4 сентября 1943 года
Милочка с матерью и братом Леонидом вернулись из эвакуации. Вчера вечером мы долго гуляли. Милочка рассказывала о своей жизни в Барнауле. Натерпелись они там, в чужом городе. Милочкин отец, Иван Васильевич, тоже на фронте, и им тяжелее, чем нам с мамой.
Мы работаем вдвоем, оба получаем рабочие карточки, а у Милочки работает только мама, Лариса Михайловна, и та служащая - плановичка на нашей фабрике.
21 октября 1943 года
Времени совсем мало, даже с Милочкой встречаемся редко. Нужно сдавать экзамены, скоро кончаю курсы, Работаю уже красильщиком. Если буду стараться, то со временем переведут в папину бригаду помощником мастера. Я, конечно, буду стараться...
На днях мастер Степанов, у которого я прохожу практику, долго беседовал со мной, расспрашивал про наше житье-бытье. О папе между прочим сказал: "Ты думаешь, легко стать настоящим красильщиком? Наша профессия, брат, тонкая. Одним словом, сплошная химия, к ней нужно особую любовь иметь, терпения на* браться. Вот, к примеру, твой отец, Трофим Назарович, прежде чем стать помощником мастера, долго ходил в таскальщиках, потом красильщиком работал. Зато каким специалистом стал! Краситель по запаху определял. Бывало, натрет на ладони, понюхает и безошибочно назначит рецептуру".
1 сентября 1944 года
Сегодня начался учебный год, ребята пошли в школу. Милочка посоветовала мне тоже записаться. Я отказался. Не могу же я бросить работу. И так не хватает рабочих рук. Да и маме одной тяжело будет. Учиться, конечно, хочется. Вот сдать бы за семь классов, а там можно поступить в текстильный техникум. Чем плохо быть специалистом по крашению?
Мастер Степанов часто повторяет, что текстильщики своей работой приносят людям много радости. Особенно высоко ставит он нашу профессию. "Без красильщиков нет и не может быть текстиля", - твердит он. Ну, ясно - не станут же люди надевать суровье...
10 октября 1944 года
Сегодня в райкоме получил комсомольский билет. Думал -- будет торжественно, скажут какие-то слова, чтоб на всю жизнь запомнил. Но ничего такого не было. В коридоре сидели человек тридцать таких, как я, ждали часа два. Потом вызвали меня в кабинет. Секретарь торопился, поздравил меня, сказал: "Будь достоин!" - и все. Разве это правильно? Когда пришел домой, мама, поздравляя меня, прослезилась. "Вот если бы отец был дома",- сказала она, вытирая глаза.
15 октября 1944 года
Сегодня пришла Милочка, принесла учебники и предложила заниматься со мной. Оказывается, они всем классом решили взять надо мной шефство и помочь сдать за седьмой класс. Не иначе, Мила придумала это, - она все понимает, настоящий друг. Что ж, попробую: ведь учатся же люди заочно, даже институты кончают. Чем я хуже других?
20 октября 1944 года
У Милочки отец пропал без вести".
...А на следующий день, утром 21 октября, и в маленький домик в Сокольники почтальон принес треугольное письмо без марки. Адрес был написан незнакомым почерком. Сергей, почувствовав что-то неладное, долго не решался вскрыть его. Наконец, подойдя к окну, прочитал письмо командира полка: "Капитан Полетов Трофим Назарович пал смертью храбрых, защищая советскую Родину".
Матери не было дома. Когда она пришла с ночной смены и увидела его опухшие от слез глаза, все сразу поняла, молча прижгла голову сына к груди...
4
Неожиданно заговорило радио. Сергей встрепенулся, встал. Шесть часов утра, скоро вернется мать с фабрики, усталая, голодная. Нужно приготовить завтрак. Пока закипал чайник, он накрыл на стол. Все, что произошло на даче, не казалось ему сейчас таким мрачным, как ночью, когда он брел под дождем на станцию. В конце концов в жизни бывают огорчения пострашнее, чем неискренность друга. "От этого не умирают",- старался внушить себе Сергей. Но на сердце все же ныло, и мысли то и дело невольно возвращались к Милочке,..
Тихонько постучали в окно - пришла мать. Сергей бросился открывать дверь. Увидев его одетым, Аграфена Ивановна удивилась:
- Что так рано встал? Ведь сегодня воскресенье, мог бы подольше поспать.
- А я и не ложился,- нехотя признался он.
- Не ложился? Почему?
- Вчера ездил к Толстяковым на дачу. Справляли день рождения Милочки. Вернулся поздно.
- A-а! Я и забыла...
Бросив незаметный, но внимательный взгляд на сына, Аграфена Ивановна сразу поняла: что-то случилось. Но расспрашивать не стала, а перевела разговор на дела, одинаково интересовавшие их обоих:
- Ночью опять основ не хватило, станки простаивали. Уток тоже неважно наматывают, то и дело початки сходят со шпуль. Замучилась совсем, еле-еле норму выполнила... Да, знаешь, Сережа, говорят, будто к нам нового директора назначают. Уж он-то наладит дело!
