Чарльз кивнул и вышел из каюты. Я ужасно разволновался. В его предложении было и что-то детское, когда возможность не спать всю ночь обладает невероятной притягательностью - увидеть, как один день сменяется другим, и что-то очень взрослое - приглашение в мир настоящих мужчин, которые занимаются загадочными морскими делами не потому, что им интересно, а потому что такова их работа. Повелители ночных часов. Напоминает какое-то тайное общество! Главная проблема - чем занять себя до полуночи? Я поел и покорно выслушал Бейтса, который долго рассказывал о том, что скоро всем придется сидеть на голодном пайке. В коридоре мне встретилась мисс Грэнхем, и я холодно улыбнулся ей, чего она, по-моему, не заметила. Я прилег, как говорят матросы, "придавить подушку", и проспал два часа из веленых Чарльзом четырех. Составил несколько писем. Попытался сочинить послание к мисс Чамли, один взгляд которой перевернул и мой мир, и все мое будущее, но не смог подобрать слов. Не спросишь ведь напрямую: "Неужели вы настолько испорчены?" Каждый раз, когда мне являлся ее милый, невинный образ, душа отказывалась верить в отвратительную картину, которую я себе рисовал. Да и что толку? Письмо вряд ли когда-нибудь попадет к адресату. Я попробовал написать стихи вместо письма, вспомнил о стихах мистера Бене, потом о Главке и Диомеде, просмотрел книги, заметил, что корешок "Кладбищенских размышлений" треснул, и задумался, отчего это произошло. Читал "Илиаду", пока глаза не заболели. Наконец я вытянулся на койке и заснул, да так, что старшине, присланному Чарльзом, пришлось меня не только окликать, но и трясти. Фонарь едва горел. Перед тем как выйти на палубу, я прикрутил его почти до конца.
Корабль казался призраком из серебра и слоновой кости. Шкафут превратился в бассейн лунного света, и я перешел его вброд. Луна светила в лицо. Паруса не шевелились, их белизна поражала, казалось, в самый зрачок. Наверху было полно людей - кто-то бежал к штурвалу, кто-то передавал донесения офицерам. Чарльз принял вахту у мистера Камбершама. Судовой колокол пробил восемь раз.
- Гардемарин Тальбот явился для несения службы, сэр!
- Хорошо, что вы здесь, Эдмунд. При лунном свете читать можно!
- Конечно. Огни потушены.
- Не все, только центральные. Кормовые огни всего лишь пригасили. Надо беречь масло.
Будучи не совсем законным владельцем фонаря, что горел у меня в каюте, я несколько стушевался и спросил:
- Где мы?
- Вы имеете в виду наше местонахождение? Хотел бы я вам ответить! Нет, широту мы знаем, если это вас утешит. Между прочим, Колумбу была известна только она.
- Только широта?
- Беда в том, что на хронометры - я надеюсь, вы никому не проговоритесь - полагаться больше нельзя. Во-первых, мы слишком долго в море, и они, разумеется, расстроились, а во-вторых, их недавно залило водой.
- Разве вы не перенесли их палубой выше?
Мне показалось, что Чарльз смутился.
- Я… Мы… Видимо, так и надо было сделать. Но, с другой стороны, от этого могло стать хуже. Так что придется иметь дело с приблизительно счислимой долготой.
- Счислимой приблизительно к смерти?
Чарльз коснулся деревянного поручня и тут же отдернул руку, словно обжегшись.
- Что я делаю! Взрослый человек - и такие глупые суеверия!
- Не будьте к себе столь строги, дорогой друг! Хочется постучать по дереву - стучите на здоровье!
- И то верно. Навигация - дело на редкость непредсказуемое, хотя, разумеется, и ее можно усовершенствовать. Только вот не знаю как.
- Может быть, адмиралтейству следует привлечь к работе мистера Бене? Или получше изучить работы настоятеля Свифта?
- Не знаю, при чем тут настоятель Свифт. А вот насчет мистера Бене вы угадали, даже слишком. Он уверен, что найдет долготу и без помощи трех промокших хронометров!
- Так, значит, мы заблудились!
- Нет-нет. Участок, где мы находимся, известен - миль десять в ширину и миль пятьдесят в длину.
- Это я и называю: "заблудились"!
- Что ж, вполне естественно. Когда-то и я считал так же - в бытность мою гардемарином, на первой ступеньке служебной лестницы. Звание лейтенанта в те времена казалось огромным достижением…
- Так оно и есть.
- Морское дело я изучил назубок, вряд ли нашлось бы что-то, чего я не знал бы о судовождении. Я не хвастаюсь, это правда.
- Как выражается мистер Гиббс: "Настоящий морской волк - насквозь просоленный, насквозь просмоленный".
Чарльз расхохотался.
