- Послушай, зеленоглазая… Со мной все в порядке, и я не испытываю к тебе отвращения. Более того - такие, как ты, мне когда-то нравились. Но беда в том, что у меня весьма нестандартный взгляд на женщин. Я воспринимаю их как друзей и… Скажем так: я жадный человек, зеленоглазая. Просто тела мне мало. Я получаю удовольствие только тогда, когда что-то чувствую к человеку. Может быть, для кого-то "механический секс" и необходим - для стариков, инвалидов, людей, обделенных женским вниманием и страдающих комплексами… Но мне этого недостаточно. Мне необходимо чувствовать человека, испытывать к нему какую-то тягу…
По тому, как у нее потемнели глаза, он понял, что девушка обиделась. Женщины не любят отказов, даже в подобной "двусмысленной" ситуации, а уж если они выбирают мужчину сами…
- Но когда я вижу в женщине "себе подобного", дело принимает совсем дурной оборот, - попытался он сгладить отказ шуткой. - Я же не могу ложиться в постель не с женщиной, а с человеком. Понимаешь, про что я говорю? Так что извини, но я - одиночка. Люблю только себя, и ни с кем себе не изменяю.
- Я так и поняла, - многозначительно протянула она, слезая с коленей Врублевского и направляясь к Иванченко.
Обняв бандита за шею, она прильнула щекой к его груди, вызывающе посмотрела на Врублевского и неожиданно показала ему язык. Володя рассмеялся. Приняв этот смех на свой счет, Иванченко осуждающе покачал головой:
- Даже не надейся, что сегодня тебе удастся отделаться "легким испугом". Скоро вернется Кочкин, и хочешь ты этого или нет, но свою долю сегодня получишь. Я это проконтролирую. Девушка, которую он привезет - твоя.
- Нет, ребята, это не застолье, а банальная пьянка, - усмехнулся Врублевский, вынимая из-за дивана оставленную кем-то гитару. - Напрягаете так, словно это каторга, а не отдых. Давайте я вам лучше спою. Пусть каждый отдыхает так, как ему нравится. Обычно я отдыхаю со скрипкой, но так как ее под рукой нет, то…
- Ты еще и на скрипке играешь?! - восхитился Иванченко. - Силен, однако… Но в этом ты прав - что-то мы и впрямь загрустили. Давай, дружище, что - нибудь повеселей…
- Мы в такие шагали дали, что не очень-то и дойдешь,
мы удачу годами ждали, невзирая на снег и дождь.
Мы в воде ледяной не тонем и в огне почти не горим,
мы - охотники за удачей, птицей цвета ультрамарин, -
запел Врублевский, и ему дружно вторили:
- Мы - охотники за удачей, птицей цвета ультрамарин.
Настроение у сидевших за столом поднялось, бокалы зазвенели веселее и про Врублевского на некоторое время забыли. Он уже было вздохнул с облегчением, когда вернулся Кочкин.
- Какую я вам куклу привез, мужики! - радостно забасил он, выталкивая на середину комнаты насмерть перепуганную девушку лет двадцати пяти. - Принимайте пополнение!
- Простите, это какая-то ошибка, - испуганно глядя на разгулявшихся "братков" запротестовала она. - Я не та, за кого вы меня принимаете. Мне домой надо… Меня муж ждет…
- Где ты ее нашел? - спросил Иванченко запирающего дверь на ключ Кочкина.
- На улице, где же еще? - довольный собой Пашка положил ключ в карман и, скинув куртку, уселся к столу, - "Тачку" ловила. Вот и поймала… Проходи, кукла, не стесняйся. Теперь уже торопиться некуда - до утра гулять будем.
- Вы не поняли… Я не из этих… я домой торопилась, - с перепугу девушка выдвинула совсем не тот аргумент, который мог разжалобить сидевших за столом "ночных бабочек".
- Ах, "не из этих"?! - недобро усмехаясь, из-за стола привстала изрядно разгоряченная водкой блондинка. - "Правильная" значит… Сегодня, коза, ты этим похвастаться уже не сможешь. Будешь не только, как "эти", но еще и перевыполнишь норму. Мальчики, поможете?
Пьяная компания в сильных выражениях заверила, что не только помогут, но и помогут с энтузиазмом. Блондинка и еще две присоединившиеся к ней путаны решительно направились к забившейся в угол девушке. Страх на ее лице сменился отчаянием, и она беспомощно заозиралась по сторонам, словно ища пути к спасению. Но от компании, с интересом наблюдавшей за разворачивающимися событиями, помощи ждать не приходилось, а единственная открытая дверь вела на второй этаж. Девушка бросилась было туда, но блондинка успела схватить ее за рукав и, сильно рванув, опрокинула на пол.