- Почему ты так уверена?
- Так ведь это ж Власов, сынок Матрены Дементьевны!
- Ты так говоришь, будто весь мир обязан знать Власова и его мать.
- Алексей Власов - сын моей старой подруги. Башковитый человек, не чета нашему бывшему директору. В деле разбирается, рабочую нужду понимает, недаром в казарме вырос.
- Что ж, все будут рады, если придет настоящий человек,- надоело в прорыве-то сидеть!
Сергей встал, мать удержала его:
- Хоть бы рассказал, как дам, у Толстяковых? Лариса цветет небось?
- У них, по-моему, все хорошо. - Сергей нехотя опустился на стул.- Леонид учится в Бауманском, года через три станет инженером. Милочка ушла из театрального, поступила в Институт иностранных языков...
- Я про Ларису спрашиваю.
- А что про нее рассказывать? Обыкновенная женщина...
- Обыкновенная? Много ты знаешь! Вышла замуж при живом муже, да еще за семейного человека - это, по-твоему, хорошо?
- Ты что-то путаешь, мама. Иван Васильевич пропал без вести еще в сорок четвертом.
- Ничего не путаю, он живехонек.
- Как?.. Этого не может быть, Милочка сказала бы мне!
- Милочка твоя сама ничего не знает... Лариса скрывает от детей, что бросила их отца.
- Ничего не понимаю.
- Не хотела тебе говорить, а скажу. Иван Васильевич вернулся с фронта калекой, и Лариса его не приняла. На что ей муж без рук и без ног?
- Правда?! Мама!
- Я его своими глазами видела и разговаривала с ним.
- Где?
- Под Москвой он, в Доме инвалидов Отечественной войны. В прошлом году, в день Красной Армии, ездили мы туда с подарками от фабкома. Ходим по палатам, разговариваем с инвалидами, подарочки раздаем - вдруг вижу: лежит на кровати человек с высохшим лицом, с меня глаз не сводит. В палате жарко, а он одеялом накрыт, только голова видна. Вроде знакомый, а кто такой - никак не вспомнить. Он сам со мной заговорил: "Здравствуйте, Аграфена Ивановна. Не узнали старого знакомого?" Я так и ахнула - по голосу его узнала. "Здравствуйте, отвечаю, Иван Васильевич. Как же, узнала",- и подхожу к его кровати... Он до войны работал у нас на фабрике, начальником ремонтных мастерских. Да ты его помнишь. Одно время они с нами по соседству жили. Иван Васильевич частенько заходил к нам - в шахматы с отцом поиграть. Перед войной получили квартиру, в новый дом перебрались.
- Конечно, помню! Я ведь у них часто бывал...
- Так вот, я ему и говорю: "А ведь мы думали, что вы без вести пропали, Иван Васильевич". Отвечает: "Правильно, я сам ей велел, так говорить,- зачем быть в тягость жене и детям? Ведь я не человек теперь. Откиньте одеяло, сами увидите". Приподняла я одеяло-то... такой ужас, что и передать трудно. Ноги отрезаны выше колен, рук нет. И верно, не человек, а обрубок. Хочу заговорить- не могу, голос отнялся. А слезы так и капают. Потом говорю: "Ведь не в пьяной драке, Иван Васильевич, вас так изуродовало, что поделаешь, проклятая война!.. Мой-то совсем .не вернулся. Да не он один!" - "Разве я не понимаю? У каждого свое горе, отвечает, только от этого мне не легче. Видать, моя песенка спета, и незачем тревожить детей. Пусть они живут беззаботно, счастливо. Я Ларисе дал обещание никогда не напоминать о себе". Губы у него задрожали, отвернулся к стене. Потом он взял слово с меня - никому о нем не рассказывать. И до сих пор я ни единым словом не обмолвилась, а сейчас не выдержала - зло взяло на Ларису. Я о ней слышать не могу!..
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
1
После шумной бессонной ночи все на даче были раздражены, сердились из-за каждого пустяка, говорили друг другу колкости.
Лариса Михайловна, еще лежа в постели, устроила мужу сцену за то, что он даже в такой день не счел возможным освободиться пораньше и присутствовать на семейном празднике. Василий Петрович, не найдя в ванной горячей воды для бритья, накричал на Любашу, та обиделась, расплакалась и ушла на кухню. Леонид, работавший на террасе за чертежным столом, нечаянно уронил готовальню и разбудил сестру. Милочка выглянула в окно, обозвала брата неуклюжим медведем, снова легла в постель, но уснуть уже не могла.
От вчерашнего вечера у Милочки остался какой-то неприятный осадок, хотя видимых причин для этого как будто и не было. Ей казалось, что все получилось нс так, как хотелось, и, ложась спать, она несколько раз повторила про себя: "Нехорошо, ах, как нехорошо!" А что нехорошо - сказать не могла... Вот и сейчас - не успела она проснуться, как ее снова охватило чувство неловкости, обиды. Чтобы разобраться в своих ощущениях, она постаралась восстановить в памяти подробности вчерашнего вечера.