- Опасно ты мечтаешь, куманек! Я бы сказал, жизненно мечтаешь. Давай-ка лучше спать. Завтра тяжелый день: конная прогулка по Итанору. Надеюсь, ты не забыл, что нам предстоит паломничество в честь Светлых Богов, победителей Ронимо?
- Душно мне во дворце, - пробормотал король, но, взглянув на возмущенного Санди, покорно согласился: - Спать так спать. Я переночую у тебя?
- Какая честь! - беззлобно проворчал шут, уступая половину постели. - Интересно, а ответь я отказом?
- А ты попробуй, - усмехнулся король, отвоевывая подушку и солидный кусок одеяла. - И бесценный опыт общения со свирепеющим монархом тебе обеспечен!
Он потянулся, закрыл глаза и… провалился в Небытие.
Глава 2. ПЕРВАЯ ПЕТЛЯ
…Он шел, утопая в тумане, по странному коридору, полному приоткрытых дверей. В гнетущей тишине гулко и тревожно отдавались шаги. Где-то капала вездесущая вода, пробивая гранит холодного пола. Ноги подчинялись с трудом, голова раскалывалась на тысячи осколков, в ушах медленно плыли тяжелые волны набата. Король шел и открывал двери. Было муторно от того, что он умер, умер так давно, что тщетно силился вспомнить, когда это было. Он знал лишь, что бесконечно долго идет по Коридору, в Котором Нет Жизни. Небытие, тягучее и вязкое, липло к сапогам, путало шаг. Двери открывались с протяжным скрипом несмазанных петель, в заржавевших замках торчали сломанные ключи. Никого. Пустота и паутина Несущего… Он устал, как же он устал! Трудно идти без цели, без дороги. Без надежды куда-то дойти. За очередной дверью открылась небольшая комнатка, такая же, как миллионы других до нее. Но в отличие от многих она пустовала. По крайней мере на короля не уставилась пара горящих жаждой жизни глаз, в которых не отражалось ничего, кроме Смерти. Комната манила, она ждала хозяина. И он шагнул за порог.
Странные здесь были дома. Обрывки тканей украшали стены, источенные червями шкафы хранили осколки посуды. На сломанном шатающемся столе он увидел шахматную доску с безголовыми фигурами… Серебряные колокольчики со сломанными язычками никогда не нарушат Всеобщего Покоя своим звоном, и свечи с вырванными фитилями никогда не рассеют Всеобщую Тьму. Переплеты старинных книг без страниц, разбитая мозаика полов, погнутые ложки, истлевшие одежды…
"Просто вещи тоже мертвы, - со странной горечью догадался король, - как и их хозяева!"
Он поднял с пола осколок хрустального шара, смутно напомнивший что-то знакомое. Король вгляделся. Кусок цельного хрусталя украшала серебряная молния. Не иначе, гномья работа… И вдруг он понял, ЧТО держит в руках. И сердце отказалось биться. Осколок Священного Скипетра Королей Элроны. Его Скипетра! Неужели Элрона тоже мертва? Как и он сам?!
И тут король вспомнил, кого он искал за дверями, от кого жаждал получить совет и утешение.
- Брат! - закричал он. - Йоркхельд! Где ты! Отзовись! Это я, Денхольм!
- Ну вот, - раздался в ответ тягучий бас, - сначала он просто бродил, мешая душам беседовать со Смертью, теперь он стал кричать. Этак он мне всех перебудит. А ради чего? Что ты здесь ищешь, человече? Зачем из ночи в ночь тревожишь мой покой?
- Я ищу брата! - звонко и твердо крикнул Денхольм. - Я не уйду, пока не поговорю с ним!
- Я не глухой, - сурово заметил тот же голос. - В своем ли ты уме, человече? Зачем играть со Смертью?
- Я все сказал! - гордо ответил Божьей Милостью Король Элроны.
- Слыхали, родичи? Он все сказал! Каков?! Кровь Неугомонного Итани за лигу разглядеть можно. Но это не ко мне. Вроде он по твоему ведомству, брат? Ответь мне, Йоххи, зачем приводишь мальчишку?
- А что я могу сделать, Йоттей, он рвется в твои покои, будто там медом намазано. Или чем еще. Пусть с ним Йосса разбирается! Я ни при чем!
- Хитрый какой, - возразил задорный женский голос. - Он ведь рвется к вам, не ко мне! Все его помыслы устремлены к Смерти! Это твое дело, Йоттей! Тебе с ним разбираться.
- Чем я могу помочь, хотелось бы знать! Что за странная идея: искать этого Потомка в Покоях Смертных! Но если он не угомонится, от Моего Царства не останется даже Тени!
- А давайте попробуем вместе? - предложил вдруг второй голос, названный Йоххи.
- Вместе? - рассмеялась Йосса. - Ну и фантазер ты, братец!
- Да будет так! - гулко подытожил Йоттей.
