- Нет-нет. Цинизм - страшный порок. Порок нашего времени, способный зачеркнуть все. А эти юнцы, напротив, пропитаны некой странной любовью…
- Иногда ты несешь ахинею, дорогой Руперт. Но мне все равно очень нравится тебя слушать. Теперь я жалею, что мы разрешили ему жить у Таллиса. Таллис ведь тоже, так сказать, из отвергающих.
- Ну, не преувеличивай, Хильда! Впрочем, согласен, что отпустить Питера в Ноттинг-хилл было скорее всего ошибкой. Казалось, там он начнет реальнее смотреть на вещи.
Ведь после того, как наши с ним отношения… во всяком случае, мои с ним отношения стали…
- Питер явно надумал уйти от нас.
- А уж лучше жить с Таллисом, чем болтаться черт знает где в одиночестве.
- Именно. Как я боюсь, что он пристрастится к наркотикам! И потом, ему захотелось поселиться с Таллисом. А то, что ему захотелось хоть чего-то, уже было манной небесной.
- К тому же Таллис уверял, что сумеет ему помочь.
- Бедняге Таллису нередко кажется, что он способен помогать ближним, а на деле он абсолютно беспомощен. А его дом, Руперт! Там ведь никогда не убирают. И все завалено сверху донизу жутким хламом. Запах, как в зоопарке. И этот старик отец, который все время что-то жует. Не удивлюсь, если у них там вши, но Таллис этого, само собой, не замечает. А Питер нуждается в строгости и порядке. Жизнь на вонючей помойке едва ли прибавит ему благоразумия.
- Ты все излишне драматизируешь, Хильда. И, насколько я помню, в Патни, где Таллис жил с Морган, тоже все было вверх дном.
- И я всегда считала это дурным знаком. Если люди живут в любви, вокруг них всегда порядок.
- Абсурд. И не станешь же ты отрицать, что эти двое любили друг друга?
- Возможно. Но полной уверенности я не испытывала. И еще: они оба были какие-то не от мира сего.
- Жалко, что у них не было детей.
- Не знаю, хотела ли Морган ребенка. Ей хотелось свободы, чтобы всегда быть готовой к новому. А Таллис, конечно же, не без странностей. В четырнадцать лет потеряв сестру-близнеца, он свихнулся, да так и остался свихнутым.
- Никогда в жизни не встречал человека более уравновешенного, чем Таллис.
- Так и ждала, что ты это скажешь, милый. Однако я всегда была уверена, что из их брака ничего хорошего не выйдет.
- Правильней было бы не повторять это так часто. Бывает, что прорицателям не прощают.
- Морган простит мне что угодно. И я ей - тоже.
- Знаю. Вы с ней очень близки.
- И тебе даже не представить, как близки.
- Ты даешь мне повод для ревности!
- Не глупи, милый.
- А ты ведь немножко собственница в том, что касается младшей сестры..
- Конечно. И всегда считала всех ниже ее.
- То, что ты очень хорошенькая, а она - нет…
- Не играет здесь никакой роли. У Морган интеллектуальное лицо. И какой ум! Она могла бы выйти замуж за кого угодно. Таллис совсем не тот, кого ей следовало выбрать. Ей нужен человек с большим чувством собственного достоинства.
- Или тот, кто стал бы ею командовать.
- Нет, Руперт. Морган тоже за демократию. Если бы Таллису удалось найти приличную работу, в университете… А это возможно, если только он постарается…
- Но он всегда был "вторым"…
- Ой, только не заводи речь об этих лидерах с врожденным чувством первенства и превосходства. Таллис бесспорный интеллектуал или, во всяком случае, стал бы таким, если б хоть чуточку подтянулся. Что у него с этой книгой о Марксе и де Токвиле, за которую он принимался?
- По-моему, заброшена.
- То-то и есть. Всегда у него несуразица, дилетантство, неспособность довести дело до конца. Это дурацкое преподавание в вечерних школах, попытки стать социальным работником. И все без результата, все брошено где-то на середине. В этом есть что-то жалкое. И потом: лучше бы он нормальнее реагировал на Морган.
- Ты хочешь сказать - ревнивее?
- Да. И, пожалуйста, не говори, что быть выше ревности - благородно.
- Я как раз собирался.
- Природу не обманешь, физиологию - тоже.
- Лично мне широта души импонирует. Но вообще-то, моя дорогая Хильда, откуда мы знаем, ревнует он или нет. Таллис ведь не обязан рассказывать нам об этом.
- Конечно. Но ему не хватает полета. И он такой недотепа.
- Мне кажется, что он просто дико устал.
- Устал? А как же иначе! Хватает больше, чем может осилить. Потом не выдерживает, надрывается. С тех пор как ушла Морган, он вообще ни на что не способен и ему ничто не удается.
- Мы с тобой в этой жизни редкостные удачники и не можем почувствовать, каково это. И все-таки ты, дорогая, я думаю, слишком строга к тем, кому что-то не удается.
