- Да-да? - отозвалась возившаяся в саду миловидная блондинка лет тридцати пяти. - Вы к кому?
- Аникеевы здесь проживают? - Василий еще загодя приготовил удостоверение.
- А-а-а, - сразу же насторожилась женщина. - Так вы из милиции. Насчет того утонувшего мальчика… Но Руслан и Вовик уже все рассказали! Нельзя же снова травмировать детей, они до сих пор в себя прийти не могут.
- Так помогите им, - улыбнулся опер. - Артем-то не утонул.
- Как?! Что вы говорите?
- Вернее, тот мальчик, что утонул, - вовсе не Артем, - счел необходимым уточнить Миша.
- А кто же он? - блондинка очумело хлопала глазами. - И кто тогда утонул?
- Вот и мы это хотим выяснить.
- Вы думаете, что дети…
- Поймите, гражданочка - может быть, хоть что-то…
- Хорошо, - женщина наконец махнула рукой и улыбнулась. - Проходите вон туда, в беседку, а ребят я сейчас позову.
- Неплохой домик, - Ганзеев кивнул на кирпичный особнячок с красной крышей и аккуратными зелеными ставнями. - Живут же люди: у некоторых - особняки, у других, - он покосился на Ратникова, - усадьбы целые. А тут всю-то жизнь - в коммуналке на Ваське!
- Зато у тебя там весело!
- Да уж, куда веселее. О! Глянь-ко, свидетелей наших ведут.
Оба паренька - и темноволосый Руслан, и тот, что посветлее, Вовик, выглядели как-то не очень. То ли осунулись, то ли… Впрочем, смотрели вполне даже заинтересованно.
- Дяденька, а правда, Темка не утонул, да?
- Не утонул, сказал ведь уже! - Василий кивнул на Ратникова. - Вот и отец его приемный подтвердит.
- А Тема нам про вас рассказывал! И про жену вашу. И еще - про Пашку маленького.
- Слышь, парни, - Михаил быстренько перехватил инициативу, дотоле принадлежавшую почти исключительно своему непоколебимому дружку. - Вы позавчера весь день чем занимались? Ну вот, с Темкой…
- Позавчера? - мальчишки переглянулись. - Да ничего особенного.
Говорил в основном темненький, загорелый почти до черноты Руслан, а его стеснительный братец лишь кивал да поддакивал.
- Что, с утра прямо рассказывать?
- Ну, если помнишь.
- Да помню, чего ж не помнить-то? Утром на зарядку бегали, потом, после завтрака, в кружок пошли, ну, в судомодельный, мы туда все трое записались. Потом новую речевку репетировали, а вечером, после полдника, концерт был - Тема там стихи читал, между прочим - сам сочинил. Мы, как он сочинял, видели.
- А ничего необычного в друге своем не заметили? Ну, может, молчалив был, задумчив…
- Темка-то? Так он и так задумчивый. Не, ничего такого не было…
- Погодь! - в дело неожиданно вмешался Вовка. - Да как же не было-то? А котлеты?
- Что за котлеты?
- Да за обедом… В столовой лишние иногда остаются, так он выпросил и нас еще отправил просить, а суп, между прочим, не доел!
- Конечно, не доел, я тоже не доел - суп-то рыбный был, вспомни!
- Так-так, - быстро покивал Ратников. - Котлеты, значит. И еще - бутерброды?
- Да, и бутерброды. Но те - вечером.
- А утром он вас на косу позвал, в будку.
- Не, сказал, у кустов пока ждать, а уж он нас потом крикнет. Мол, показать кое-что хочет.
- Погодь, Рустик! Он нас вообще утром брать с собой не хотел, один хотел слинять, мы его еще пристыдили.
- Да, да, было такое. Темка начал - типа я сейчас без вас пройдусь быстренько, а потом мы его все же уговорили - не по-товарищески это, одному! Ведь верно?
- Верно, парни, верно.
- Ну, а потом - крики услышали. А дальше вы уже знаете.
- Знаем. И что, никого не видели?
- Никого. Только… Тему. А если не Тема, так кто это тогда был-то?
- Не сомневайтесь, узнаем. Хорошо б побыстрей Артема найти - потому вас и расспрашиваем, уж извините.
- Да мы готовы, готовы, спрашивайте, что хотите!
- Приятель ваш с утра во что одет был?
- Как обычно - в шорты и майку.
- Майка светлая, да, а шорты какого цвета?
- Темные.
- Темно-синие или черные?
Вот тут ребята озадаченно замолкли.
- Ну… темные, это точно…
- А светлых у него и не было, - усмехнулся Ратников. - Специально не взял, чтоб не пачкать. Значит, какие точно - с уверенностью сказать не можете?
- Не, дяденька, не можем.
- Ладно, спасибо - помогли!
- А вы, когда Тема найдется, нам…
- Сообщим обязательно! Телефон только дайте… - Ганзеев с готовностью вытащил мобильник.
- Ой, мой запишите…
- И мой…
Блондинка, до того неотступно наблюдавшая за ходом беседы, отошла, но вскоре вернулась с большим кувшином.
- Вино свое. Выпейте, в жару лучше нету!
Приятели не отказались, выпили, да не по одной кружке, а уж потом, поблагодарив хозяйку - и еще раз ребят, - направились к выходу.
- Темнеет уже, а нам еще ехать.
