То, чем большинство людей обеспокоены, является страстью жажды.
Кришнамурти: Мысль, по своей природе, является аналитической. Это мысль, которая ищет удовольствия и держится за них. Получается, что мысль культивирует желание.
Собеседник: Вы остановитесь на желании немного подробнее?
Кришнамурти: Вы наблюдаете за домом, чувствуете, что он прекрасен, затем возникает желание и удовольствие иметь его, тогда возникает желание добиться этого. Все это составляет центр, который является причиной разделения. Этот центр – чувство "меня" – является причиной разделения, потому что чувство "меня" и есть чувство разделения. Люди назвали его "эго" и другими названиями – "ниже себя" – в противоположность некоторой идее "выше себя" – но нет необходимости усложнять это. Это очень просто. Где есть центр, который является ощущением "меня", который в своих действиях изолирует себя, там есть разделение и сопротивление. И все это является процессом мысли. Поэтому, когда вы спрашиваете, что такое любовь, не существует этого центра. Любовь – не удовольствие и боль, не ненависть, не насилие в какой-либо форме.
Собеседник: Поэтому в любви, о которой вы говорите, не может быть никакого секса, потому что не может быть желания?
Кришнамурти: Не делайте, пожалуйста, никаких заключений. Мы исследуем, постигаем. Любое заключение или предположение предотвращают дальнейший вопрос. Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны также посмотреть на энергию мысли. Мысль, как мы отметили, выдерживает удовольствие, думая о чем-то, что было приятным, создавая образ, картину. Мысль порождает удовольствие. Размышление о половом акте становится жаждой, которая полностью отличается от акта секса. То, в чем большинство людей является заинтересованными, является страстью жажды. Сначала тяга, а затем секс становится жаждой. Об этой тяге думают. Мысль не является любовью.
Собеседник: Может ли существовать секс без этого желания мысли?
Кришнамурти: Вы должны определить сами для себя. Секс играет необычно важную роль в нашей жизни, потому что он, возможно, единственное такое глубокое ощущение, которое мы имеем. Интеллектуально и эмоционально мы соответствуем, подражаем, следуем, повинуемся. Во всех наших отношениях присутствуют боль и борьба, но только не в процессе секса. Этим актом, будучи столь отличным и красивым, мы увлекаемся, так что он, в свою очередь, становится неволей. Неволя – это требование на его продолжение – снова действие центра, являющегося аналитическим. Человек столь застрахован от этого – интеллектуально, в семье, в сообществе, через социальную этику, через религиозные наказания – это те застрахованные, имеющие только оставленные внутри отношения, которые и являются свободой и интенсивностью. Поэтому мы придаем огромную важность этому. Но если бы была свобода во всем вокруг, тогда это не было бы такой тягой и такой проблемой. Мы делаем ее проблемой, потому что не можем получить достаточно этого или потому, что чувствуем себя виновными в том, что получили это, или потому, что при получении мы нарушаем правила, которые общество навязало. Это старое общество, которое называет новое общество разрешающим, потому что для нового секс является частью жизни. В освобождении мышления от неволи имитации, власти, соответствия, и религиозных предписаний, секс занимает свое собственное место, но он не будет всем – потреблением. Из сказанного можно сделать вывод, что свобода существенна для любви – не свобода восстания, не свобода выполнения, что любит каждый, не из потворствования открыто или тайно, а скорее – свобода, которая входит в понимание всей этой целой структуры и природы центра. Тогда, свобода есть любовь.
Собеседник: Так что, свобода – это не разрешение?
Кришнамурти: Нет. Разрешение – это неволя. Любовь это не ненависть, не ревность, не амбиции, не конкурентоспособный дух с его опасениям относительно неудачи. Это – не любовь к Богу, не любовь к человеку, которая опять же является разделением. Любовь не одна и не множественна. Когда есть любовь, она является личной и безличной, с целью и без цели. Это похоже на запах цветка. Один или несколько людей могут нюхать его: возможно, что является запахом, а не кому он принадлежит.
