Они шли медленно-медленно, потому что идти было пять минут, а у них были все двадцать. И не разговаривали - не знали, что сказать. Просто брели в молчании, думая каждый о своем - по крайней мере она судорожно искала тему для разговора и все не находила, а уж что было на уме у него, кто знает. Наконец она остановилась и произнесла с отчаянием в голосе:
- Ну давай я тебе про лимоны расскажу, что ли.
- Зачем? - опешил он.
- Затем, что я не знаю, о чем говорить, и ты молчишь.
Он засмеялся.
- Мне интереснее было бы услышать про Мэри-Сью Беккер, но, боюсь, мы уже пришли.
Она оглянулась по сторонам - и действительно.
- А я очень хотела бы послушать о Райнере Блюмхарте, - ответила она. - Только мне пора.
И тогда он спросил, какие у нее планы на вечер.
Планы на вечер! Да если в его планы на вечер входит она, ее планы немедленно будут перекроены… тем более что их и нет.
И был вечер, и была лавочка в сквере, и краткое изложение истории семейства Блюмхарт - от момента выезда за пределы Рейха, и еще более краткое изложение истории семейства Шлезинг, с купюрами в биографии лично Марии Сюзанны, тем более что он все равно знал о ней самое худшее. И был неловкий осторожный поцелуй, и ее голова у него на плече, и шепот: "Скажи, я правда тебе нравлюсь? Честно?" - "Честно. Ты чудесная девушка. Хочешь, поклянусь?" - "Глупый, лучше поцелуй еще".
И между прочим, ничего лишнего он себе не позволил. Хотя, пожалуй, она не стала бы возражать.
Новый год на Изерлоне воистину был новым: демократическое празднование. Бывшие граждане империи привыкли к жесткому разделению по сословиям. В прежние времена высшие армейские чины, они же и самые знатные персоны, пировали отдельно, в чопорной роскоши, офицерство помельче - отдельно, рядовые - сами по себе, гражданские - сами по себе. Конечно, веселый квартал гремел музыкой и сиял иллюминацией, и даже искусственный снег украшал подоконники самых богатых домов, но в праздники, как и в будни, офицерство приходило к горожанам - и никак иначе.
А демократы пригласили горожан к офицерам. Большой зал собраний, прежде видавший лишь выстроенных четкими рядами военных, по стойке смирно выслушивавших приказы командования, с недоумением взирал на бурлящую неуправляемую толпу, половину которой составляли штатские. Разумеется, все население крепости никак не могло сюда поместиться - да и не пыталось, - но военные пригласили кого хотели, невзирая на чины и звания, и Мари, державшаяся поближе к друзьям-пилотам, оглядывалась по сторонам, то и дело натыкаясь на знакомые лица. Вон булочник герр Майзель со своей фрау и двумя дочками-подростками, вон девчонки из бывшего "Серебряного орла", переименованного (опять патриотически!) в "Золотую звезду", - кокетничают напропалую с бригадным генералом фон Шёнкопфом, вон ребята из мастерской, и мастер Горовиц тут, хромает, окидывая орлиным взором клубящуюся толпу. Тони и Джейк заметили ее, протолкались, поздоровались с пилотами, уважительно косясь на погоны - и посторонились, давая дорогу стайке молодежи в форме. Эти тоже явились засвидетельствовать почтение Олле и Ванье.
- Мои ученики, - с невыразимой гордостью произнес Поплан. - Вот с ними и будешь заниматься, когда дозреешь.
Светлоголовый юнец с большими глазами покосился на Мэри и усмехнулся, видимо, сделал какие-то выводы, и конечно же, неправильные.
- И нечего усмехаться, энсин Минц, - Поплан строго поднял палец. - Мисс Беккер достойная девушка и вовсе не моя зазноба, правда, мисс?
Мари сморщила нос.
- Конечно, нет, милый Олле, - проворковала она, состроив глазки.
Конев у нее за спиной как-то подозрительно хрюкнул.
И тут она увидела Райнера, и вся игра слетела с нее шелухой. Она не заметила, как юнец проследил ее взгляд и ехидно ухмыльнулся, как Поплан пихнул его локтем, как засмеялся, провожая ее глазами, Конев - она летела на свет бабочкой… нет, она летела по прямой, как стрела к мишени, пронзая толпу насквозь, не ощущая ее сопротивления.
- Ого, - произнес сзади энсин Минц. - Вот повезло Блюмхарту.
Но Мари все равно не услышала.
Она даже не услышала беспримерной праздничной речи командующего Яна, состоявшей из одной фразы: "Всех с праздником, желаю хорошенько повеселиться".
- Красноречив, как всегда, - прокомментировал юный энсин Минц.
- Не распыляется на мелочи. Главное-то сказано, - отозвался Олле.
Мари кружилась со своим розенриттером, отгороженная от толпы невидимым непроницаемым колпаком, под которым не было никого, кроме их двоих и музыки. Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…
Новый, 797-й.
