– Ну а я скажу тебе прямо здесь, что он стоит пятнадцать, – ответила старуха.
Алмаз магическим образом преобразил ее. Она одарила их лучезарной улыбкой.
– А почему мы просто не забрали все это у нее? – спросил Глод, когда они оказались снаружи.
– Потому что она бедная беззащитная старая женщина, – сказал Имп.
– Точно!
Глод посмотрел вверх на Лайаса.
– Так у тебя полный рот этого добра?
– Угу.
– Слушай, я тут задолжал своему домовладельцу за два месяца и…
– И думать забудь, – сказал тролль ровным голосом.
Дверь за ними захлопнулась.
– Эй, не унывайте! – сказал Глод. – Завтра я устрою нам ангажемент. Не беспокойтесь. Я знаю всех в этом городе. Трое нас… это группа!
– Мы ведь даже не репетировалли вместе, – заметил Имп.
– Мы будем репетировать прямо по ходу дела, – заявил Глод. – Добро пожаловать в мир профессионалов!
Сьюзан не слишком хорошо знала историю. Она всегда казалось ей исключительно скучным предметом. Снова и снова какие-то скучные личности совершали одни и те же глупости.
В чем смысл? Один король в точности похож на всех остальных.
Класс изучал какую-то революцию, в течении которой некие крестьяне выказывали желание перестать быть крестьянами и, поскольку победили аристократы, они очень быстро перестали быть крестьянами. Стоило ли учиться читать и копаться в источниках, чтобы узнать – что стоят серпы и вилы против арбалетов и мечей?
Она скрепя сердце дослушала до середины, а потом скука взяла свое, она достала книгу и отключилась от окружающего мира.
– ПИСК!
Сьюзан оглянулась. На полу у ее стола маячила маленькая фигурка. Она была черезвычайно похожа на крысиный скелет в черном одеянии и с крохотной косой в лапах.
Сьюзан уставилась в книгу. Таких вещей не существует. Она вполне уверена в этом.
– ПИСК!
Сьюзан опять взглянула вниз. Видение все еще было тут. Вчера на ужин были тосты с сыром. Книги предупреждают нас, что следует ожидать подобного после сытного ужина.
– Тебя нет, – сказала она. – Ты просто кусок сыра.
– ПИСК?
Убедившись, что оно привлекло внимание Сьюзан, создание извлекло маленькие песочные часы на серебряной цепочке и настоятельно указало на них. Вопреки всем рациональным соображениям, Сьюзан наклонилась и подставила ладонь. Существо вскарабкалось на нее – ноги у него были как шпильки – и выжидательно уставилось на нее. Сьюзан подняла его на уровень глаз. Все в порядке, это, вероятно, просто плод ее воображения. Ей следует отнестись к этому серьезно.
– Я надеюсь, ты не будешь говорить ничего вроде «О, мои лапки и усики!», не так ли? – спросила она тихо. – Потому что если ты это скажешь, я пойду и сброшу тебя в уборную.
Крыса помотала черепом.
– А ты настоящая?
– ПИСК. ПИСКПИСКПИСКПИСК…
– Послушай, я не понимаю, – сказала Сьюзан терпеливо. – Я не говорю по-грызуньи. Из современных языков у нас только клатчский и я знаю, как сказать «Верблюд мой тетушки пропал в миражах». И если ты воображаемый, то попытайся стать более… привлекательным.
Скелет, даже такой маленький, трудно назвать привлекательным объектом, даже если он выражает сочувствие и улыбается. Однако ей казалось… нет, она вспомнила… память подсказала ей, что этот не только реален, но и на ее стороне. Это была непривычно. Ее сторону обыкновенно принимала только она сама.
Крыса напоследок глянула на Сьюзан, а потом, в одно движение, схватила маленькую косу зубами, сиганула с ладони на пол и поспешила прочь, лавирую между парт.
– И ничего не сказал про лапки и усики, – заметила Сьюзан. – Неправильный какой-то, в любом случае.
Крысиный скелет шагнул в стену.
Сьюзан вернулась к книге и яростно проштудировала Парадок Делимости Ноксиуса, который доказывал невозможность падения бревна.