С этими словами странный молодой человек откинул с лица локоны и возвестил:
- "Душа Природы…"
- Вы ничего не перепутали, мистер Бене? В последний раз - или в предпоследний? - это была душа Женщины. Что-то вы мудрите.
Мистер Бене не снизошел до ответа.
- "Душа Природы - холод, зной, тепло. И прочность…"
- Нет, нет, мистер Бене! Я недостойный слушатель, равно как и мистер Виллис. Разрешите мне его у вас похитить. Он, во всяком случае, говорит прозой.
- Забирайте и делайте с ним, что хотите. Только уговор: верните мне останки. Никогда не знаешь, что в жизни пригодится.
Мистер Виллис довольно угрюмо последовал за мной.
- Итак, мистер Виллис, вы хорошо себя чувствуете?
- Капитан меня огрел в ухо, и я оглох. А если кому-нибудь снова придет в голову загнать меня на мачту, придется тащить меня волоком - буду орать как резаный.
- Господи, да у вас голос наконец-то сломался! С этим надо поздравить! А что это за настроения - "на мачту не полезу"? Где ваш боевой дух?
- Да вам-то что? Это мое дело, а вовсе не ваше. Что хочу - то и говорю.
- Попрошу повежливей, молодой человек!
- С чего это? Вы тут просто пассажир. Для нас, флотских - все равно что свинья в трюме. И не обязан я перед вами стелиться. Мистер Аскью, канонир, так и говорит. "Они, - говорит, - пассажиры, только и всего. Мы, - говорит, - не пассажирское судно. И нечего обращать на них внимания, даже на таких выскочек, как лорд Тальбот" - вот как говорит.
- И все-таки я требую вежливости, мистер Виллис, хотя бы на том основании, что я постарше вас. Мне очень жаль, что вы на время оглохли, но думаю, что способность слышать к вам вернется. Боже, вон юный Томми только скривился, после того, как я его приложил. Вас, мальчишек, только и воспитывать! Все мы страдаем! Сомневаюсь, что в мире найдется хоть один школьник или гардемарин, у которого не болела бы та или иная часть тела - уж так мы устроены, молодой человек, и надо быть благодарными!
- А я не хочу никого благодарить. Я хочу домой. Если б отец не познакомился с умником с доков, который насоветовал ему, как сделать из меня джентльмена, то и сидел бы я дома, сахар развешивал да обжимался с девчонками на складе. Хорошо, что война кончилась - вот спишут эту гнилую развалину, черта с два вы меня здесь увидите!
Луна нырнула за облака. Ночь сразу же стала очень черной. Где-то над нами раздался голос Бене:
- Мистер Виллис, соблаговолите зажечь огни. Когда вы с этим справитесь, расскажите мне, что происходит за полчаса до рассвета.
- Так точно, сэр. В это время помощник боцмана…
Я схватил Виллиса за рукав и прошептал:
- За полчаса до рассвета начинаются навигационные сумерки.
- А то я не знаю! Думаете, совсем дурной?
Да, малый явно не располагал к дружескому общению. Я уж собрался отпустить его, как на шканцах появилась группа людей, среди которых был и Чарльз. На корму принесли кучу всякого добра, в том числе подвязанный к тяжелой рее парус, железную чушку (такую увесистую, что ее тащили три человека) и мотки толстенного троса.
- Эдмунд! Вы до сих пор не спите!
- Как видите. А вы - вы когда-нибудь отдыхаете? Что это у вас такое?
- Плавучий якорь.
- Никогда о таком не слыхивал.
- В шторм корабль ставят на такой якорь.
- Но они же заняли всю палубу!
- В сложившихся обстоятельствах у нас нет другого выхода. Придется перекинуть якорь через корму, чтобы проверить, как меняется ход, и не потонет ли под его весом наша старушка. Разумеется, не в эту погоду - сейчас вполне сносно! - а южнее, когда начнутся настоящие шторма.
Ношу подтащили к поручням на корме.
- Это приказ капитана?
- Нет. Такие решения я имею право принимать сам. Морское дело - древнее, обязанности распределены давно и четко. И все-таки уж пробило шесть склянок первой вахты, двенадцатый час ночи пошел, а вы все еще не в постели - почему?
- Я… Объяснение самое что ни на есть прозаическое. Мне удобно в сухой одежде, на небе луна, качка уменьшилась, ну и так далее.
Чарльз внимательно посмотрел на меня.
- Вы переехали обратно в пассажирскую каюту?
- Да.
Чарльз кивнул и вернулся к своим людям. Он проверил канат, на котором держалось все сооружение. Если заботе и предусмотрительности суждено спасти наше путешествие, то Чарльз делает все возможное! Мне вдруг ярко представились они оба - Бене и Чарльз: один блестяще впутывает нас в рисковые предприятия, другой печется о нас ежедневно и неустанно.
- Прекрасно, Робинсон. Продолжайте, - сказал Чарльз и повернулся ко мне: - Так вы идете вниз?
- А вы нет?
- О, у меня еще масса работы. Боюсь, до ночной вахты мне не лечь.
- Ну что ж, тогда я иду вниз. Доброй ночи, Чарльз.