И в тот же миг мир закружился вокруг Денхольма, и стало неясно, то ли он бежит куда-то вслед за Голосами, то ли Время и Пространство с воем несутся ему навстречу… Движение было столь стремительно, что глаза отказывались различать предметы. А потом все стихло так же неожиданно, как началось. Он по-прежнему стоял в коридоре, по пояс в тумане. И перед ним была дверь. Король толкнул ее и отшатнулся.
- Получилось, - растерянно прошептала Йосса.
- Иди, у тебя мало времени, - напомнил Йоттей.
Денхольм шагнул за порог.
В комнате горела свеча, бросая кровавые отсветы на изъеденный червями стол и потрескавшийся кувшин с остатками вина. На шатком колченогом топчане лежал человек. Неподвижность испугала короля сильнее, чем неуловимость черт лица. Какой-то морок мешал смотреть, но Денхольм твердо знал, кто перед ним.
- Брат! - позвал он. - Очнись, брат!
Лежащий медленно приподнялся и сел.
- Денхольм? - из какого-то невероятного далека долетел знакомый голос. - Что ты здесь делаешь, брат?
- Во имя Света! - вконец разозлился король и зажег свечу. - Денхольм? Что ты здесь делаешь, брат?
- Я искал тебя, Йоркхельд, - всхлипнул король. - И вот нашел! Я так соскучился, брат!
- Соскучился? - изумился призрак. - Дела… Что же ты хочешь? Зачем ищешь?
- Мне трудно, брат!
- Да, королем быть непросто. Я могу помочь? - Сидящий не открывал глаз и пытался ладонью защититься от света.
Денхольм взглянул на свечу и тотчас вспомнил, зачем вообще пришел сюда, зачем искал брата.
- Помоги мне, Йоркхельд! Зона снова ожила, а я не знаю, что мне делать!
- Зона? - непонимающе нахмурил брови сидящий. - Ах да, Эарендейль!
И королю показалось, что воздух наполнился перезвоном хрустальных бубенцов и ровным гулом морских волн.
- Эарендейль? - изумился Денхольм. - Что это значит? Мы называем это место Вендейром, Зоной Пустоты…
Призрак Йоркхельда схватился за голову, мучительно выгибаясь под напором неестественной боли.
- Венда! - сдавленно зарычал он. - Венда!
Денхольма отбросило тугой волной вздыбившегося пространства, опалило пламенем пустыни и понесло прочь, сквозь взбесившийся, каменеющий воздух, все дальше и дальше, но следом несся громовой голос брата:
- Эарендейль! Запомни, Денхольм, Эарендейль!
Ветер стал стихать, и сознание возвращалось…
- Ну кто же поминает Пустоту, находясь на Грани, - прошептала обессиленная Йосса. - Мы еле успели вытащить тебя, родственничек…
И все стихло…
Король открыл глаза.
И увидел обеспокоенное лицо Санди.
- Куда это ты собрался? - еле слышно выдохнул шут. - Ты стал совсем прозрачным и терял контуры. И лишь кричал смешное такое слово…
- Эарендейль? - тихо уточнил Денхольм. - Почему смешное?
- Потому что на Небесном Наречии оно означает "Земля Звездного Моря". Бессмыслица, одним словом. Что с тобой стряслось, куманек?
- Я видел брата! - выпалил король.
- Йоркхельда? - недоверчиво переспросил шут.
Денхольм вздохнул и пересказал свой сон. То, что запомнил.
- Хорошая сказка, - одобрительно кивнул Санди. - Так, говоришь, самого Йоттея довел? Я, конечно, не сомневаюсь в твоих способностях в этой области, братец, но чтобы Всемогущие Боги Смерти, Сна и Мечтаний спорили, гадая, как от тебя избавиться?! Тебе не кажется, что ты пересолил свою историю?
- Можешь не верить. - Король пожал плечами, встал и пошел смывать липкий пот приснившегося кошмара. - Тебе, конечно, виднее.
- Так, значит, ты не смог разглядеть его лица? - уже серьезнее переспросил шут. - И от света он защищался?
- Да. И я не могу понять…
- Тут два варианта, - печально пояснил Санди. - Первый: ты просто не помнишь брата настолько четко, чтобы во сне придать его лицу определенное выражение. Второе, более вероятное: Йоркхельд умер дурной смертью. Возможно, ему изуродовали лицо и выкололи глаза… А дурная смерть, сам знаешь, приводит в Пустоту. Может, поэтому ты и не нашел его в Царстве Смерти?
Денхольм молчал. Перед глазами стоял извернувшийся в безумной муке призрак брата, в ушах продолжал кричать его надломленный голос.
- Я не хочу в это верить, - еле слышно прошептал король. - Но боюсь, что ты прав. Как всегда.
Потом он плакал, бессильно и зло, а шут, добрый верный шут, успокаивал его, как умел. И не мог успокоить.
Но теплые мягкие руки Йоххи коснулись лица Короля, и сон кинжалом милосердия убил воспаленное сознание, и Йосса приняла его в свои объятия, проведя дорогой сладостных грез и видений.
А потом наступило утро, принеся новые заботы и дела, среди которых затерялась боль давней потери.
И вслед за утром пришел день.