"Второй пингвин"
Читателя Кришнамурти,
стр. 238–40
Когда есть любовь, секс никогда не является проблемой.
Когда мы молоды, мы имеем сильные сексуальные убеждения, и большинство из нас пробует иметь дело с такими желаниями, управляя и дисциплинируя их, потому что мы думаем, что без некоторой сдержанности станем всепоглощающе похотливыми. Организованные религии очень обеспокоены нашей сексуальной этикой. Но они позволяют нам совершать насилие и убийства от имени патриотизма, баловаться завистью и лукавой жестокостью, преследовать власть и успех. Почему же они столь обеспокоены специфическим типом этики, а не использованием нападения, жадности и войны? Не потому ли, что организованные религии, будучи частью окружающей среды, которую мы создали, зависят от самого существования наших опасений и надежд, от нашей зависти и сепаратизма? В религиозной области, как и в любой другой, мышление поддерживается в проектированиях своих собственных желаний.
Пока нет никакого глубокого понимания всего процесса желания, брака, поскольку это теперь существует, на Востоке или на Западе, нельзя дать ответ на проблему секса. Любовь не вызвана подписанием контракта, и не базируется ни на обмене вознаграждением, ни на взаимной безопасности и комфорте. Все это является частями мышления, и именно поэтому любовь занимает столь маленькое место в нашей жизни. Любовь не имеет мышления. Она совершенно независима от мысли с ее хитрыми вычислениями, ее самозащитными требованиями и реакциями. Когда есть любовь, секс никогда не станет проблемой. Проблемы создает недостаток любви.
Помеха и спасение мышления составляют проблему, а не секс или любой другой определенный результат. И именно поэтому важно понять процесс мышления, его соблазны и отвращения, его ответы на красоту и уродство.
Обучение и значение жизни,
стр. 117–18
Человек, чья любовь чиста, может быть сексуальным.
Этот человек является интеллектуальным, полным знаний – знаний, отличающихся от мудрости, – человек, который имеет планы, хочет спасти мир, который полон умственной деятельности, полон процесса мышления: именно он охвачен сексом. Поскольку его жизнь мелочна, его сердце пусто, секс становится важным, – и именно так происходит в существующей цивилизации. Мы перерастили свой интеллект, и мышление уловило это в таких своих созданиях, как радио, автомобиль, механизированные развлечения, технические знания и различные склонности, которыми балуется мышление. Когда такое мышление уловило это, возник только один путь, который и является сексом. Господа, посмотрите на то, что происходит у каждого из нас, не смотрите на кого-то еще. Исследуйте свою собственную жизнь, и вы увидите, как стали пойманными в этой проблеме, насколько необычно пустой стала ваша жизнь. Какая же у вас жизнь, господа? Является ли она яркой, бесплодной, пустой, унылой и утомленной, а? Вы идете в свой офис, работаете, повторяете свои молитвы, выполняете указания. Когда вы находитесь в офисе, вы порабощены, унылы, вы должны следовать за рутиной. Вы стали механическими в своей религии. Это простое принятие власти. Так, религиозно, в мире бизнеса, в вашем образовании, в вашей ежедневной жизни – что фактически происходит? Не существует никакого творческого состояния для того, чтобы быть, не так ли? Вы не счастливы, не жизненно важны, не радостны. Интеллектуально, религиозно, экономически, социально, политически вы унылы и систематизированы, не так ли? Такое распределение по группам является результатом ваших собственных опасений, ваших собственных надежд и расстройств. И с тех пор, как человек стал столь пойманным, исчезло всякое облегчение, человек, естественно, стал обращаться к сексу для облегчения – здесь он может потворствовать самому себе, здесь он может искать счастье. Так, секс становится автоматическим, обычным, рутинным, а также становится притупленным и порочным процессом. Фактически он является вашей жизнью, если вы смотрите на него, если не пробуете избежать или не пытаетесь оправдать его. Фактически вы не являетесь творческим. Вы можете иметь детей, неисчислимые количества, но это не творческое действие, которое является случайным действием существования.