- Цена та же, Битум-джим - за чайную ложку с горкой, беру не меньше десятки "паханскими". Но тебе за девять уступлю, по старой дружбе.
- А может и до восьми скинете, по старой дружбе-то? - попытался я поторговаться.
- Дружба дружбой, а зарабатывать все же надо - философски ответил Мурат, потирая ладони - Девять!
- Ладно - сдался я - Возьму по девять.
- Сколько берешь? - осведомился турок, вставая с ящика и приоткрывая крышку.
- Три… нет, пять ложек! - решился я, наощупь доставая из свертка купюры.
- Вай-вай, никак разбогател?
- Да где там - вздохнул я, ложа на стол стопку замызганных бумажек - Ушана сегодня завалил, да продал на мясо.
- Понятно - кивнул Мурат, проворно пересыпая бурый порошок из мутной стеклянной банки в целлофановый пакетик.
- Мурат-бей! В вашей ложке горкой и не пахнет! - поспешно завопил я - Добавьте чуток! Имейте совесть!
Ворча себе под нос, старый турок неохотно добавил в пакет еще несколько крупинок кофе и решительно закрутил крышку банки.
- Вот! Пять ложек с горкой! - мне в ладонь впихнули свернутый пакетик, деньги бесследно исчезли со стола, крышка ящика со стуком опустилась и заскрипела под весом усевшегося хозяина.
Бережно спрятав крошечный пакетик с драгоценным кофе в нагрудный карман, я попрощался с потерявшим ко мне интерес Муратом и направил стопы к внутреннему двору ТЦ. Там, среди многочисленных прилавков, складов и палаток, находились Мастерские принадлежавшие хозяину торгового центра Бессадулину. А главным там поставлен дядя Андрей. После Тимофеича он был вторым человеком, кому я мог доверить пару секретов, не боясь, что на следующий день об этом узнает весь город до последнего мута. А мне срочно требовалось посоветоваться и выговориться.
Ох, попал ты Битум, ох, попал в самое пекло.
Змеей-стрелкой проскользнув через внутренний двор, я проворно завилял между плотно стоящих сарайчиков, будочек и палаток, направляясь в дальний угол, где мелькали всполохи электро-сварки. Завернул за угол и вышел на обширную бетонную площадку, обычно пустующую. Но не в этот раз. Сейчас немалую часть площадки заняла туша огромного металлического монстра, поразившего меня до глубины души. Да, в недавнем разговоре хозяин шашлычной упомянул об армейском грузовике, на коем явились чужаки, но если эта штука когда-то и была грузовиком, то довольно давно и до того как над ним поработали очень умелые руки.
В нашем городке машин не то чтобы много, но редкостью они точно не были. Большей частью это переоборудованные автобусные развалюхи ПАЗ, ЛАЗ, несколько ушатаных ЗИЛов и неповоротливых КрАЗов водовозов. С визгом и истошным криком "Вай дод шайтан!" от проезжающих машин мы не отпрыгивали. Лично я дважды удостоился чести прокатиться в кузове грузовика, когда с бригадой охотников ездил за сайгачьим мясом и заслуженно гордился сим немалым достижением. Опять же у меня в берлоге лежала целая стопка бережно сохраняемых журналов - по ним в свое время Тимофеич учил меня читать и я успел достаточно насмотреться на многочисленные фото блестящих автомашин довоенной эпохи.
Но подобную машину я видел впервые. Она внушала страх и уважение одним своим видом и больше всего походила на готовящегося к прыжку огромного варана. Приземистая, с шестью мощными широкими колесами. Кузов обшит металлическими пластинами, ветровое стекло забрано броневым листом с двумя узкими смотровыми щелями. Чуть позади кабины виднеется хищное дуло крупнокалиберного пулемета. Фары забраны железной мелкоячеистой сеткой. Но сильнее всего меня поразил бампер - изогнутые дугой стальные трубы, утыканные многочисленными шипами. Издали казалось, что неведомое чудовище оскалило клыкастую пасть. Пятнистая песчаная окраска только усугубляла схожесть с огромной пустынной тварью.
- Видок тот еще, да? - понимающе произнес подошедший охранник - Будто ящер здоровенный, мать его!
- Ага - машинально кивнул я - Тоже так подумал - как есть ящер.
- Вот и вали отсюда, пока я тебя этой твари не скормил! - рыкнул охранник, сменяя тон на лениво-угрожающий.
- А? - не въехал я сразу.
- Свалил отсюда, говорю! - рассерженно рыкнул черноволосый крепыш, опуская руку на кобуру с огнестрелом - Ну?! Сегодня мастерские на заказ закрыты. Если есть дело - приходи через пару дней, не раньше.
- Понял, командир, все понял - торопливо ответил я и, отступив на шаг назад, в примиряющем жесте поднял раскрытые ладони - Чего злишься-то? Я же просто смотрю.
- Да вы задолбали уже своими погляделками и оханьями! А если пропадет неровен час чего, то в ответе я окажусь!
- Нет проблем. Надо уйти - я уйду. Лишних неприятностей мне не надо.
- Вот и иди себе - успокаиваясь, фыркнул охранник, к моему облегчению убирая руку от оружия.
