И ведь легче взять на себя хлопоты с установкой прицела, чем втолковывать штуцеру, что выстрел в мягкий сочный горб разорвал бы самое вкусное мясо. Ну, прострелил бы он горб до самого позвоночника, а дальше? Мюллер любил охотится с большим изяществом.
Он выбрал место на хребте в пятнадцати сантиметрах от горба, там, где позвоночник соединяется с черепом. Он выстрелил. Зверь тяжело повалился на бок. Сохраняя всяческую осторожность, он подошел так быстро, как только осмелился. Умело отделив несъедобные части — лапы, голову, живот — он распылил консервирующий лак на мясо, которое извлек из загривка. Из зада он вырезал толстый биыштекс, после чего прикрепил обе порции ремнями к плечам. Потом повернулся. Он отыскал зигзагообразную трассу, единственную, которая вела к центру лабиринта. Через неполный час он уже будет в своем убежище в сердце зоны «А».
Наполовине пути через площадь он неизвестно откуда услышал незнакомый звук.
Он остановился и обернулся. Три небольшие твари сломя голову мчались к убитому зверю. Но не стук когтей этих стервятников он только что слышал. Или это лабиринт приготовил какую-то новую дьявольскую неожиданность? До него донеслось тихое гудение, приглушенное хриплым пульсированием на средней частоте, слишком протяжное, чтобы быть голосом какого-либо из крупных животных. О никогда раньше не слышал ничего похожего.
Вот именно, здесь не слышал. Он начал перетряхивать ячейки памяти. И через мгновенье уже вспомнил, что звук этот ему отлично знаком. Двойное гудение, неторопливо тающее вдали — что это может быть?
Он определил направление. Вроде бы звук доносился сверху и из-за правого плеча. Он посмотрел туда и увидел тройной каскад внутренних стен лабиринта, соединненый этаж за этажом. А выше? Он посмотрел на полное теперь звезд небо: Череп, Жаба, Весы.
Он вспомнил, что означает этот звук.
Корабль, космичесний корабль, переходящий с подпростраственной на ионную тягу перед посадкой на планету. Гудение выхлопных каналов, пульсирование тормозных двигателей перемещались над городом-лабиринтом. Он не слышал этих звуков вот уже лет девять, то есть с того момента, как начал жизнь в своем добровольном изгнании. И теперь прибывшие гости случайно вторглись в его одиночество. Или его выследили? Что им здесь надо? Мюллер кипел от гнева. Разве не достаточно с него людей и мира людей! Так уж им необходимо нарушать его покой? Он твердо стоял, широко расставив ноги. И одновременно краешком сознания как всегда следил, нет ли поблизости опасности, даже сейчас, когда он тоскливо глядел в сторону вероятного места посадки звездолета.
Он не хотел иметь ничего общего ни с Землей, ни с жителями Земли. Нахмурившись, он заметил крохотную искорку света в глазу Жабы, в глазнице Черепа.
Они до меня не доберуться, решил он.
Они умрут в этом лабиринте, и косточки их смешаются с другими костями, которые вот уже миллионы лет разбросаны по всем прохдам.
А если им удасться войти так же, как удалось это ему?
Ну тогда им придется воевать с ним. Они поймут, как это не просто. Он жестко усмехнулся, поправил висящий на плечах груз, и все внимание посвятил своему обратному пути. Вскоре он был уже в зоне «С», в безопасной зоне. Затем добрался до своего жилища, спрятал мясо и приготовил себе ужин. Голова у него страшно разболелась. После девяти лет он вновь не один на свете. В его одиночество вторглись. Снова он ощутил злость. Ведь ему ничего не надо было от земли, кроме уединения, но и этого Земля не хочет ему дать. Но людям этим еще придется пожалеть, если они доберутся до него сквозь лабиринт.
А если…
2
Космический корабль вышел из подпространства чуть слишком поздно, почти на самой границе атмосферы Лемноса. Чарльз Бордман не был доволен этим.