Сперва то Толстый ничего - взял у гардеробщика какую-то кепку, пошёл к гостям - деньги собирать. Но потом надоело ему это дело - кепка денег полна, а жену не отдают, непонятно даже - кому и деньги то отдавать надо.
- Ерунда это всё, - заявляет тут видавший виды ротмистр, - Всегда в таких случаях невесту украденную - в туалете женском прячут. Вот пойди туда - да вызволи из неволи.
Ресторан то был не из простых - этажа три занимал, туалетов женских там - штук десять, не меньше. Витька все их посетил - со скандалами и воплями, как полагается, - но Нинки так и не нашёл.
- Напрасно, Вы, дядя Витя, по сортирам женским лазаете, - заявляет давешний пацанчик, - Нинка то с друзьями просто на такси поехала покататься, подождите - скоро вернётся.
Напрасно он это сказал, совсем даже напрасно.
Узнав, что среди Нинкиных компаньонов по поездке присутствует лицо мужского пола, Толстый впал в полную фрустрацию - в штопор крутой, то есть, вошёл:
- Вот оно значит как, - орал Витька, махнувший с горя фужер водочки, - Часов пять как жена - а уже с какими-то левыми мужиками на авто катается? Не прощу! Всё - свадьба отменяется - на фиг! Ноги моей здесь больше не будет!
Ну и ещё пару слов обидных в невестин адрес, с горяча, добавил.
И - прочь из ресторана, только его и видели.
Бежит по Невскому, усердно страусиными ножищами перебирая, - только галстук гордо над левым плечом развевается.
Лишь возле Адмиралтейства, пробежав километра три, Толстый наконец то остановился.
Минут пять я его старательно успокаивал, а там и ротмистр Кусков с парой бутылок шампанского подоспел.
Шампанского употребив, Витька быстро успокоился, повеселел и публично раскаялся в ошибках совершённых. Бодро возвращаемся в ресторан - казус то устранён полностью.
Но не тут то было!
Оказывается, что пока мы отсутствовали, из вояжа вернулась невеста - доброхоты тут же ей и рассказали про женихово поведение. Со всеми подробностями, в красках ярких. Особенно подружки невестины закадычные старались. Ну, Нинка, в свою очередь, тоже психанула знатно:
- Не связывайся с малолетками - предупреждали люди добрые. На фиг - эту свадьбу! Поймайте мне машину - на развод поеду подавать!
Но, здесь уже проще - набежали родственники многочисленные, окружили молодых плотным кольцом, пошла работать дипломатия народная.
А мы с Кусковым в зал ресторанный пошли - без нас разберутся.
А в зале ресторанном всё скучно и не весело - вяло себя как-то народ ведёт, без души, ни песен тебе, ни танцев.
Ротмистра, впрочем, это ни мало не смутило.
Накатил водочки, закусил, пошлый анекдот громко - на весь зал - рассказал, ещё накатил, и подсел клеиться к одинокой незнакомой девице.
- Слышь, Андрюха, - говорит мне Вика Кускова, ротмистрова жена, - а приударь-ка ты за мной по полной программе. А то обидно ведь - с Кусковым уже три года как женаты, я его ревную постоянно, а он меня - нет. Неправельено это. Вон, даже Витька свою Нинку без повода серьёзно ревнует - а я, что - хуже?
Да нет, Вика - тоже очень даже ничего. Иду на встречу - начинаю ухлёстывать по полной.
Танцуем - раз - другой - третий. Шепчу ей что-то на ушко, подливаю водку в шампанское, Вика заливисто смеётся на весь зал.
Спиной ощущаю чей-то тяжёлый взгляд - шутки шутками, но по морде что-то ни за что, ни про что, получать, ей-ей, не хочется.
А свадьба, тем временем, приходит к своему логическому завершению - молодые полностью помирились, и, даже толком не попрощавшись, отбыли по своим неотложным делам, гости потихоньку начали расходиться.
Мы с четой Кусковых тоже уходим, благо метро в двух шагах.
Спускаемся по эскалатору в зал. Надо вам сказать, что эта станция метро - закрытого типа, то есть электрички отделены от потенциальных пассажиров стеной, в которой имеются ниши, оборудованные дверями.
И вот представьте себе картинку: подходит очередная электричка, двери открываются, но пассажирам из одной конкретной двери на перрон ну ни как не выйти - в нише, уперевшись спинами в противоположные стенки, стоим мы с ротмистром - и дубасим друг друга почём зря.
А рядом стоит Вика Кускова и улыбается - наконец-то ротмистр её приревновал по серьезному - сбылась сокровенная девичья мечта.
С Кусковым мы потом, конечно, помирились.
Но природа ревности, её смысл - для меня по-прежнему - загадка.
Ревность - только лишь цветочки,
Повод выпить натощак.
А опущенные почки -
Это, братцы, не пустяк.
Байка восьмая
О напрасном героизме
Попович как-то незаметно превратился во всеобщего любимчика.
На любой вечеринке он - желанный гость. На гитаре классно играет, песенки разные душещипательные поёт проникновенно:
Заварим круто дымный чай,
Взлетают искры светлым роем.
