В сборнике впервые на русском языке представлено богатство и многообразие английской "изреченной мысли" на временном пространстве пяти столетий - мысли не только глубокой, оригинальной, остроумной, но и во многом прозорливой.
Содержание:
Предисловие 1
ФРЭНСИС БЭКОН - 1561–1626 2
РОБЕРТ БЕРТОН - 1577–1640 3
ТОМАС БРАУН - 1605–1682 3
ДЖОРДЖ САВИЛ, маркиз ГАЛИФАКС - 1633–1695 4
ТОМАС ФУЛЛЕР - 1654–1734 5
ДЖОНАТАН СВИФТ - 1667–1745 6
ЭНТОНИ ЭШЛИ КУПЕР, лорд ШАФТСБЕРИ - 1671–1713 7
ДЖОЗЕФ АДДИСОН - 1672–1719 8
ФИЛИП ДОРМЕР СТЭНХОУП, лорд ЧЕСТЕРФИЛД - 1694–1773 9
СЭМЮЭЛЬ ДЖОНСОН - 1709–1784 10
ЭДМУНД БЕРК - 1729–1797 12
СИДНЕЙ СМИТ - 1771–1845 13
ЧАРЛЗ ЛЭМ - 1775–1834 14
УИЛЬЯМ ХЭЗЛИТТ - 1778–1830 15
ТОМАС де КУИНСИ - 1785–1859 16
ТОМАС КАРЛЕЙЛЬ - 1795–1881 16
ТОМАС БАБИНГТОН МАКОЛЕЙ - 1800–1859 17
БЕНДЖАМИН ДИЗРАЭЛИ - 1804–1881 18
МЭТЬЮ АРНОЛД - 1822–1888 19
СЭМЮЭЛЬ БАТЛЕР - 1835–1902 19
РОБЕРТ ЛЬЮИС СТИВЕНСОН - 1850–1894 21
ОСКАР УАЙЛЬД - 1854–1900 22
ДЖОРДЖ БЕРНАРД ШОУ - 1856–1950 24
ХИЛЭР БЕЛЛОК - 1870–1953 26
МАКС БИРБОМ - 1872–1956 27
БЕРТРАН РАССЕЛЛ - 1872–1970 28
ГИЛБЕРТ КИЙТ ЧЕСТЕРТОН - 1874–1936 29
УИНСТОН ЧЕРЧИЛЛЬ - 1874–1965 30
ТОМАС СТЕРНЗ ЭЛИОТ - 1888–1965 32
ОЛДОС ХАКСЛИ - 1894–1963 34
СИРИЛ КОННОЛЛИ - 1903–1974 35
ДЖОРДЖ ОРУЭЛЛ - 1903–1950 36
УИСТЕН ХЬЮ ОДЕН - 1907–1973 37
Примечания 39
Суета сует. Пятьсот лет английского афоризма
Предисловие
В этой книге читатель найдет немало всевозможных определений, в том числе и несколько определений афоризма. Принадлежат они разным авторам, писались в разное время, однако имеют между собой немало общего.
Лорд Честерфилд: "Сочинители афоризмов, в большинстве своем, красоту мысли ставят выше точности и справедливости".
Сэмюэль Джонсон: "Искусство афоризма заключается не столько в выражении оригинальной и глубокой идеи, сколько в умении в нескольких словах выразить доступную и полезную мысль".
Чарлз Лэм: "Самые блестящие каламбуры - это те, что наименее подвержены глубокому осмыслению".
Сирил Коннолли: "Тот, у кого люди вызывают любопытство, а не любовь, должны писать афоризмы, а не романы…"
Общее здесь - игровой, несерьезный характер афоризмов, их формальное совершенство, примат формы над содержанием. Прочтя эту книгу, читатель, надо думать, убедится: далеко не все афоризмы "наименее подвержены глубокому осмыслению", далеко не все сочинители афоризмов "красоту мысли ставят выше точности и справедливости".
Вместе с тем английские писатели и мыслители правы, подчеркивая, что всякий удавшийся афоризм ставит форму по крайней мере не ниже содержания. И в этом смысле афоризм во многом сродни пародии: он высмеивает, вышучивает - только не литературные клише, а житейские, не литературную прозу, а прозу жизни.
А для этого - сначала "убаюкивает" читателя, то есть использует стандартную, клишированную формулу, которую внезапно, порой всего одним словом, взрывает изнутри, выворачивает наизнанку, переиначивает. Формально - и это тоже роднит его с пародией - афоризм тем удачнее, чем больше он верен банальности по форме и чем меньше по содержанию, по сути. Например, у Уайльда: "По внешнему виду не судят только самые непроницательные люди", или "Надо иметь твердокаменное сердце, чтобы без смеха читать о смерти малютки Нелл". В первом случае Уайльд добавляет в банальную формулировку только частицу "не", во втором меняет "слезы" на "смех". Эффект - налицо.
