Сорокин завидовал Тэгрыну - ведь он говорит с ребятами напрямую, его слова доходят до их сердец, его слушают, затаив дыхание. Вон как блестели у них глазенки, когда Тэгрын рассказывал им о России! Да, надо браться за язык, без этого ничего не выйдет. С сегодняшнего дня Сорокин и сам станет учеником. Тэгрын и Пэнкок вызвались помочь ему.
И вот, отпустив ребят, Сорокин и Драбкин уселись за парты.
- С чего начнем? - робко спросил Тэгрын. - Я знаю, как вас зовут, и вы знаете, как нас зовут.
- Давайте начнем с самого простого - как люди знакомятся друг с другом, - предложил Сорокин. - Как будет по-чукотски "здравствуй"?
- Етти.
- Вот представь, что я только что вошел сюда и говорю: етти.
- Нет, нельзя вам говорить "етти", если вы пришли.
- Почему? Ведь "здравствуй" - это "етти"?
- Не совсем.
- Что же тут неправильного?
- Не тот говорит "етти", кто пришел, а тот, кто здесь, - пояснил Тэгрын.
- Ну хорошо, я пришел, а тот, кто здесь, то есть ты, говоришь мне "етти"! Я отвечаю - "етти"!
- Нет, ты отвечаешь "ии", - поправил Тэгрын.
- Почему?
- Тебя спросили "етти"? Ты говоришь - "ии".
- Не понимаю, - мотнул головой Сорокин.
- "Етти" - это спрашивают того, кто пришел: "Ты пришел?" А тот отвечает: "Ии" - "да".
Драбкин поднял руку и предположил:
- Очевидно, тут такое дело. Первым открывает рот тот, кто в комнате, и как бы выражается так: "Ага, ты пришел?" Ну, а ты ему в ответ: "Ага, пришел".
- Верно! - обрадовался Тэгрын. - Ты правильно угадал!
Он что-то сказал по-чукотски, и Пэнкок скрылся в тамбуре. Через минуту он появился. Первым догадался Драбкин и громко воскликнул:
- Етти!
- Етти! - подхватил Сорокин. Улыбаясь, Пэнкок протяжно ответил:
- Ии, тыетык.
Сорокин подробно записал приветственный ритуал. Тэгрын ждал. Драбкину не терпелось:
- А дальше?
- Дальше надо дать гостю чай, накормить его, если он поздно приехал, и уложить спать. Одежду повесить сушить, а что порвалось - починить. Накормить собак, нарту убрать повыше, чтобы собаки не погрызли ремни…
- Так, - сказал Сорокин, - допустим, мы все это сделали.
- Потом я спрашиваю тебя: "Ръапыныл?" - продолжал Тэгрын.
- А это что?
- Какие новости?
- Ръапыныл? - повторил Сорокин и записал.
- Ръапыныл? - сказал Драбкин, обращаясь уже к Пэнкоку.
- Пыныл варкын, - ответил парень и заговорил. Тэгрын только успевал переводить.
- Главная новость в Улаке - это круглый деревянный домик, который построили на зеленом бугре. Приехали два тангитана. Один из них рыжий, веселый и толстый, он делает музыку из ящика. И хорошо поет, а другой - тощий и молчаливый. Начали учить детей грамоте. Но тангитаны не знают, что и многие взрослые с охотой пришли бы в круглый домик… Вот какие новости в нашем селении.
Тэгрын закончил перевод. Сорокин выслушал и обратился к Пэнкоку:
- А ты действительно хочешь учиться?
- Очень! Только это, наверное, трудно…
- Все настоящее в жизни - трудно, - проговорил Сорокин. - Но если человек захочет, он все сможет, все преодолеет.
- Это я понимаю… - протянул Пэнкок.
Тэгрын молчал, хотя по всему было видно, что разговор задел его за живое.
- А тебе не хотелось бы учиться? - обратился к нему Сорокин.
- Это моя мечта. Еще когда я сидел в сумеречном доме, меня товарищи хотели научить грамоте, но не успели. Только разговаривать научился. А теперь уж, наверно, поздно…
- Нет, Тэгрын, ты тоже должен стать грамотным. Грамотный человек видит дальше, видит лучше. Представляете: вот вы научитесь читать и писать. И тогда милиционер Драбкин может заниматься своими делами, а ты, Тэгрын, будешь вместо него торговать в новой советской лавке, а Пэнкок станет учителем. Рано утром он придет в класс и скажет:
- Етти!
- Неправильно, - прервал Драбкин. - Это ему скажут - етти, а он ответит - ии.
- А я лучше скажу по-русски, - Пэнкок от волнения встал. - Здравствуйте! А мне тоже ответят "здравствуйте", потому что все будут знать русский язык.
- Но как я буду торговать, если у меня нет товаров? - с горечью заметил Тэгрын, словно это ему предстояло делать чуть ли не завтра.
- Товары тебе даст Советская власть, - уверенно сказал Драбкин, поддаваясь общему мечтательному настроению. По существу, он еще и не приступал к своим прямым обязанностям. Драбкину надо было обследовать побережье от Улака до мыса Энмын, представить в Камчатский губревком данные о численности туземного населения, как было написано в инструкции. Ему также предписывалось следить за строгим исполнением советских законов. Кроме того, Драбкин должен был пресекать контрабандную торговлю со стороны американцев.
