- Слушаю, ваше благородие!
"Его благородие" был младше сержанта года на два и под конец войны можно было позволить себе такое обращение.
- Ты в дивизию?
- Так точно.
- Возьми Катюшку… - попросил младший лейтенант и погладил девушку по плечу. - Ей там документы на демобилизацию получать. Сам видишь…
- О чем разговор? Тащи ее шмотки в кабину.
Младший лейтенант подхватил вещмешок и сумку и понес их к машине.
- Ты тоже иди, садись в кабину, - сказал сержант девушке. - Тебе сейчас стоять много вредно.
- Ничего, - сказала девушка и пошла к машине.
- Скоро вы? - крикнул сержант солдатам.
- Еще три минутки!
- Петро! - крикнул сержант младшему лейтенанту. - Иди сюда! Покурить успеем.
- Устраивайся поудобнее, - говорил младший лейтенант своей девушке. - На колени ничего не клади, не дай бог тряхнет…
Он глазами показал на живот девушки и стал запихивать вещмешок и сумку за сиденье.
- Иди, иди, покури, - улыбнулась девушка. - Ты за меня не беспокойся. А в это время заведующий складом боепитания - хитроглазый старшина лет двадцати семи, стоял в проеме дверей склада и говорил сержанту.
- Как же! Держи карман шире! Женится он на ней! На каждой жениться - жизни не хватит. А у него ее и не было…
- Чего? - не понял сержант.
- Жизни. Что он видел-то? С шестнадцати лет до двадцати - четыре года от Москвы вот до сюда топал. Передовая да санбаты… Вот и вся его жизнь. А теперь она за свои же прегрешения…
- За какие еще прегрешения? - удивился сержант.
- "За какие, за какие"! - захохотал старшина. - Что ты думаешь, он у нее один был?
Сержант сгреб старшину за гимнастерку и тихо сказал:
- Ну-ка, иди сюда… Я тебе кое-что объясню…
И сержант неторопливо стал втягивать старшину в темноту склада боепитания.
- Пусти, кому говорят! - послышался оттуда полузадушенный хриплый голос старшины.
Затем раздался звук удара обо что-то мягкое, и сразу же за ним грохот каких-то падающих предметов, звон стекла и металлический лязг.
Из ворот темного склада, как ни в чем ни бывало, вышел сержант. Он вышел как раз в тот момент, когда к складу уже подходил младший лейтенант, доставая на ходу из кармана пачку "Беломора".
Из склада, прихрамывая, появился старшина. Верхняя губа у него вздулась, а на гимнастерке не хватало двух пуговиц.
- Это где тебя так угораздило, Сазоныч? - удивился младший лейтенант. Старшина осторожно потрогал губу и, не отвечая, стал отряхивать шта- ны.
Сержант беспечно рассмеялся и легко сказал:
- Я ему сколько раз говорил: "Проведи ты свет на свой склад, а то там в темноте и убиться недолго".
Он прикурил у младшего лейтенанта и отвернулся от старшины.
- Ладно, поговорим еще… - мрачно сказал старшина.
- Обязательно! - улыбнулся сержант.
Он повернулся к младшему лейтенанту и спросил:
- На свадьбу-то позовешь?
- Тебя хоть куда позову, - сказал младший лейтенант. - Хоть на свадьбу, хоть на именины, хоть на праздник престольный!
- То-то…
- Катюшку повезешь - не гони. Потихонечку, - озабоченно сказал младший лейтенант.
- Ладно, ваше благородие, держите хвост морковкой! Это вам не "ура" кричать - тут дело тонкое. Пошли, глава семейства!
И они оба направились к фургону, а старшина посмотрел им вслед и снова осторожно потрогал свою распухшую верхнюю губу.
Провожали артистов. Руки им пожимали. Дарили на память трофейные безделушки. Подсаживали в фургон.
- Передайте наш фронтовой привет всему многонациональному советскому государству! - надсадно прокричал толстенький начпрод.
В кабине ЗИСа неподвижно сидела беременная девушка, а печальный младший лейтенант стоял на подножке и держал ее за руку.
Ни о чем они не говорили и даже не смотрели друг на друга. Потому что вокруг фургона стояла веселая суматоха и девушка стеснялась плакать, а младший лейтенант пребывал в растерянности и смятении.
К машине шли командир полка и замполит.
Они вели заслуженную артистку, желая ее устроить поудобнее - в кабине. Но замполит первым увидел, что кабина занята, и незаметно подтолкнул командира полка.
Полковник тоже увидел в кабине девушку-старшину и, не останавливаясь, провел заслуженную артистку к задней двери фургона.
Замполит подошел к кабине и смущенно спросил:
- Значит, покидаешь нас, Катя…
- Покидаю, - деревянно ответила девушка.
- Так, значит… - сказал замполит.
Девушка кивнула.
- Ну, не забывай, значит… Скоро вся петрушка кончится, мы твоего в первую очередь демобилизуем.
- Спасибо, - сказала девушка.
- Вот так, значит, - сказал замполит. - В штаб дивизии приедешь, скажи, чтоб тебя с комсомольского учета сняли и личное дело на руки выдали. Скажешь, что я разрешил…
- Слушаюсь.
