Василий Шукшин - Киноповести стр 37.

- У нас счас, скажи, царей нету,- тютюшкалась мать с младенцем.- Нету, скажи, царей, нечего на них и оглядываться.

- Ну что ты будешь делать?- с отчаянием сказал Василий.- Ну, е-мое, Валериком он тоже не будет, это я тебе тоже не дам. Как недоносок какой - Валерик... Он должен быть мужиком, а не...

- Будет Валериком.

- Нет, не будет!

- Нет, будет!

- Назовите в честь деда какого-нибудь,- посоветовал Иван.- В честь твоего отца или твоего.

- Да они обои - Иваны!- воскликнул Василий.- В том-то и дело!

Домой Микола пришел мрачный и решительный.

- Ты чего такой?- спросил отец.

Микола сел к столу, положил подбородок на кулаки, задумался.

- А?

- Так.

Отец готовился спать. Сидел на кровати в нижней рубахе, в галифе, босиком. Шевелил пальцами ног.

На печке лежал хворый дед Северьян.

До прихода Миколы они разговаривали и теперь вернулись к разговору.

- Он, старик-то, говорит: мы, говорит, пахали их, те поля. Приехали, обрадовались - землищи-то! И давай. Ну, год, два, три - пашем. Глядим, а песок-то с той стороны все ближе да ближе к нам. Нам, говорит, тогда старики и советуют: "Пусть эта земля лучше залежью будет, лучше поурежьте свои пашни, которые к северу, а эти не трожьте. Бросьте эти поля пахать, не трогайте". Собрались, говорит, мы миром и порешили: не пахать к югу от Сагырлака. И верно: остановился песок. Трава-то его держать стала. А счас опять все распахали... И уж заметно, как сохнет к северу. Еще вот лет пять попашем - и сгубим пашню. Тогда и удобрениями ничего не сделаешь - сожгем только землю...

- Сказали бы начальству.

- А то не говорили! Доказывали: никакая это не целина, это залежь, специально которую не трогали, чтобы пески держать с юга. Ну, рази ж послушают!..

- Тять, я жениться надумал,- сказал Микола.

- Эка!..- удивился отец.- Кого же брать хочешь?

- Вальку Ковалеву,- негромко ответил Микола.

Отец кивнул головой: слышал кое-что.

- Ты говорил с ней насчет этого?

- Та-а...- Микола мучительно сморщился.- Нет.

- Я сватать не пойду,- твердо заявил отец.

- Почему?

- Не хочу позора на старости лет. Знаю я такое сватовство: придешь, а девка ни сном ни духом не ведает. Сперва договорись с ней, как все люди делают, тогда пойду. А то... ты вечно, Микола... все за тебя отец. Прогонют, потом житья в деревне не будет, бежать от стыда придется.

- Ну, ты тоже прынц выискался: сватать он не пойдет,- сердито сказал дед Северьян.- Ты забыл, Тимоха, как я за тебя невесту ходил провожать? Забыл.

Тимофей недовольно нахмурился.

- Ведь не пойдет она за него. Слышал я - бабенки трепались - не глянется он ей.

- Пойдет!- сказал дед.- За такого парня!.. Чего ей еще надо?

- Почему ты думаешь, что не пойдет?- спросил Микола.

- Это уж тебе лучше знать. Хоть бы поговорил с девкой!..

- Пойдем, тять. Я один не сумею.

- Счас, что ли?- испугался отец.

- Счас.

- Ты что, опупел?

- Надо... А то поздно будет. Прошу тебя, один раз в жизни сделай...

- Тимоха, помоги парню.

- Да почему счас-то? Кто так делает?..

- А то поздно будет. Фактор один появился... поздно будет

- Какой фактор?

- Ну... поздно будет. Ее спровоцируют.

- Тимоха...

- Да ну вас к черту, вы что, на самом деле! Ночь-полночь - сваты заявились. Завтра хохотать все будут.

- Вот как раз счас самое время идти,- рассуждал дед с печки.- Никто не увидит. Откажут, никто знать не будет.

Тимофей вздохнул, задумался.

- Какой фактор-то?- спросил он сына - Сенька, что ли?

- Нет.

- Собирайтесь и идите, а то спать лягут люди. Ничего с тобой, Тимоха, не случится •- сходишь, не похудеешь. Сделай одолжение парню. А девка правда хорошая - на ней пахать можно.

- Пойдем, тять.

- Язви вас в душу!.. Может, с матерью сходишь? Она счас придет...

- Та-а...

- Чего она, мать?.. Баба есть баба. Иди, Тимоха. Вишь, загорелось парню: значит, надо. Раз какой-то хвактор появился, не надо тянуть. Они нонче такие: не успеешь глазом моргнуть - поздно будет. Опередить надо.

Отец снял грязные галифе, нашел в сундуке новые брюки, надел и, болезненно сморщившись, долго ловил негнущимися темными пальцами маленькую скользкую пуговицу на ширинке.

- Тц... сердце мое чует - на радость зубоскалам идем. Ни хрена из этого сватовства не выйдет. Подождем хоть дня-то?

- Днем хуже.

- Какая тебе разница, Тимофей?

- Вот сошьют, оглоеды!.. Не лезет, хоть матушку-репку пой.

- Чего там?

- Пуговица не лезет, мать ее...

- Подрежь ножницами петельку-то,- посоветовал дед.