Кто знает этого мужика. Вдруг пальнет в живот? Такого ранения я боялся больше всего. Хотя нет, не пальнет - за впустую потраченный патрон Бессадулин по головке не погладит. Но вот кулаком в морду сунуть - за милое дело. А оно мне надо?
Сдав на несколько шагов назад, я выждал пару минут и, вновь окликнул отошедшего охранника:
- Уважаемый. Я вообще-то в мастерские шел к Андрей Палычу.
- Сказано же, что нельзя туда - лениво процедил сквозь зубы мужик - Приходи через пару деньков, когда весь шухер уляжется.
Высказавшись, он отвернулся и уставился на стену, показывая, что разговор окончен.
Вот ведь невезуха! А я так надеялся поговорить с Палычем!
Вздохнув, я понуро зашагал прочь. Если мастерские загружены работой, то Палыч все равно не сможет выкроить для меня время - старший мастер как-никак. Зайду через пару деньков, а пока, раз уж пришел на толкучку, прошвырнусь по прилавкам и чем-нибудь перекушу. Хоть я и намеревался пообедать в шашлычной, но после разговора с Саидом позабыл обо всем. Ушел голодным и в близком к паническому страху состоянии. А сейчас меня немного отпустило, и желудок тотчас напомнил о себе недовольным урчанием.
Выбор я остановил на одной из бесконечной череды закусочных, и устало плюхнулся на протертое кресло, некогда бывшее водительским сиденьем. В качестве стола выступала приплющенная крыша от той же машины, срезанная вместе с боковыми стойками, превратившимися в ножки.
Выглядывающему из раздаточного окна хозяину я показал два пальца. Понятливо кивнув, он засуетился у тандыра, раздувая притухшие угли. Помощник в небрежно накинутом поверх куртки замызганном фартуке скрылся за столом и когда появился вновь, держал в руках подозрительно выглядевший кус белесого мяса.
- Ящерица? - негромко осведомился я, демонстративно принюхиваясь.
- Агама - ответил помощник, ловко отрезая от куска два солидных ломтя мяса - Вчера купили. Почти свежак. Молодая совсем - килограмма в четыре весом не больше. Мягонькая.
- Ну да - фыркнул я, не скрывая недоверия - Прожарьте хорошенько и специй не жалейте. Особенно жгучего перца.
- Сделаем - скупо кивнул повар, щуря заслезившиеся от дыма глаза - Будет тебе самый настоящий тандыр-кебаб, дорогой. Пальчики оближешь! Что пить будешь?
- А что есть? - осведомился я
- Айран есть - начал загибать он пальцы - Самогончик есть, вино абрикосовое и яблочное - сам делал! Есть настойка крепкая с грибочками - стаканчик примешь, и жизнь сразу легче покажется.
- Настойки точно не надо. Самогон теплый, да? - предположил я и, дождавшись утвердительного кивка, принял решение - Тогда стакан айрана и пару полуторалитровых баклажек вина. Абрикосового. В айран соли побольше бухни.
Про хлеб и овощи я спрашивать не стал. Они может и есть, но стоят столько, что никаких денег не хватит. Если и гулять, то в меру. Хватит с меня мяса и вина. Уже праздник, учитывая, что моя обычная еда состоит из слегка солоноватого вяленого мяса, мутной артезианской воды и скудной подножной растительности.
Как у каждого здешнего жителя, у меня в мозгу всегда жило воспоминание о суровой снежной зиме, что длилась пять, а то и шесть невыносимо долгих месяцев. Зимой нельзя охотиться - хладнокровные рептилии и большая часть теплокровных забирались в глубокие норы и впадали в спячку до весны. Остальные животные уходили в более теплые и богатые кормом места, мигрируя на сотни километров. Людям оставалось рассчитывать только на заблаговременно сделанные запасы еды, экономить на каждом волоконце мяса и молится, чтобы провизии хватило до весны. Особенно тяжело приходилось таким как я - одиночкам. В стае всегда легче выжить - особенно женщинам, старикам, детям и ущербным.
В одном из полуразрушенных микрорайонов существовала настоящая коммуна из инвалидов и стариков, выживающих совместными усилиями. Кто покрепче - копался в каменных завалах, беспомощные инвалиды торговали найденными вещами на толкучке, остальные старательно возделывали крохотные огородики, выращивая неприхотливую к поливу зелень. И ничего - выживали. Жили хоть и не богато, но от голода не умирали. Тем более что Пахан и Бессадулин показали в этом вопросе редкое единодушие, взяв стариков под защиту, объявив их неприкасаемыми и пообещав жестоко расправиться с любым, кто рискнет их обидеть.
- Держи, дорогой. Приятного аппетита - помощник повара плюхнул на стол треснутую пластиковую тарелку с мясом присыпанным щепотью мелко-мелко нарубленного укропа. Рядышком поставил две полуторалитровые пластиковые баклажки с вином и стакан с мутно-белым айраном. Каких либо столовых приборов не прилагалось. Нож у каждого свой, да и ложка всегда имелась. Поваренок небрежно обмахнул грязной тряпкой столешницу и замер в шаге от меня, с недвусмысленным выражением на лице.
- Сколько? - буркнул я, нащупывая сверток с деньгами.
- Девять паханскими или двенадцать талонов за все - ответил повар, высунув голову из кухонного окна.