И дальше Савельев прочитал им доклад: как пеленки стирать, как лучше резать для щей капусту, чем оттирать чугунки и кастрюли, как более ловко держать ухват. Причем говорил без улыбки, на полном серьезе и все величал собравшихся: казаки, богатыри, генералы да адмиралы. Эти "генералы" и "адмиралы" на фоне пеленок, кастрюль и ухватов звучали особенно как-то здорово.
Дед Опенкин стал хохотать до ика, ибо к нему это вовсе не относилось. Дед в свои семьдесят лет все еще выходил на полевые работы. Посмеивались и другие. Однако те, к кому это в первую очередь относилось, сидели чернее тучи.
Не выдержал первым старик Празуменщиков. Но почему именно он - непонятно. Старик был уже давно на заслуженном отдыхе, и это относилось к нему еще меньше, чем к деду Опенкину. Видимо, обиделся старый за мужскую всю половину.
Встал Празуменщиков, стукнул палкой об пол:
- Хватит, Степан Петрович, не глупые - поняли.
- Ну раз поняли, значит, хватит, - согласился Савельев. И распустил собрание.
Однако еще большего сраму набрались мужчины на следующий день. С утра у избы, где находилось правление, появился экстренный выпуск стенной газеты (первый за десять последних лет). То-то собралось народу!..
В газете был помещен отчет о прошедшем собрании. А ниже шли карикатуры. Есть в Березках Филька-художник. Так этот Филька так мужиков на женский манер разукрасил, что ядовитее не сделал бы и сам "Крокодил".
Сельские сороки немедля разнесли весть о мужском позоре по всей округе. Березовским мужикам без насмешек нигде не стали давать прохода. Получилось так, что хоть беги из родных Березок на Дальний Восток или на Крайний Север.
Казаками, генералами и адмиралами березовских мужчин еще и сейчас называют в районе. Хотя в этом деле давно уже здесь все изменилось. И теперь, если о них говорить "казаки" или "богатыри", - так это надо только в прямом и хорошем смысле.
Письма
- Женихи у нас не валяются. Нет, не валяются, - говорил дед Опенкин.
И это чистая правда. Не мужское - бабье у них село.
Прошла война по мужской его половине, словно коса по полю.
Отгремела война пожарами. Получила свое сполна. Новая поросль пошла в Березках. Не военные ветры дуют. Однако, как войско во время боя, продолжают Березки нести урон. Уходят отсюда парни.
Парень есть парень - военная служба. Ушел из Березок - прощайте Березки. Парня назад не ждут. Нужны ему эти Березки. Любые открыты ему дороги, другие манят его пути.
Сколько жителей этих Березок, молодых и плечистых парней, - на шахтах Донбасса, в цехах Криворожья!
Сколько их на уральских заводах, среди казахстанских степей!
А сила Сибири, сила Востока разве без этих парней из Березок, как в сказке, сейчас растет?
Понимал председатель, что и Сибирь, и Донбасс, целина и Урал - это тоже для всей страны. Там тоже без рук ничего не сделаешь. Но и Березки не ради одних Березок. И на Березках Россия держится. Пусть малые они в фундаменте. А вынь из основы хоть камушек, и в опоре уже изъян.
Как же ушедших вернуть в село?
- Трудное это дело, - говорили Савельеву. - Ой же и трудное, ой же и сложное!
Степан Петрович это и сам понимал.
- Не интересно у нас в Березках, - объясняли Савельеву, - особенно тем, кто молодежь. - Село есть село, нет городской культуры. Ни театра тебе, ни клуба чтоб клуб, ни улиц мощеных, а дома - развалюхи.
Другие говорили более прямо:
- Рыба где глубже ищет. Мал в Березках у нас трудодень.
И это понятно Савельеву. Правда и в том и в другом.
Но разве повысишь колхозный доход, разве построишь мощеные улицы и вместо прогнивших избенок - дворцы, если некому строить, мостить и доходы множить, если мало в колхозе рабочих рук?
Заколдованный прямо круг. Словно рота вошла в окружение.
Решил председатель прежде всего обратиться к тем, кто находился сейчас на армейской службе. Узнал адреса у родителей - номерные различные почты. Сел за специальные письма.
Писал не от себя, а как бы от всех - от правления и от колхоза.
Горы золота не обещал, писал по-мужски, серьезно. И про заколдованный круг, и про многие те недостатки, которые были и есть в Березках. Однако тут же сообщал и о планах колхоза, говорил о будущем и села, и района. Получилось из этих писем, что именно тот, к которому каждое из них адресовано, и есть великая надежда колхоза, что слава и жизнь Березок зависит лишь от того, вернется ли он домой или тоже в земли другие двинет.