- Ну, прошай, Катя. Будь здорова. Рожай парня! Чтобы, значит, мальчишка был!
- Можно ехать? - спросил сержант.
- Давайте! - ответил замполит.
Младший лейтенант спрыгнул с подножки.
Они впервые посмотрели с девушкой друг на друга.
- Петенька! - шепотом прокричала девушка и в ужасе зажала рот ладонью.
Сержант перевесил автомат поближе к себе и тихонько тронул с места.
И снова сквозь тополя под колеса катилась дорога.
В фургоне сидели уставшие артисты, и каждый по-своему кушал свой "банкетик". Только старая певица, накинув ватник на плечи и надев совсем старушечьи очки на нос, пыталась читать книгу.
В кабине сержант смотрел на дорогу, на обочины и назад - в зеркальце на крыле. Руки его почти неподвижно лежали на руле.
- Конечно, - говорила девушка-санинструктор, - без наговоров все это не обойдется… Пойдут шушукаться по дворам! У нас бабы злые. В мирное-то время злые были, а уж сейчас-то, наверное, и вовсе… Так и слышу их! Господи! Хоть бы Петенька скорей приехал…
Сержант внимательно огляделся по сторонам, остановил машину.
- Посиди секунду, - сказал он девушке, взял автомат и вылез из кабины.
Он подошел у задней двери кабины и заглянул внутрь:
- Простите, пожалуйста. Если кому-нибудь нужно выйти… Вы понимаете, о чем я говорю? То лучше это сделать сейчас, потому что больше останавливаться не будем. Для справки: ехать нам минут сорок.
- Мы потерпим, - сказал немолодой артист. - Как дамы?
- Дамы всю жизнь во всех отношениях были в десять раз терпеливее мужчин, - не забыв снять очки, кокетливо улыбнулась сержанту старая певица.
- Прекрасно, - сказал сержант.
Он легко запрыгнул в прицеп и, повернувшись спиной к открытой двери фургона, открыл один ящик и достал оттуда осколочную гранату.
Сунув гранату в карман, сержант спрыгнул с прицепа, заглянул внутрь фургона и небрежно, словно о нестоящем внимания пустяке, сказал:
- Да, кстати, если вы вдруг услышите какую-нибудь стрельбу, ложитесь все рядком и лежите спокойненько. Ладно? И вообще, держите хвост морковкой.
Артисты посерьезнели, закивали головами, а пожилой артист сказал пышным голосом:
- "Стократ священен союз меча и лиры…"
- Правильно! - сказал сержант. - "Единый лавр их дружно обвивает". Поехали?
Тяжело фургону тащить за собой груженый прицеп. Хорошо еще, что дорога прямая.
- Парни все за войну избаловались, - говорила девушка, - домой приедут - подавай им должность. Конечно, он на фронте, может, ротой или взводом, как Петя, командовал, и на гражданке идти куда-нибудь в подчинение ему будет очень прискорбно. Но думаю, что я смогу Петьку устроить. В конце концов может в школе кружок военного дела вести. Или в райкоме комсомола будет работать. Правда ведь?
Сержант отрвал глаза от дороги и посмотрел на ожившую девушку.
- Пусть уж лучше кружок ведет…
Но девушка не слышала сержанта. Она слегка охнула, замерла, глаза у нее широко раскрылись и невидяще остановились на лице сержанта.
- Ты что? - тревожно спросил сержант.
Девушка глубоко вздохнула, улыбнулась и как-то очень по-женски проговорила слабым голосом:
- Толкнулся.
- Кто?!
- Он, - она показала на свой живот и счастливо прошептала. - Он так шевелится! Васька, он так шевелится!
И в это время раздалась пулеметная очередь, сразу же вспоровшая капот ЗИСа. Наверное, двигатель задет не был, потому что сержант резко прибавил газу, погнал машину вперед.
- Пригнись! - крикнул сержант девушке.
А пулемет бил по машине, и осколки дорожного бетона взлетали фонтанчиками из-под колес.
Сержант посмотрел в зеркальце и увидел, что горит прицеп.
Прицеп, в котором лежали несколько десятков ящиков с гранатами и взрывателями, полыхал на ветру.
- А, черт! - сержант еще увеличил скорость.
- Вот теперь он загружен! - торжествующе кричал старший по званию немецкий офицер. - Вот теперь в нем есть все!
Он сам лежал у пулемета и старательно ловил в прицел мчащийся фургон.
- Вперед! Догнать его! Догнать!..
Из ельника выскочили три мотоциклиста с пулеметами на колясках и понеслись за нелепым русским фургоном, отягощенным горящим прицепом.
Сержант еще раз посмотрел в зеркало заднего вида. Горел прицеп. Догоняли мотоциклисты.
Сержант вытянул кнопку ручного газа, установил постоянные обороты двигателя и снял ногу с педали.
- Катька! Рулить сможешь?
- Смогу.
- Держи баранку. И только прямо!
Сержант открыл дверь кабины, передал руль девушке.
- Ты куда?!
- Прицеп горит. Сбросить надо!
- Убьют, Васька! - закричала девушка.