Микола пригладил жесткие волосы. Долго стоял перед зеркалом.

- Чего бы сделать над собой?- спросил он деда.

Дед подумал.

- Ничего, иди так. И так хорошо. Главное, смейся там побольше. Смешно, не смешно - ты: "Ха-ха-ха-ха..." Девкам это глянется. Был бы я не хворый, пошел бы с вами.

- Пол-литра-то брать, что ли?- спросил Тимофей отца.

- Возьмите в карман,- сказал дед.- Понадобится - она при себе. Не робейте, главное. Ты, Тимоха, тоже посмеивайся там поболе. А то ведь придете счас два земледава... слова сказать не сумеете.

Сеня был уже дома, когда пришел Иван.

- Что так скоро?- спросил Иван.

- Я один опыт провел: начал тоже молчать, как Микола. Он меня комиком зовет, а я ему счас доказал.

- Чего доказал?

- Что он без меня совсем пропадет.

- Чем доказал-то?

- Молчал.

- Ну?

- Ну, она нас обоих выгнала.

- Обои вы комики... Как дети, честное слово.

- Нет, пусть он теперь не вякает.

- Что, девок, что ли, не хватает в деревне?

- Они не такие...

- Зря ты, Сенька... Ты же видишь, не любит она тебя.

Сеня - в майке и в длинных трусах - задумался около сундука.

- Видать-то я вижу, братка,- серьезно и грустно сказал он.- А отстать не могу. Умом все понимаю, а вот тут... болит. И ничего не могу сделать. Девки есть... полно. Но все не такие.

- Чем она тебе так уж?..

- Она какая-то надежная. Я бы с ней не пропал. Мне с ней легко как-то. Увижу ее, радуюсь, как дурак. Прямо, как праздник сделается. И вот ты же заметил: я сразу остроумный какой-то становлюсь, жизнерадостный... Счас уж - какое горе, и то... вспомнишь про нее, легче становится. Я бы с ней хорошо прожил.

Иван прилег на кровать. Закурил. Непонятно, то ли слушал брата, то ли думал о чем-то своем.

- А так просто жениться - лишь бы жениться - неохота. Вон ребята женются... Год-два поживут - и уже надоели друг другу. Он норовит, как бы скорей из дому да выпить с дружками, она - ругается. И как скоро ругаться выучиваются! Так поливает, другой старухе не угнаться. Что за жизнь?.. Ни себе, ни людям. Охота не так.

- Всем охота,- сказал Иван.- Не всегда получается. Ты сам крепко виноват: смеются над тобой люди...

- Они ж не со зла.

- Какая разница. Доверчивый ты, душонка добрая и та... вся открытая. А есть любители - кулаком туда ткнуть. Тоже не со зла, а так - от скуки: интересно посмотреть, как скорчишься.

- Да меня вроде ничего... любят.

- Хм...

- Так ведь и я их люблю! Оттого иной раз и выкинешь какую-нибудь штуку, чтобы посмеялись хоть. А то ходют как сонные... Жалко порой делается.

- Мало били... не рассуждал бы так.

- Тебе что, часто попадало?

- Я так, к слову.- Иван поднялся. Прошел к порогу, бросил окурок в шайку.- Это хорошо, что ты парень веселый. Но иногда надо и зубы показать. А то заласкают, как... собаку шалавую, и последний кусок отнимут, и ничего не сделаешь. Пора это понимать, тебе уж, слава богу, двадцать шестой годик - не ребенок.

Помолчали.

Иван прошелся по избе, остановился у окна.

- Тишина на улице... Ни песен, ни гармошки. Как повымерло все.

- Наработались люди - не до песен.

- Раньше-то что, не работали, что ли?

- Молодежи больше было.

- А где Ванька Свистунов? Тоже уехал?

-. Ванька милиционером работает. Участковым. А живет в районе. Хорошо живет, дом недавно себе поставил.

- А Ногайцевы ребята?.. Колька, Петька.

- С Петькой я вместе в армию уходил. Меня-то в первый же год помяло в танке, а он дослужил. Отслужил и завербовался куда-то. Не знаю даже где. А Колька на агронома выучился, тоже в районе живет.

- Нда-а...

- Да жить можно!- сказал Сеня, словно возражая кому.- От самих себя много зависит. Бежали-то когда? Когда действительно жрать нечего было. Счас же нет этого. Так уж... разбаловались люди, от крестьянской работы отвыкли. Учиться многие едут. Вот и нет никого. Ужинать будешь?

- А ты?

- Я не хочу что-то.

- Я тоже.

- Ты где был-то?

- К Ваське Девятову заходил. Чего-то мне, Сенька, мысли всякие в башку полезли... Шел счас дорогой, раздумался...

- Какие мысли?

- Всякие. Нехорошо как-то стало.

- Залезла бы тебе одна мысль в голову - вот было бы дело.

- Какая?

- Остаться здесь. Я не из-за себя, а так... вообще. А чего? Все равно же... семьи там нету...

- А ты сам не подумывал уехать отсюда?- спросил Иван.

- Нет. Я один-то год в армии и то едва прослужил - тянет домой.

- Привык бы. Меня первое время тоже тянуло....

- Сам же говоришь: покос снится.

- Покос снится. Вообще, какой бы сон ни увидел - все я вроде вот в этой избе.

Помолчали.