Не очень-то уверенно я вернулся на пассажирскую палубу. На бизань-мачте, прямо над застекленной рамочкой с капитанскими правилами, горел фонарь. Под ним кто-то оставил два больших мотка каната. Я открыл дверь и вошел в конуру. Света из коридора было достаточно, чтобы разобраться внутри. Из верхнего ящика я достал огниво, ухитрился разжечь купленный у Филлипса фонарь, притворил дверь и уселся на парусиновый стул. Не было смысла скрывать от самого себя, что ощущение было такое, будто меня окунули в холодную воду - в очень холодную воду. Я раздевался медленно и осторожно, словно древний старец, а сапоги стаскивал так медленно, будто каждое движение причиняло мне боль. Наконец я остался в одной только "робе". Впрочем, существовал еще один способ оттянуть неприятный миг. Я пошел в гальюн, на правый борт, засветил голубой огонек масляного фонаря на переборке, снял брюки и пристроился на ближайшей к двери дырке. Стоило мне принять удобное положение, как дверь распахнулась, и заглянул какой-то огромных размеров старшина.
- Черт побери!
- Простите, сэр!
- Убирайтесь!
- Приказ лейтенанта Саммерса, сэр!
Он опустил конец каната в дальнее отверстие и начал трос разматывать. Я в ярости подхватил брюки, затянул ремень и вылетел наружу. В коридоре толпились моряки. Канат, разматываясь, полз у моих ног. Второй точно так же уползал в женский гальюн, по левому борту. Просто сумасшедший дом! Юный матрос, одетый вроде меня, в одну только робу, выскочил из уборной и побежал к каюте мисс Грэнхем! Да это ни в какие рамки не лезет! Я в два прыжка настиг нахала и одернул его за плечо.
- Нет уж, друг, не выйдет!
Я развернул его к себе… Бог мой! Передо мной стояла мисс Грэнхем! Даже в тусклом свете фонаря было заметно, как пылает ее лицо.
- Пустите меня, сэр, и немедленно!
- Мисс Грэнхем!
Я отдернул руку от тонкого плеча, словно коснулся змеи. Всплеск нежданной волны лишил меня равновесия. Мисс Грэнхем взялась за ручку двери. Я кувыркнулся назад, и от смертельного увечья меня спасла только пресловутая бухта каната, которая, пусть и полуразмотанная, смягчила удар. Я упал на колени и потянулся к собеседнице.
- Умоляю, мисс Грэнхем, умоляю - простите меня! Я-то решил, что вы - матрос и задумали что-то непристойное! Прошу вас, позвольте, я закрою…
- Я закрою дверь самолично, мистер Тальбот, если вы соблаговолите убрать пальцы с порога. У вас талант неожиданно валиться с ног, сэр! Конечно, я не вправе давать вам советы…
- К счастью, я падаю без вреда для себя, мадам. А совет приму с большим почтением.
Она помедлила на пороге.
- Сарказм, мистер Тальбот?
Ушиб настроения мне не улучшил.
- Почему меня вечно понимают превратно?!
Мисс Грэнхем оглянулась. Я продолжал:
- Прошу, не перебивайте, мадам. Во время долгого плавания взгляды людей на попутчиков меняются - не могут не меняться! И я вовсе не исключение. Все, что я хотел - выразить свое уважение и к вам, и… и…
- И к моим преклонным годам, мистер Тальбот?
Она повернулась ко мне. При тусклом освещении следы, оставленные временем на ее милом лице, были почти незаметны. Мисс Грэнхем улыбнулась. Прядь выскользнула из - под платка, покрывавшего волосы, и упала ей на лоб. Она подобрала непослушный локон. Игра света и тени сделала ее почти такой же молодой, как я - если не моложе! Я раскрыл было рот, но передумал и сглотнул слюну.
- Нет, мадам.
- Что ж, давайте познакомимся заново, мистер Тальбот. И правда, сейчас самое время - наше знакомство сделает вас более внимательным к тому, где и как вы падаете… Зря вы скривились, сэр! Надеюсь, если вы своими глазами увидите, к чему приводит неосторожность, вы станете более осмотрительны! Мистер Преттимен хочет видеть вас. Я… Если честно, я рекомендовала ему подумать о ком-нибудь еще, но теперь понимаю, что ошибалась.
По-моему, я засмеялся.
- Мистер Преттимен хочет меня видеть? Боже правый!
- Итак, если вы согласны, я приглашу вас к нему завтра утром.
- Конечно, я согласен, мадам. С преогромным удовольствием!
Локон снова соскользнул ей на лоб. Мисс Грэнхем, нахмурившись, вернула его на место.
- К чему так выспренно, мистер Тальбот? Или вам кажется, что с представительницами моего пола иной язык невозможен?
Я только рукой махнул. К счастью, улыбка вернулась на ее лицо.
- Не отвечайте, мистер Тальбот. Вы не обязаны. По-моему, вы меня боитесь. В глубинах вашего сознания наверняка ворочается мысль: "Гувернантка - всегда гувернантка". Что ж, виновата, сэр, простите, приседаю перед вами в книксене, как простушка-молочница.