Платками им вослед не махали, но проводили куда приветливее, нежели встретили.
- Ну? - усаживаясь в машину, обернулся Миша. - И что ты обо всем этом думаешь?
- Тоже, что и ты! - опер хитро прищурил левый глаз. - Твой Темка и тот, утонувший, были знакомы! Мало того, это именно ему, утопленнику, Артем таскал в будку еду… Ну и кем бы этот парнишка мог быть?
- Черт… А ведь скорее всего - побегушник! Из лагеря какого-нибудь выгнали, или сам откуда-нибудь сбежал - например, из детского дома.
- Или из спецприемника, из интерната, от цыган… от кого угодно!
- Надо девчонкам сказать… ну тем, гарным дивчинам из детской комнаты.
- Мишель! "Детских комнат" с семьдесят восьмого года нет, есть отделения по делам несовершеннолетних.
- Да ла-адно, не суть. Сергей, трогай.
- Куда прикажете, господа? - запуская мотор, поинтересовался водитель.
- Домой, Сережа, в лагерь. Надеюсь, местечко там для нас сыщется?
- Да сыщется, конечно. А лучше я сейчас начальнице позвоню - чтоб уж точно.
- Звони, звони, Сережа, а то свалимся, как снег на голову. - Веселый Ганс радостно потер руки и хлопнул Ратникова по плечу. - Не журись, Миха! Отыщем твоего Темку, зуб даю - отыщем!
Алевтина Матвеевна, несмотря на поздний час, встречала гостей лично.
- Не утонул Артемка-то, говорите?! Господи, радость-то… А кто же тот мальчик? И… Артем-то где? Сбежал? Не сбежать не мог - зачем? Может, заблудился где в плавнях?
- Тогда, наверное, позвонил бы.
- Тут у нас не везде связь, да и телефон разрядиться мог. Ну мог ведь?
- Да мог.
- Или вообще он его потерял, телефон свой. Мы всегда родителей предупреждаем - ответственности не несем. Ой, да что я! Голодные, поди? Пошли-ка в столовую, там у нас и девочка уже чай пьет… инспектор детский.
- Опаньки! - Василий радостно потер ладони. - Вот и тут кое-что узнаем. Так сказать, из первых рук! Ведите нас скорей, любезная Алевтина Матвеевна, ужас, как есть хотим, прямо ночевать негде.
К огорчению Ганзеева, девушка оказалась без косы - не Оксана, но тоже вполне симпатичная, старший лейтенант. Звали ее Людой.
- На последний автобус опоздала, теперь только утром будет, - помешивая ложечкой чай, улыбнулась инспекторша. - Ну да ничего, не впервой, этот лагерь - на моем участке. Так что - в своем праве, ночую, где хочу!
- Оч-чень, оч-чень верно замечено! - не преминул поддакнуть Веселый Ганс и облизнулся, когда дебелая повариха поставила на стол миски с макаронами, котлетами и подливой.
- Подливка - это хорошо, вкусно!
- Кушайте на здоровье! - присела рядом начальница. - Может… настойки хотите? Так, с устатку.
- А есть? - тут же переспросил Василий с интонациями потерпевшего кораблекрушение, вдруг увидевшего совсем рядом землю.
Алевтина Матвеевна усмехнулась:
- Да найдется. Сейчас, принесу.
- Ну? - доев макароны, Ратников посмотрел на Люду. - Как поиски?
Девушка улыбнулась:
- Ищем. У меня, кстати, раньше к вам вопрос был… ну, когда думала, что тот погибший мальчик - ваш приемный сын.
- А что за вопрос? Давайте, давайте, спрашивайте?
- Ну, - инспекторша чуть смущенно пожала плечами. - Теперь уж это не к вам… а к кому - не знаю.
- Ну, Людочка, - светски улыбнулся Ганзеев. - Скажите, раз уж начали - в чем там дело-то? Просто изнемогаю от любопытство, что же такое вы хотели спросить у моего друга? Прямо теряюсь в догадках.
Ратников хохотнул: ишь ты, павлин, распустил перья!
- Ну… раз вы так просите…
Люда принесла лежавшую на скамейке у окна папку, раскрыла…
- Вот! - фотографию она протянула вовсе не Василию, а Мише. - Что скажете?
- А что это? - Михаил и в самом деле не очень понял, что было изображено.
- Увеличенный и обработанный снимок того, что было под мышкой у погибшего мальчика.
- Так-так-так-так-та-ак! - внимательно вглядываясь в фотографию, задумчиво протянул Ратников. - Буквы какие-то… древнерусские. Ну да… "И. Мир". Что за "мир"? Клеймо какое-то!
- Вот и я думаю - очень похоже на клеймо! Может быть, здесь и зацепка - откуда ребенок сбежал, зачем?
- Ай, Людмила, ай, молодец, - похвалил Ганзеев. - Замечательно рассуждаете! Нет, в самом деле.
В этот момент в столовую вернулась начальница с саквояжем, из которого и достала бутылочку смородиновой наливки, столь чудесного цвета и изысканного запаха, что попробовать не отказался никто, даже инспекторша.
Так вот, вчетвером и выпили: за успех в поисках.
Ганзеев снова принялся болтать, а вот Михаил как-то рассеянно смотрел в тарелку. Еще бы… Возникла уже у него одна догадка, о которой никому нельзя было рассказать, чтобы не приняли за полного и конченого психа.