Подобно тому, как пародия не существует без своего второго плана, без пародируемого материала, афоризмы (вроде приведенных выше) нередко накрепко привязаны к банальности, приевшейся мудрости, которую они, можно сказать, эксплуатируют.
Подобно тому, как пародийное мы порой, не разобравшись, принимаем за пародируемое, т. е. всерьез, за чистую монету, - и афоризм, особенно если он умело составлен, кажется нам поначалу чем-то давно и хорошо известным. Не потому ли даже самая абсурдная мысль, если она облечена в афористически четкую, законченную, непроницаемую форму, может на первый взгляд показаться здравой, выношенной?
Афоризм - во всяком случае, удачный афоризм - это всегда сюрприз. Читателю (или слушателю) может, фигурально выражаясь, быть преподнесен обыкновенный камень, уложенный в нарядный подарочный пакет, а может, наоборот, - драгоценная брошь, завернутая в газетную бумагу.
Разумеется, чтобы состояться, афоризму недостаточно переиначивать банальность. Он должен быть по возможности краток, емок и не только вышучивать пошлость, но и выстроить на ней, ее, так сказать, формальными средствами, свежую, оригинальную мысль. "Жизнь слишком хороша, чтобы ею наслаждаться", - заметил Честертон, не только переиначивая трюизм "если жизнь хороша, мы ею наслаждаемся", но и выражая этим - абсурдным на первый взгляд - заявлением свое глубоко выстраданное кредо, согласно которому философия оптимизма и эстетское наслаждение - вещи совершенно разные.
Итак, программа минимум для афоризма - высмеять пошлость на ее, так сказать, территории, программа максимум - создать емкую, остроумную, парадоксальную идею. Слово "парадокс", под которым понимается обычно суждение, противоречащее здравому смыслу, почему-то используется, лишь когда речь идет об афоризмах Уайльда, Честертона, Шоу, тогда как, строго говоря, никакой афоризм невозможен без парадокса, ибо парадокс здесь - понятие, что называется, формообразующее - это то формальнологическое противоречие, на котором всякий афоризм строится; противоречие между, как уже отмечалось, "банальной оболочкой" и "свежей начинкой", то самое противоречие, что и составляет главный сюрприз для читателя. Слова Уайльда: "Путь парадокса - это путь истины…" могли бы, тем самым, стать еще одним - быть может, самым точным - определением афоризма.
Впрочем, далеко не все включенные в сборник изречения, мысли, рассуждения афористичны и парадоксальны, далеко не все авторы нашей антологии умеют или считают нужным следовать формуле Честертона, писавшего: "Чтобы на истину обратили внимание, ее переворачивают вверх ногами". Многие мысли, с которыми познакомится читатель, не только не "перевернуты вверх ногами", но и, развивая метафору, "твердо, обеими ногами стоят на земле".
Быть может поэтому этой книге более подошел бы порядком затасканный подзаголовок "В мире мудрых мыслей" - он гораздо точнее определит содержание сборника "Английский афоризм", ведь собственно афоризмы из 33-х представленных здесь авторов писали немногие: Свифт ("Рассуждения на темы серьезные и праздные"), Шоу ("Афоризмы для революционеров", "Справочник начинающего революционера"), С. Батлер, лорд Галифакс, Томас Фуллер… Если бы этот сборник составлялся в соответствии с вышеприведенными определениями афоризма, то выбор наш поневоле ограничился бы Уайльдом, Шоу, Честертоном и, пожалуй, знаменитым доктором Джонсоном - афористами в классическом понимании этого слова.
Наша же задача была иной: представить - на русском языке впервые - богатство и многообразие английской, выражаясь словами Тютчева, "изреченной мысли" на временном пространстве пяти столетий; мысли не только глубокой, оригинальной, остроумной, но и меткой, дальновидной. В проблемы XX века, в нашу жизнь своими прозрениями "попадают" не только наши старшие современники: философ Бертран Расселл, поэт и критик Уистен Хью Оден, известные романисты и эссеисты Олдос Хаксли и Джордж Оруэлл (только жившие при "развитом социализме" могут по достоинству оценить оруэловскую "поправку" к марксистской доктрине: "все животные равны, но некоторые более равны, чем остальные"), критик Сирил Коннолли, политик, историк и писатель Уинстон Черчилль, но и такие авторы "давно минувших дней", как Бэкон и Свифт, Берк и Хэзлитт, Аддисон и Маколей, Лэм и Дизраэли.
Заранее предвидя упрек в "надерганности" многих включенных в сборник изречений, оторванности их от контекста, следует сразу же оговориться: предпочтение почти всегда отдавалось мыслям законченным, с контекстом романа, статьи, пьесы, автобиографии, эссе, письма, трактата, откуда они брались, или совсем не связанным, или связанным непрочно, условно, живущим, так сказать, самостоятельной жизнью.