Моя родная, не скучай -
Шипит в костре сырая хвоя.
Ты там не знаешь ничего,
Винишь, наверное, в измене.
А здесь, тропою кочевой,
Усталые бредут олени.
Здесь сопки в воздухе висят,
По пояс скрытые в тумане.
Из женщин - вёрст на пятьдесят -
Лишь ты - на карточке в кармане.
И тот дым, и этот чай,
И кедр с обугленной корою…
Моя родная, не скучай -
Шипит в костре сырая хвоя.
Короче говоря, стал Попович душой коллектива.
Вот только с учёбой у него ни как не ладилось, особенно с точными науками. И если с высшей математикой ещё как-то вытанцовывалось - преподавала её совсем даже ещё не старая барышня, так что шансы у Поповича - женского любимчика, определённо были, то вот с теоретической механикой (термехом - по-простому) дела у Поповича шли - из рук вон.
Профессор Агранович, что нам лекции по термеху читал, вообще-то был мужиком неплохим, даже где-то удобным - в смысле сдачи ему экзаменов.
Всё ему было до фонаря. Читает лекцию, и видно невооружённым глазом, что думает то он совсем о другом - встречаются иногда такие чудаки, целиком в себя погружённые.
Вот и Агранович этот не от мира сего был - даже фамилий своих студентов не мог запомнить, постоянно ошибался - ну, неинтересно ему это было.
И внешность у профессора соответствующая - чёрный потёртый костюм, бородка клинышком, пенсне старомодное, скрывающее взгляд отсутствующий - вылитый академик Тимирязев - из фильма "Депутат Балтики".
А вот преподаватель по практическим занятиям - Витюков по фамилии - был полной противоположностью Аграновича, - молодой, ушлый до невозможности.
Он как-то сразу понял, что Попович в его предмете не смыслит абсолютно ничего, то есть - ноль полный. А, поняв это, тут же стал нагружать Поповича многочисленными дополнительными заданиями. Но мы брата-гусара в беде не бросили - совместными усилиями все задания эти порешали, получил таки Попович свой зачёт.
Ставя подпись в зачётке, Витюков зло прошипел сквозь зубы:
- Ничего, Попович, ничего. Мы с вами ещё на экзамене встретимся, там вот все точки над "и" и расставим, выведем кое-кого на чистую воду.
А экзамен по термеху следующим образом происходил: первые минут двадцать в аудитории находился только один Агранович - раздавал студентам билеты, по местам рассаживал, а потом - к моменту, когда первый желающий уже был готов отвечать, появлялся Витюков, подсаживался к профессору и начинал экзаменующемуся вопросы каверзные задавать, Аграновичу что-то на ухо нашептывать. И профессор к его мнению всегда прислушивался, и двойки - по просьбе Витюкова - ставил исправно.
Экзамены проходили в два приёма - в первый день шли те, кто был более-менее уверен в своих знаниях, во второй - все остальные. Я рискнул - пошёл сдавать экзамен в первый день, и всё прошло нормально - четыре балла.
И вот сидим в общаге, с Михасем и Генкой Банкиным - такими же счастливчиками, пивко бутылочное попиваем - празднуем, значит.
А тут и Попович пожаловал - смурной весь из себя, хмурый, словно туча из мультика про Вини Пуха. Поздравил нас неискренне совсем, и говорит:
- А мне, похоже, кирдычок приходит. Загрызёт меня завтра Витюков насмерть, гадом буду. Хоть вещи иди заранее собирать - в Донецк родимый возвращаться.
Жалко, конечно, Поповича - да что тут сделаешь?
А Попович пивка хлебнул и продолжает:
- Есть, впрочем, шанс один. Да опасное это дело, не каждому по плечу. Слабовата нынче молодёжь пошла, слабовата - риска боится. Ну, рассказывать вам дальше, субчики, или не стоит - всё равно откажитесь?
Мы дружно киваем, мол, рассказывай, конечно. Мы ребята не робкого десятка, как никак - бравые гусары, а не какие-нибудь там - ботаники.
Ну, тогда слушайте, - оживляется Попович, - Агранович то у нас - гений, с одной стороны, а с другой - лох чилийский, никого и в лицо то не помнит. А Витюков на экзамены с опозданьем приходит - сами знаете. Вот если кто смелый найдётся и с моей зачёткой на экзамен сходит и минут за десять-пятнадцать сдаст его - было бы здорово!
Не, понятное дело, надо и на шухер у двери кого-нибудь поставить, чтобы если что - шум поднять, дабы засланный казачок смыться успел. Ну, как вам план?
- А что, на, - план, как план. Только, на, проработать его тщательно требуется, на, - тут же откликается Михась.
Начинаем тщательно прорабатывать. Попович - для ускорения мыслительного процесса - приносит бутылёк донецкого самогона.
Появляется, с честно заработанной тройкой, ротмистр Кусков, вносит свою лепту в составление развёрнутого Плана будущей Компании. Сидим допоздна, всё прикидываем, кумекаем, в конце концов, решаем, что утро вечера мудренее, - ложимся спать.
Утром меня расталкивает помятый Генка: