* * *
Спустя некоторое время на черном капоте председательской "Волги" стоял старый китайский термос, а на расстеленном чистом носовом платке лежали золотые монеты.
Генка, Михаил и Петрович растроганно принимали поздравлений и с максимальной деликатностью оберегали золото от возможных посягательств. Только один раз, когда подрядчик из "Межколхозстроя" потянулся, чтобы взять монету и разглядеть ее поближе, Генка жестко сказал ему:
- Руки!
- Так вот вы какие. - Председатель исполкома ласково разглядывал Генку, Петровича и Михаила. - А мне еще вчера про этот случай докладывали - и ваш управляющий, и милиция. И с самой лучшей стороны. Так что район может по праву вами гордиться.
- А золото может район принять? - спросил Петрович.
- И выплатить нам положенные двадцать пять процентов, - добавил Генка.
- А то уже просто сил нет, - пожаловался Михаил.
- Ну конечно! - улыбнулся председатель. - О чем вы говорите? И прессу подключим, и законное вознаграждение вручим в торжественной обстановке. Немедленно все это организуем. Ну-ка, где наш начальник райфо?
- В отпуске, - доложил председателю его первый зам.
- Когда вернется?
- Через восемь дней, - подсказал второй зам.
- Вот и хорошо, - мягко проговорил председатель, обращаясь к Михаилу, Генке и Петровичу. - Приезжайте со своим богатством через восемь дней и прямо к начальнику районного финансового отдела. А мы к тому времени уже дадим ему команду...
- А золото?.. - потерянно просипел Михаил. От горя он снова потерял голос. - Где золото держать?
- Я же сказал - к начальнику райфо, - терпеливо объяснил ему председатель райисполкома. - Деньги - это его епархия. И мы призваны для того, чтобы каждый на своем месте занимался своим делом, и с полной ответственностью.
* * *
Сея ужас и панику на дороге, мотоцикл с тремя нашими героями мчался с чудовищной скоростью.
Он напрямую проскакивал дворы и палисадники, перелетал через заборы, врезался в огромные лужи, вздымая стены грязной воды, и вообще совершал невероятные мотоциклетные чудеса, которые не снились чемпионам. Ибо отчаяние, движущее нашими героями, намного превышало технические возможности этого транспортного средства.
- Прокурора! - яростно хрипел Михаил.
- Требую прокурора! - явно подражая кому-то, вопил Генка, стоя в полный рост за спиной Михаила.
- Только к прокурору!!! - злобно рычал Петрович из коляски, прижимая к груди старый китайский термос с отвергнутым золотом.
* * *
- Ваша жалоба совершенно обоснованна, - сказал им районный прокурор и потряс большим, густо исписанным листом бумаги. - Если факты, указанные здесь, подтвердятся, виновные получат очень строгие взыскания, невзирая на занимаемые должности и прошлые заслуги. Как сказал Петр Великий: "Прокурор - око государево". Перед законом все равны. - Райпрокурор оглядел термос, золото на столе и добавил: - Кстати, по закону вы были обязаны сдать государству найденные ценности в течение двенадцати часов с момента их обнаружения. Однако, руководствуясь тем, что ряд ответственных лиц создали вам невозможные условия для соблюдения сроков сдачи, мы вас к ответственности привлекать не будем.
- И на том спасибо!.. - поклонился ему Петрович.
- Не за что, - сказал прокурор. - Я руководствуюсь только законом. Жалоба ваша будет рассмотрена в установленные сроки.
- Это когда? - спросил Генка.
- Обычно все зависит от существа дела. В данном случае проверка фактов и выводы займут не более десяти суток. Случай, честно говоря, примитивный: бюрократизм, бездушие и безответственность.
- Я хочу умереть... - тихо сказал Михаил.
- Что? - не расслышал прокурор.
- Ничего, ничего. Все в порядке, - улыбнулся прокурору Генка и обнял Михаила за плечи.
- А как быть с золотом? - наливаясь гневом, спросил Петрович.