- Ну, не совсем так. В теории и вычислениях, однако, я был слабоват. И вот однажды передо мной появился старший офицер с секстаном в руке - мистер Беллоуз его звали. Мы стояли в Плимутском заливе. Волнолом там еще не построили, и горизонт к югу был чист. Мистер Беллоуз показал, как управляться с инструментом, а затем объявил: "Что ж, мистер Саммерс, сделайте одолжение - найдите с помощью секстана, где мы будем сегодня к полудню по местному времени". "Как же это, мистер Беллоуз? - воскликнул я, думая, что он надо мной подшучивает. - Мы же тут, в заливе". "Так докажите это! - ответил он. - Секстан у вас, хронометр в рубке, а мистер Смит любезно одолжит вам карманные часы". "Но мистер Беллоуз, сэр! - упорствовал я. - Мы ведь стоим на якоре!" "Делайте, что велено", - ответствовал он и с тем удалился.
- Неужели прямо дословно запомнили?
- Да, его слова словно высекли в памяти. Вы не представляете себе, с какой осторожностью я взял драгоценный инструмент - нет, Эдмунд, даже не пытайтесь! Это был не просто секстан, это… У меня нет слов, чтобы описать свои чувства.
- Поверьте, я понимаю.
- Надеюсь. Во всяком случае, попробуйте. Высоту солнца я замерял не один десяток раз - и до полудня, и после. Я не отличаюсь особой нервической чувствительностью, Эдмунд…
- Ни в коей мере!
- Напротив, я, скорее, невозмутим. Но тогда, замечая, что измерения чуть отличаются друг от друга, я не мог сдержаться: дрожал, стучал зубами, то всхлипывал, то хихикал в голос - нет, Эдмунд, вам этого не понять.
- Вы нашли свое призвание.
- Вообразите только: я стою, снова и снова замеряя высоту солнца, а юный Смит отмечает время каждого измерения - секунды, минуты, часы, а потом и угол - секунды, минуты, градусы. Затем я… В общем, не скрою, проконсультировался со "Справочником практической навигации" Нори - я чтил эту книгу наравне с Библией.
- Верю на слово, ибо мало что понимаю.
- Так вот, вычислил я наше местонахождение - мы действительно стояли в Плимутском заливе! Отложил на карте двумя черточками (каждая в десятую дюйма длиной!) и обвел полученный крестик лучшим карандашом, какой только нашелся на судне. Когда лейтенант вернулся, я выскочил из каюты штурмана, вытянулся и отрапортовал: "Мистер Беллоуз, по вашему приказу наше местонахождение с помощью секстана, хронометра и Нори вычислено!". "Дайте-ка взглянуть, - ответил он, ныряя в каюту, где на столе была расстелена карта. - Господи, мистер Саммерс, у вас что - микроскоп? Без очков и не разглядишь! Погодите, сейчас достану". Он действительно надел очки и снова поглядел на карту. "Здесь, судя по всему, шканцы. Удивляюсь, как вы каюту не отметили. На крышу не лазили, чтобы поточней измерить?" "Нет, сэр", - отозвался я. Беллоуз пошарил в кармане и выудил огрызок карандаша толщиной в большой палец. Занеся его над картой, как кинжал, он начертал вокруг моего "местонахождения" здоровенный круг. "Значит, так - подытожил он. - Мы не в Дартмуре и не в Эддистоне, но наше расположение в пределах этого круга одному Богу известно!"
- Как жестоко с его стороны!
Чарльз рассмеялся.
- Вовсе нет. Урок неприятный, но полезный. Не так давно я повторил его для юного Томми Тейлора, который в нем явно нуждался, ибо считал, что мы должны определять широту с точностью до последней палубной доски, хотя в остальном этот юноша - тот самый морской волк, что пойдет дальше всех нас.
- Выходит, цель урока - на всякий случай быть готовым ко всему?
- Именно так. За время службы разумная осторожность всегда помогала мне выбрать верное решение.
- Так вот отчего вы не хотите чинить мачту?
- Я как раз хочу починить мачту! Если ветер мало-помалу стихнет…
- Почему мало-помалу?
- Потому что утрата ветра в штормовом море небезопасна. Корабль потеряет управление, и, поверьте, времени на возню с мачтой не останется.
- Этот лунный свет - в нем можно купаться, в нем так и тянет поплавать! Что может сравниться с луной? Природа словно убаюкивает нас, заставляя поверить в любые философические анальгетики.
- Не знаю такого слова.
- Когда же я начну изучать навигацию по звездам?
- С этим, боюсь, придется подождать.
- Тогда займусь ею на берегу. Хотя нет, там я не увижу горизонта. Что ж, придется ехать за ним к морю.
- Это вовсе не обязательно. Вы сможете определить высоту путем измерения угла между, скажем, солнцем и его отражением в сосуде с ртутью.