"Гиперион". На Хайнессен
13 апреля 797 года Космической эры. Мы, Военный комитет национального спасения Альянса свободных планет, взяли столицу, Хайнессен, под свой контроль. Действие Конституции Альянса временно приостанавливается. Законы и приказы Военного комитета национального спасения имеют приоритет над всеми остальными. Конституция Альянса заменена следующими эдиктами. С целью свержения Рейха учреждается система национального единства. Совет объявляется распущенным на неопределенное время. Политическая деятельность и свобода слова ограничиваются ради блага страны. На всей территории Хайнессена объявляется военное положение. Все космопорты передаются во власть армии. Приверженцы антивоенных взглядов и убеждений снимаются с занимаемых должностей. Уличенным в коррупции чиновникам и политическим деятелям выносится смертный приговор. Те, кто откажется проходить военную службу, будут сурово наказаны. С целью покарать подобные элементы гражданская полиция поступает под контроль армии. Социальное обеспечение отменяется как разлагающий фактор. Также мы ставим своей целью возродить в обществе здоровый дух… А теперь, граждане, офицеры и солдаты армии Альянса свободных планет, представляю вам председателя Военного комитета национального спасения.
Из заявления Военного комитета национального спасения. - В сборнике "Хунта адмирала Гринхилла". - Хайнессен, 8 г. Новой эры
Не это ли утверждал 500 лет назад Рудольф фон Гольденбаум? Чтобы свергнуть основанную Рудольфом империю, они готовы возродить его призрак.
Чудотворец. - Ян Вэньли в воспоминаниях соратников. - Хайнессен, 4 г. Новой эры
Оборонный пояс вокруг планеты Хайнессен - Ожерелье Артемиды - автоматически отражал любую атаку, выпуская по приближающимся целям самонаводящиеся ракеты. Наличие Ожерелья внушало уверенность в своих силах военным Хайнессена. Оказавшись перед необходимостью лишить военную хунту адмирала Гринхилла иллюзии неуязвимости, Ян Вэньли нашел неожиданное средство. Изо льда были вырезаны огромные глыбы. На них установили реактивные двигатели и запустили эти своеобразные снаряды, целя в автоматические орудия Ожерелья. Ракеты оборонного пояса оказались малоэффективны против массивных глыб, перемещавшихся с большой скоростью, - куски льда просто смели Ожерелье. Опасности же для жизни людей не было никакой: ни для нападающего флота - он не приближался на опасное расстояние; ни для планеты - даже если бы лед вошел в атмосферу, там бы он и испарился. Впрочем, ледяная лавина была нацелена тщательно.
Чудотворец. - Ян Вэньли в воспоминаниях соратников. - Хайнессен, 4 г. Новой эры.
Близилась весна, а с ней долгожданное свидетельство о квалификации механика - но ничто в этой вселенной не происходит так, как намечено. Прежде чем закончился курс, закончился мир: Альянс свободных планет вскипел по краям, забурлил, заискрил неисправными линиями связи и управления - и галактика опомниться не успела, как ей была явлена военная хунта адмирала Гринхилла. 13-й флот и лично адмирал Ян оказались силой, от которой слишком многое зависело. Собственно, они давно были таковой, но теперь это проявилось со всей очевидностью. Тот, на чью сторону встанет Ян и его флот, будет править Альянсом. Гринхилл надеялся, что это будет его сторона, но просчитался.
Адмирал Ян реагировал стремительно, а значит, Мэри нужно было действовать еще стремительнее, чем прославленный Чудотворец, и успеть-таки вписаться в уходящий флот механиком.
Старик Горовиц упирался добрый час, потом сдался и вытащил из сейфа типовой бланк, заполнил его на имя Мэри-Сьюзен Беккер, притиснул большую фиолетовую печать.
- Держи свой аттестат, - вздохнул он. - В общем-то ты и вправду уже справишься. Лети, глупый воробей. Куда тебя несет, там же стреляют…
- Вот именно, - ответила Мари. - Спасибо, герр Горовиц. - Чмокнула старика в щеку, чем сильно его смутила, и побежала к Оливеру за обещанной протекцией.
Поплан поступил просто и нагло. Он привел ее за руку прямо к адмиралу Мюраю.
- Альянса не существует, - сказал он без предисловий. - Решения о зачислении во флот по революционным временам, думаю, вы можете принимать сами.
- Кого это вы собираетесь зачислить в мой флот? - скрипуче спросил крайне недовольный Мюрай, знаменитый буквоедством и уважением к инструкциям.
- Механик Мэри-Сьюзен Беккер, - пискнула Мари. - Вот аттестат.
- Кхм! - сурово сказал Мюрай. Взял бумагу в руки, внимательно изучил подпись и печать, посмотрел на Марию Сюзанну, потом на Поплана. Помолчал, пожевал губы. - Кхм! Ну… ладно.
И убрал аттестат мисс Беккер в ящик стола.
- Спасибо, адмирал, - быстро отреагировал Оливер, подталкивая Мари к дверям. - Я покажу, где кубрик механиков "Гипериона".
Вслед им раздалось ядовитое "кхм!", но возражений не последовало.
Когда 13-й флот уходил с Изерлона, в секции малого истребительного флота флагманского крейсера "Гиперион" среди прочих вылизывала машины светленькая девушка с двумя косичками, механик Мэри-Сью Беккер.