- Беречь как зеницу ока! - строго сказал районный прокурор.
* * *
- Я хочу умереть... - стонал Михаил, пока Генка и Петрович бережно усаживали его в мотоциклетную коляску.
Они застегнули его клеенчатым пологом по самую грудь. И в нерешительности встали у мотоциклетного руля.
- Ты умеешь? - спросил Петрович, указывая на мотоцикл.
- Не боги горшки обжигают. Попробую, - ответил Генка.
- Нет. Тогда давай уж лучше я буду пробовать, - решительно сказал Петрович. - Я когда-то на целине ездил на этой хреновине. Лет тридцать пять тому назад...
* * *
Тридцатипятилетний перерыв в вождении мотоцикла оказался ощутимым, скорость их движения была не более семи километров в час.
Генка сидел за широкой спиной Петровича, а одной рукой заботливо поддерживал голову Михаила.
- Мишку надо срочно к врачу. Он совсем загибается! - шептал Генка на ухо Петровичу.
- С Божьей помощью привезем его ко мне - позовешь свою тетку Веру.
- Тетя Вера счетовод, а не врач! А в Мишкином состоянии...
- В его состоянии счетовод нужнее. Позовешь Веру. Понял?
Петрович сказал это так сурово и непреклонно, что Генка только плечами пожал.
* * *
В квартире Петровича на высокой кровати лежал Михаил с компрессом на лбу. Около него сидела Вера, гладила его и ласково шептала:
- А мы уж с Ксенией Мухаммедовной прошлой ночью ужас что себе вообразили...
... За кухонным столом распаренный Петрович глушил третью бутылку пива, а Генка держал на коленях маленькую Юльку и поил ее чаем.
- Поросенка кормила? - тихо спросил он ее.
Рот у Юльки был набит тортом, и она только утвердительно кивнула.
Петрович посмотрел на пустые кухонные полки, на два туго набитых чемодана, стоявших на полу, и спросил:
- А это что?
- Собрались мы с Веркой за вами ехать, - объяснила Ксения Мухаммедовна. - В Сибирь или куда теперь душегубов-то отправляют?..
- Декабристки. Дурищи стоеросовые, - сказал Петрович.
Ксения Мухаммедовна рассмеялась и поцеловала Петровича в лысину.
Генка вытер Юльке физиономию и невесело усмехнулся:
- Интересное кино. Пойти Мишке рассказать, что ли...
- Сиди, - не пустила его Ксения Мухаммедовна. - Он еще в себя не пришел.
- Вот у меня теория есть, - сказал Генка, засовывая огромный кусок торта в рот. - Эти сорокалетние, или около того, они вообще слабые сейчас. Все.
- Это еще почему? - недовольно спросил Петрович.
- Объясняю. Вот у вас, Петрович, уже все было - и война, и целина, и любовь... жизнь - будь здоров! Вас ничем не напугаешь. У нас, молодых, все впереди. Мы сегодня четко знаем, чего хотим - чтобы нам не врали! А вот такие, как Мишка, которым по сорок, - они слабоваты. Они вашей жизни не нюхали и в нашем возрасте свою жизнь проморгали да промолчали. Всего боятся, интересы ерундовские, хватки никакой. У кого всякие там инфаркты, язвы желудков, склонность к этому делу? У сорокалетних! И одиноких среди них больше всех. У них нет четко выраженных позиций, и вообще...
- Ну нахал! - в одно слово хором сказали Петрович и Ксения Мухаммедовна.
Юлька захохотала, захлопала в ладоши. Понравилось, что говорят хором. В кухню вошли Михаил и Вера. Вера смущенно улыбалась. Михаил, вопреки Генкиной теории, был настроен довольно агрессивно:
- Ну, вот что. Мы тут с Верой кое-что решили. Она вам потом скажет. А вы, Петрович, и ты, Генка, кончайте рассиживаться. Раз договорились - ни шагу назад! Закопать его - и дело с концом. Хватит мучиться! Подъем.