- Да, я действительно считаю, что способность добиваться результата - непременный элемент нравственного поведения. Умение придать жизни целостность и разумно использовать данные от природы таланты должно быть свойственно каждому настоящему человеку. А Таллис подает Питеру очень опасный пример. Похоже, он не понимает, что ему по плечу, а что - нет. Это совместное проживание с престарелым отцом - просто безумие. Желание взять к себе Питера - тоже. Да, а ты знаешь, что Таллис говорит Леонарду "папочка"? Взрослый мужчина, который называет отца папочкой, - это вообще запредельно.
- Запредельно, Хильда? И за какие же пределы это выходит?
- Оставь этот большевистский напор, Руперт. "Да, папочка", "Конечно, папочка". Может быть, это и безобидно, но все же указывает на какую-то неполноценность. А Леонард не дурак, хотя и со странностями. Теперь мне даже легче с Леонардом, чем с Таллисом.
- Леонард очень любил Морган.
- И этот разрыв был для него тяжелым ударом. Пожалуй, я съезжу к ним завтра. У тебя найдутся спичечные коробки для Леонарда?
- Надо взглянуть. А что ты собираешься сказать Питеру?
- Ничего нового. У меня нет к нему подхода, солнышко. Ты знаешь ведь, как это происходит. Чуть что, мы оба начинаем горячиться, а потом Питер погружается в эту ужасную непроницаемость. О, Господи!
- Я все время виню себя…
- За что? Это самый страшный вопрос. За что? В чем мы ошиблись с Питером? Ты должен, не откладывая, снова с ним увидеться. Это необходимо, Руперт.
- Когда мы видимся, я сразу же оказываюсь в роли сурового отца. Вовсе себя таковым не чувствую, но это происходит как-то механически.
- Знаю. И, боюсь, все наши рассуждения были такими же механическими. Мы были так уверены, что, если Кембридж представляется ему затеей богачей, он с радостью будет помогать Таллису возиться с ямайцами. Но, похоже, и это ему совсем не по вкусу.
- Хоть бы он захотел поехать за границу! Я в его возрасте…
- Да, конечно. Когда вы в последний раз виделись, Таллис сказал тебе что-нибудь новое? Впрочем, откуда у него новости!
- О Питере? Он обронил что-то таинственное. Сказал, что Питер не слишком тверд в разграничении своего и чужого.
- Что он имел в виду? Не хочет же он сказать, что Питер ворует?
- Я не стал углубляться в этот вопрос. Меня и так вымотали предыдущие полчаса с Питером. Да еще куча негритят визжали тут же, на пороге.
- Дорогой мой, боюсь, что Таллис действует тебе на нервы. Как и мне.
- Он просто не понимает, что приличия требуют иногда закрыть двери.
- И потом, Таллис вечно все раздувает. Ему приятнее, когда вокруг полный кошмар.
- Это присуще всем несчастливым людям.
- Думаю, стоит пригласить Таллиса сюда, все обсудить и выработать новый план действий. Черт! Это немыслимо: ведь здесь будет Морган!
- Мне кажется, Таллис уже не способен влиять на Питера. У него был какой-то авторитет. Теперь это утрачено.
- Прежние мерки утрачены. Люди перерастают Таллиса. Уверена, именно это случилось с Морган. Но, Господи, как я хочу, чтобы хоть кто-нибудь уговорил Питера вернуться в октябре в Кембридж!
- Может быть, разговор с Акселем…
- Я тоже думала об этом. Но Питер, судя по всему, отдалился от Акселя. Раньше тот ему нравился, но в последнее время… И потом, Питер никогда по-настоящему не ладил с Саймоном.
- Возможно, одно связано с другим. Но у нас еще уйма времени, Хильда. В колледже всё понимают.
- Да. Нам не следует так волноваться. А не сумеет ли Морган помочь Питеру?
- Он был к ней очень привязан. И всегда восхищался ею. А для Питера это немало.
- Правда, он сильно повзрослел с тех пор, как последний раз видел свою "тетю Морган".
- А Морган, скорее всего, самой нужна помощь.
- Знаю, Руперт. Подозреваю, она потерпела жестокое поражение. Морган так бережет чувство собственного достоинства. А ему нанесен очень крепкий удар. Как звучит то латинское изречение, которое ты всегда любишь повторять: dilig… а дальше?
- Dilige et fac quod vis. Люби и поступай свободно.
- Да. Морган казалось, что она сможет следовать этой заповеди. А все обернулось таким провалом.
- Думаю, этой заповеди вообще невозможно следовать. Ее недосягаемость и ведет нас в потемки.
- Б поземку?
- Нет, в потемки. Человеческого бытия.
- Но если это изречение неприменимо, зачем ты вечно его цитируешь?
- Оно… красиво.
- Пфф! Да. Морган понадобится помощь, и не только моя. Нам нужно всем взяться за руки. Она ведь так любит и тебя, и Саймона. Все вместе мы сумеем поддержать ее.
- Когда она прибывает? Ведь она, кажется, собиралась плыть?
- Да. И появится не раньше чем дней через десять. Точную дату она не указала.
- Тогда, возможно, Джулиус опередит ее.
- Может, оно и к лучшему. Как ты думаешь: Морган писала Питеру?
- Мы увидели бы письмо.