Владимир Анатольевич Блинов выглядел импозантно, но школьному своему прозвищу соответствовал даже более, чем много лет назад. Лицо его с годами сделалось еще более широким и круглым, волосы на голове остались только в "ленинском" варианте, веснушки стали грубее и заметнее. Рост его превышал габариты по ширине едва на треть - круглый, тугой живот выпирал из дорогого однобортного пиджака, лацкан которого был украшен депутатским значком, словно груди из тесного корсета. Импозантность импозантностью, а время явно не добавило Блинчику внешнего шарма, но голос изменить не смогло, и это почему-то было Михаилу очень приятно.
Блинчик улыбнулся безупречной фарфоровой улыбкой, но при этом так искренне и тепло, что Сергеев совершенно непроизвольно широко улыбнулся в ответ.
- Умка! Чертяка! Сколько лет прошло? Господи!
Блинов попытался прижать его к груди, но в результате получилось совершенно наоборот: Блинчик, охватив рослого Сергеева коротенькими ручками, трогательно положил ему голову на грудь, повторив мизансцену возвращения блудного сына, только на колени ему становиться для этого не пришлось.
- Как я рад тебя видеть!
- И я тебя, Володя, - сказал Сергеев, не кривя душой. - Тесен мир, Блинчик, ох, как тесен!
Встретить человека, с которым расстался двадцать лет назад в московском интернате, в холле киевского Дома кино на национальной премьере фильма "Гетьман", приглашение на которую прислали Криворотову, а пошел, чтобы не обижать пригласивших, его зам - пусть фраза звучит банально, но что тут можно сказать, кроме того, что мир действительно тесен.
- Как ты, Миша? Где?
Главный вопрос был "Откуда", но всему свое время.
- Я в порядке, как видишь. В МЧС, зам Криворотова по общим вопросам. Я почти год в Киеве.
- С ума сойти! - удивился Блинов. - Ты - и чиновник! А до этого? Я тебя искал пару раз, через ребят интернатских. Колюню спрашивал, Тараса и даже Рашида. Ты как сквозь землю провалился! Никто и ничего! Ты, Сергеев, - летучий голландец! Марго сказала, что тебя забрал дед, - и все! Слушай, хрен с ним, с фильмом! Я тебя из рук не выпущу, и не мечтай! Ты один?
Сергеев ждал Вику, которая, против обыкновения, опаздывала - вообще-то она была по-мужски пунктуальна.
- Да нет, я с подругой, - сказал он, - она будет с минуты на минуту.
- Кто у нас подруга? - спросил Блинчик.
- Ты ее, скорее всего, не знаешь, - на всякий случай сказал Сергеев.
- Ой ли? Ох, Умка, я в этом городе, пожалуй, знаю всех симпатичных женщин.
Физиономия у Владимира Анатольевича стала самодовольная. Михаил невольно вспомнил, как краснел юный Блинчик в далеком детстве, когда речь заходила о девочках. Слово "секс" тогда было не в ходу - существовало множество эвфемизмов, которыми они тогда пользовались. И любой из них вызывал у Блинчика исчезновение веснушек на фоне общего изменения цвета кожи. А нынче… Неужели Блинов стал бонвиваном? Верилось, если говорить честно, с трудом, но время меняет людей.
- А я не симпатичная, я красивая, - сказала Вика, выныривая из-за спины Блинова, - или ты, Володенька, в этом сомневаешься?
- Вот это номер! - Блинчик, похоже, действительно удивился. - Вика?! Умка, так это твоя подруга? Офигеть! Какой маленький город - Киев! Все друг друга знают!
- Умка? - сказала Плотникова удивленно. - Это ты, что ли, Умка, Сергеев? Это партийная кличка?
- Это детская кличка, - сказал Блинчик. - Он тебе не говорил?
- Он у меня неразговорчивый. А, собственно, откуда ты, партайгеноссе, знаешь его детскую кличку? Вы что - друзья детства? Вот так сюрприз! Слушай, Сергеев, мне уже начало казаться, что в Киеве тебя никто не знает - ан нет! Нет, я серьезно, Блинов, вы что, учились вместе? Так ты вроде москвичом когда-то был?
- Мы учились вместе, - сказал Сергеев без особого желания. - И не виделись очень много лет.
- У нас даже кровати рядом стояли, - Блинчик с широкой улыбкой приобнял Плотникову за плечи. - Слушай, акула пера, как же это ты еще не разнюхала ничего о наших общих делах? Просто непохоже на тебя!
- Интригуете, мальчики! Чувствую, чувствую запах жареных фактов! О стоящих рядом кроватях прошу поподробнее!
- Слушайте, ребята, - сказал Блинов, - ну, не задалось у нас сегодня с искусством! Поехали куда-нибудь! Выпьем, посидим, повспоминаем. Сергеев, я тебя из клыков не выпущу, сразу говорю - готовься! Мне Ступка все равно по секрету сказал, что фильм - редкое говно!
- Я не против, - согласилась Вика без жеманства, - не каждый день третий номер в списке национал-демократов приглашает выпить и поговорить. Соглашайся, Миша, соглашайся!
- Ты третий номер в НДПУ? - ошеломленно спросил Сергеев Блинчика.
- Точно, - ответила Вика за него.
