаленьку успокаивалась. Такер глубокомысленно кивнул:
- Значит, на вас бросился вооруженный Санта? - Женщина показала на пистолет, валявшийся на земле рядом с фонариком. - Понимаю, - сказал Так. - А вы были знакомы с этим…
- Да. Его зовут Дейл Пирсон. Он сильно пил.
- А я нет. Бросил много лет назад, - ответил Так. - Кстати, я Такер Кейс. Вы замужем? - Он протянул ей руку. Женщина его будто впервые увидела:
- Лена Маркес. Нет, я в разводе.
- Я тоже, - сказал Так. - Тяжко на праздники, да? Дети есть?
- Нет. Мистер э-э… Кейс, послушайте, этот человек - мой бывший муж, и он мертв.
- Н-да. Я вот своей бывшей просто отдал дом и бизнес, но так и впрямь дешевле.
- Вчера мы поссорились на глазах у десятка человек на стоянке у магазина. У меня был мотив, была возможность и были средства… - Женщина показала на лопату. - Все решат, что я его убила нарочно.
- Не говоря о том, что вы действительно его убили.
- И думаете, журналисты не присосутся? У него из шеи торчит моя лопата.
- Может, лучше стереть с нее отпечатки пальцев и все остальное? Вы ДНК на него не роняли?
Женщина растянула полу рубашки и принялась возить ею по черенку лопаты.
- ДНК? Это, например?
- Ну, знаете, волосы, кровь, семя? Ничего такого?
- Нет.
Она яростно полировала рукоять лопаты рубашкой, стараясь не слишком приближаться к тому концу, который застрял в покойнике. Странное дело, но Так находил процесс несколько эротичным.
- По-моему, с отпечатками вы разобрались, но меня вот что беспокоит: тут ваше имя явно выписано черным маркером. Может вас выдать.
- Садовые инструменты никогда не возвращают, если их не подписать, - ответила Лена. И снова заплакала. - Ох боже мой, я его убила.