Не очень в Березках верили в эти письма, а все же ответов ждали.
Первым ответ пришел от Никиты Халдеева. Благодарил Никита за честь, за письмо, а что же касалось главного, то написал: мол, с дружками решили давно ехать в Сибирь, друзей подвести не может и все другое в этом же роде.
- Эх, председатель, - шутили в селе над Савельевым, - что им твоя агитация! Да их на аркане в село не затянешь.
Другие еще яснее:
- Да разве человека словами теперь возьмешь? Ты бы тысячу им для начала, тогда бы другое дело.
Ракетчик
- Степан Петрович! Степан Петрович!
Савельев сидел в правлении, когда вбежала посыльная Нютка Сказкина.
- Приехал! Приехал! - кричала Нютка.
- Да стой ты! Кто же приехал?
"Возможно, опять ревизор, - подумал Савельев. - Или начальство опять из центра". А Нютка снова свое:
- Приехал! Приехал! - и чуть ли сама не пляшет. - Васька приехал! Васька, Шишкин. Натальи Евсеевны сын.
- Шишкин! - Степан Петрович поднялся.
Шишкин - один из тех молодых солдат, к которым были посланы колхозные письма.
Через минуту явился и сам приехавший.
Форма еще солдатская. Ремень. Фуражка. Защитного цвета рубаха. На рубахе медаль "За отвагу".
Взял парень под козырек:
- Шишкин, Василий. Бывший ракетчик. - И держит в руках письмо от колхоза. - Согласно письму, - чеканит солдат, - прибыл, товарищ председатель, в ваше распоряжение.
Глянул на парня Степан Петрович: красавец, орел, богатырь!
- Неужто приехал? - поразился и сам Савельев.
- Так точно, - ответил солдат.
Смотрит на парня Степан Петрович: словно разведчик с Большой земли к ним в окруженную роту прибыл.
Уж сколько шума было в тот день в Березках! Сбились колхозники с ног. Каждый Васю к себе зовет. Всюду ему угощение.
А девки, девки, невесты, красавицы, мчались к калиткам, смотрели в окна, глазели во все глаза.
Шишкин идет, ракетчик. Медаль у него на груди "За отвагу". Если медаль, да чтоб в мирное время, значит, парень вдвойне герой.
Идет по селу ракетчик. Чеканит ракетчик шаг.
Пополнение
На расспросы колхозников, что же его назад привело, Вася отвечал по-солдатски, коротко:
- Прибыл для прохождения новой службы. Усмехались колхозники:
- Ну, ну, как тебе будет служба…
На вопрос о медали Вася делал таинственный вид:
- За заслуги, но… не для разглашения.
Долго гадали об этой медали. Может, он самолет-разведчик какой державы заморской сбил? А может, в те дни отличился, когда Гагарин поднялся в небо? Или спас кому жизнь во время лютого шторма или землетрясения.
Ракетчик о заслугах своих молчал.
Зато тараторила Нютка. Вообразила девчонка, что Вася летал на Луну.
- У нас бы в газетах о том писали, - сбивали у Нютки и пыл.
Но Нютка была упрямой:
- Он, может, с секретным летал заданием? И срок об этом писать не вышел.
Медаль утверждала в необычном геройстве.
После Васи в Березки приехали и еще трое из демобилизованных солдат. Правда, один из них ненадолго. Присмотрелся, пожался и снова исчез, словно и вовсе сюда не заглядывал.
Однако и двое, а с Васей и трое - это для начала тоже немалый клад.
Воспрянул духом теперь Савельев. Стал наводить справки о тех, кто раньше разъехался по разным, и ближним и дальним местам. И этим отправил письма: мол, приглашаем. Родные Березки и ждут, и надеются.
Учел председатель и то, что не помешает и чем-то конкретным привлечь людей.
Главный вопрос для людей - жилище.
Вот и уговорил Савельев колхозников для возможных в селе новоселов построить пока хотя бы три дома.
Предложение вызвало спор.
- Строить для дяди! Сами с дырявыми крышами.
Поспорить поспорили, однако затем уступили. Все понимали важность такого дела. К тому же сам Савельев был неуступчив и крут.
Заложили три дома.
И, представьте, на новые письма Степана Петровича люди опять откликнулись. И даже не трое, а сразу четверо. Пришлось срочно браться за новый дом.
Однако потом, после приезда первых, установили такой порядок: дом получай, вселяйся, но тут же и сам берись за строительство нового - теперь для других, не ты последний в село приехал, ждем и иных пополнений.
Умно получилось. Понемногу, не в раз, не в два, а все же люди в село потянулись.