Сам Блинов с виноватым лицом развел руками.
- Есть такая партия!
- Не просто третий номер в списках - партийный лидер. Теневой, правда, да, Володенька?
- Клевета, - сказал Блинов не краснея. - Журналистские домыслы, грязные слухи. Я - простой партийный функционер, бедный депутат, член фракции.
Любители киноискусства, заполнявшие холл Дома кино, потянулись к входу в зал. У стойки буфета быстро доходили до кондиции несколько хорошо одетых мужчин с печальными лицами. Жены, топтавшиеся рядом с ними, тянули мужей приобщаться к прекрасному.
- Врет, - сказала Вика, обращаясь к Сергееву, - врет наглым образом. Как ты называл его в детстве, а, Миша?
- Я сам могу сказать, - вмешался Владимир Анатольевич. - Сугубо по фамилии - Блинчик! Я был маленький и толстенький.
Вика посмотрела на Блинова так, что Сергеев, неплохо изучивший ее мимику, мог с точностью сказать, о чем она подумала:
- С тех пор ты не вырос и не похудел!
И, если не кривить душой, это было чистой правдой.
Но вслух Плотникова сказала:
- А теперь, Миша, его называют Советник. А кто поначитанней - Кардинал. А был просто Блинчик. Как растут люди! Превосходно! Я могу об этом написать?
- А вот это мы обсудим в процессе, - заявил Блинчик со смехом. - И решим за рюмкой чая. Миша, ты не против, если место для посиделок выберет Вика? Только одна просьба - без официоза, по-домашнему!
- Поехали к "Тарасу" - сказала Вика, - там столы точно не прослушивают. И обстановочка - как в "потемкинской" деревне. Не в казино же в самом деле ехать?! Там не поговоришь.
Сергееву было все равно, куда ехать. Он был рад встрече с Блиновым и несколько удивлен фамильярной легкости, с которой Плотникова и партайгеноссе НДПУ общались между собой.
За тот год, что Сергеев прожил и проработал в Киеве, он старался быть подальше от политики, зная, что она не только квинтэссенция экономики, но и довольно паршивая и опасная штука. К тому же очень часто приводящая к летальным исходам тех, кто полагает, что в нее можно играть на среднем уровне.
Как всякий живущий в стране, он знал о НДПУ, много раз видел по телевидению лидера партии - господина Титаренко - и даже слышал фамилию Блинова. Но мало ли на Украине Блиновых? Их тут, как в Бразилии Педро, не сосчитать! То, что его соученик и товарищ по детским играм оказался одним из лидеров партии, имевшей в Раде большинство, было не просто удивительно - невероятно, но Сергеев мог, не напрягаясь, вспомнить столько совершенно невероятных вещей, которые становились реальностью в мгновение ока, что еще один свершившийся факт в изумление его не ввергал.
- Годится, - сказал Блинчик. - Миша, ты на машине?
- Да.
- Давай ключи. Охранник поведет, а после ресторации отвезет вас домой. Сядем ко мне. Так удобнее.
Действительно, в блинчиковом лимузине было удобнее.
Охранник рысью побежал к сергеевской "тойоте" и, пока лимузин разворачивался на Саксаганского, успел сесть им на хвост.
Блинчик, предоставив гостям заднее сиденье, демократично уселся рядом с водителем, вызвав предынфарктное состояние у своего начальника охраны. Джип сопровождения возглавил кортеж. На Подол все три машины приехали одновременно. Время в пути было заполнено легким, ничего незначащим трепом, в котором Сергеев принимал чисто номинальное участие: какими-то киевскими анекдотами, упоминаниями общих знакомых, намеками, шутками о политическом бомонде. И Блинов, и Вика чувствовали себя как рыба в воде - одна терминология, одни приемы, одна среда. Сергеева ни на секунду не оставляла мысль, что Вика "работает" Блинчика. Впрочем, Блинчик в равной степени "работал" Вику. Тут у Михаила глаз был наметан - взаимность у дамы его сердца и друга его детства была полная.
"У Тараса" дама-распорядительница, на лице которой было написано высшее образование и глубокая радость оттого, что столь важная персона посетила их заведение, одетая в псевдонациональный костюм, провела их в один из боковых кабинетов - охрана немедленно заняла середину зала. Грамотно, как заметил Сергеев, заняла. Толково. Зонированно, с перекрытием секторов. И снаружи кто-то остался. Хлеб свой перепуганный начальник безопасности ел не зря.
Слуга часто говорит о хозяине больше, чем сам хозяин скажет о себе. Охрана у Блинчика была не для "понта" - серьезные ребята для решения серьезных проблем. А, значит, и это тоже было очевидно, хозяин предполагал, что проблемы могут и появиться, если уже не появлялись в прошлом. Просто так, без потерь и опасностей, на политический Олимп никто не взбирается - это тебе не по бульвару пройтись. И Блинчик, хоть и выглядел милым плюшевым мишкой, уж никак таким мишкой не был. И сколько народа поминало его без особой любви - Сергеев мог только догадываться.
- Значит так, - сказал Блинов, потирая руки, - нам, хозяюшка, водочки! Да, Миша? И сальца нарежьте, с прожилочкой! И огурчиков ваших, бочковых! Вика, мы-то по-мужски, по-простому, а ты что будешь? Может вина?