- Торговать - это, конечно, хорошо, - задумчиво проговорил Тэгрын. - А если мне нужно пойти на охоту - можно это делать?
- Можно, - ответил Сорокин.
- А учителю? - спросил в свою очередь Пэнкок.
- Учителю тоже можно. В свободное от работы время.
Урок чукотского языка продолжался. Некоторые слова в произношении Сорокина и Драбкина вызывали у Тэгрына и Пэнкока взрыв хохота.
Прислушиваясь к чукотскому разговору, Сорокин обнаружил, что этот язык не имеет звонких согласных, в нем есть труднопроизносимые звуки - какие-то смыки в глубине горла, которые показались ему вначале позывами к рвоте.
Связный рассказ о событиях в Улаке, произнесенный Пэнкоком, теперь попеременно звучал то в устах Драбкина, то Сорокина, вызывая неудержимое веселье у чукотских учителей. Учитель и милиционер по очереди скрывались в тамбуре, где их оглушал вой ветра, и оттуда входили в класс, а Тэгрын и Пэнкок приветствовали их громким возгласом:
- Етти!
- Ии! - отвечали они и на следующий вопрос: "Ръапыныл?" - начинали рассказывать о тангитанах, которые приехали учить грамоте жителей Улака.
К следующему перерыву Драбкин вскипятил большой чайник и принес из тамбура замороженную нерпичью печенку.
Пэнкок наблюдал, за тем, как ели учитель с милиционером, и с удивлением отмечал, что ножами они управляются неплохо. А он слышал, что тангитаны едят маленькими железным острогами…
Что за народ тангитаны? Совсем недавно Пэнкок был уверен, что это единое многочисленное племя, расселившееся на необозримых просторах земли. Все они белокожие, волосатые и жадные до пушнины и моржовых клыков. Большинство белых людей плавает на кораблях. В чукотских сказках даже утверждалось, что у них нет своей земли. Тангитаны рождаются и умирают на железных кораблях, без устали бороздя моря. В зимнюю пору, когда с севера надвигаются льды, железные корабли, парусники, как и киты с моржами, отправляются туда, где не замерзают моря. А весной они опять появляются, вслед за кромкой уходящих льдов.
Но оказалось, что тангитаны вовсе не один народ. Теперь Пэнкок делил их на русских и американов. Русские, это те, которые сделали революцию, сбросили Солнечного владыку, который через своих слуг обирал чукчей. Русские делились на бедных и богатых. Бедные люди согнали Солнечного владыку с золотого сидения и объявили свою власть. Американы остались прежними. Они ругали русских, но уже не так откровенно, как раньше. Торговец Томсон даже уверял, что дружит с новой властью, которая позволяет ему торговать с чукчами и эскимосами. В общем, сейчас мир тангитанов для Пэнкока выглядел так: есть тангитаны-русские и тангитаны-американы, в основном, торгующие люди, владельцы парусно-моторных шхун. Они очень богаты.
Сорокин смотрел на Пэнкока и думал: "Хороший парень. Искренне хочет научиться грамоте, русскому языку, и надо помочь ему. Может быть, из Пэнкока получится первый комсомолец-чукча… А правда, почему не создать здесь комсомольскую ячейку? Какая бы это была подмога!"
- Тэгрын, ты знаешь, кто такие комсомольцы? - спросил Сорокин.
- Коо, - ответил Тэгрын. - Тангитаны какие-нибудь.
- Комсомольцы - это молодые большевики.
- Понимаешь?
- Понимаю, - кивнул Тэгрын и перевел слова Сорокина Пэнкоку.
Парень заулыбался, что-то сказал, и Тэгрын рассмеялся.
- Что он сказал? - спросил Сорокин.
- Пэнкок говорит - комчимолы - это как бы телята, а большевики - матерые олени-тыркылыт…
Сорокин улыбнулся:
- Ну, не совсем так, хотя в сущности есть некоторое сходство.
- Это верно, - продолжал он, - из комсомольца вырастет настоящий большевик, коммунист-ленинец.
- Расскажи нам про Ленина! - вдруг горячо попросил Тэгрын.
- Кто он такой? Дух или человек? Великан, как Пичвучин, или обыкновенный, только очень мудрый и знающий, как шаман Млеткын? Расскажи!
- Хорошо… Расскажу… Только Ленина сравнивать с шаманом нельзя… Он…
- Однако я слышал, - перебил Тэгрын, - раньше у Ленина было другое имя - Ульянов…
- Я скажу про Ленина, - Сорокин поднял руку, прося внимания. - Тэгрын, ты переведи Пэнкоку.
- Ленин… - заговорил Сорокин, - он обыкновенный человек. Русский человек, родившийся на берегу реки Волги. Он с детства видел, как богатые люди обирают бедных, издеваются над ними, присваивают себе их богатства. Этих людей в России было много, и главный среди них был русский царь…
Тэгрын переводил. Пэнкок внимательно слушал, посматривая то на Сорокина, то на Тэгрына.
- И Ленин решил: почему это так? Почему богатые люди и русские шаманы-попы должны брать себе все самое лучшее? Почему тот человек, который все делает своими руками, должен помирать с голоду, а те обжираться?..