"Достанется ей сейчас, - подумал Врублевский, наблюдая как две девушки удерживают слабо сопротивляющуюся жертву за руки, а заводила-блондинка срывает с нее одежду, - А тебе-то что? Сиди и не дергайся. Один раз решил, и нечего больше сомневаться… А девчонка милая. Есть в ней что-то трогательное. Светлые волосы, голубые глаза, подбородок с ямочкой. Ключинский взялся бы рисовать ее сидящей на берегу озера где-нибудь посреди уральских лесов… М-да, Олеся, несладко тебе сейчас придется…"
- Ну-ка, мальчики, освободите часть стола для "молочного поросенка", - потребовала блондинка и, прихватив заплаканную девушку за длинные волосы, поволокла к столу.
- Стой! - потребовал Врублевский, поднимаясь со своего места. - Оставь ее… Макс, помнишь, что ты мне обещал? Девушка, которую привезет Пашка - моя. Почему какая-то шлюха распоряжается тем, что принадлежит мне?
- Бери любую, - щедро предложил Иванченко. - Можешь даже две…
- Ты мне эту обещал, - напомнил Врублевский. - И знаешь, что… Она мне нравится. У тебя хорошая интуиция, Макс… А "молочного поросенка" вы можете сделать из кого-нибудь еще, - он мрачно посмотрел на блондинку, зябко поежившуюся от его взгляда, - идея-то неплохая. Очень неплохая. Почему бы ее не реализовать? Вот эта, светленькая, ну чем не свинья?
И переключив этим не самым гуманным образом внимание компании на новую жертву, Врублевский подошел к полуобнаженной и еще плохо соображающей после пережитого девушке и, крепко прихватив ее под локоть, шепнул:
- Пойдем. Не бойся, пойдем. Немного посидишь рядом со мной, а после я постараюсь тебя вывести отсюда… Идем, говорю! Не трону я тебя, поняла? Идем!
Она покорно пошла за ним, подчиняясь скорее сильной руке, чем обещаниям. Опустившись в глубокое кожаное кресло, Врублевский едва ли не силой усадил ее на подлокотник и посоветовал:
- Не вздумай голосить. Сиди спокойно, и про тебя забудут. И не трясись так. Все будет хорошо.
Покопавшись в карманах, он отыскал носовой платок и протянул ей:
- Возьми. У тебя вся шея исцарапана… Каким нелегким тебя в машину к Пашке занесло? Видела же, к кому садишься…
- Мне домой надо было, - всхлипнула она, понемногу успокаиваясь, - к мужу… Я "голосовала", и остановилась эта машина. Я посмотрела, что он один, и села. Когда в одиночку, обычно не пристают. Телефон просят оставить, но не пристают… Я же на самой окраине города машину ловила. Там машины редко ходят… Выбирать не приходится… А он развернулся и погнал сюда… Тут уж кричи - не кричи…
- Я все время удивляюсь, почему Господь так обделил женщин мозгами? - вздохнул Врублевский, пристраивая гитару у себя на коленях. - Живете по принципу: если и есть где-то что-то плохое, то со мной это никогда не случится… Да не трясись ты так, сказал же тебе: все будет хорошо.
- Я же голая, - с невольно рассмешившим Врублевского трагизмом в голосе пояснила она, - почти совсем голая…
- Ну, "почти" - это не так страшно, - успокоил ее Врублевский. - Считай, что ты на пляже. К тому же так ты не привлекаешь внимания и не выделяешься из общей массы.
- Можно, я хоть рубашку наброшу?
- Зачем? - удивился он, рассматривая враз ставшую пунцовой от смущения девушку, - У тебя очень красивое тело… Да не шарахайся ты так, шучу я, шучу… Нет, насчет тела не шучу, но… В общем, я просто пытаюсь тебя как-то успокоить. От твоей дрожи все кресло ходуном ходит, словно ты не за меня держишься, а за оголенные провода.
Девушка испуганно отдернула руку. Бессознательно она все это время обнимала Врублевского за шею, словно боялась, что ее неожиданный спаситель исчезнет, оставив ее наедине с шумной компанией разгулявшихся бандитов. Взглянув на пьяную оргию возле стола, она зябко передернула плечами и поспешно отвела глаза.
- Что? - проследил за ее взглядом Врублевский. - Ах, это… Инициатива наказуема исполнением. Слышала такую поговорку?
- Ты у них… за главного?
- Нет, скорее я "прикомандированный", - отозвался он, задумчиво перебирая струны. - А старший вон тот, высокий с усиками "а ля Фреди Меркури".
- Почему тогда ты не с ними?
- Не хочу, - пожал он плечами. - Почему, если человек не хочет чем-то заниматься, его сразу обвиняют в том, что у него "не все в порядке" или ему не разрешают заниматься тем, чем занимаются другие? Не хочу, и все.
- Так ты тоже… э-э… бандит? - на всякий случай уточнила она.
- Ты всегда такая или только с перепугу? Кто же еще? Конечно, бандит.