Я щелкнула предохранителем пистолета.
Он поднял руки ладонями ко мне, продолжая так же по-идиотски улыбаться.
Щелкнув предохранителем обратно, я набрала номер.
- Кейт Дэниэлс.
- Привет, это я. Как у тебя живот?
- Уже не болит. Что стряслось?
- Мне нужно идентифицировать трехглавого пса шести футов в холке. Шерсть кроваво-красная, слюна горючая.
Ничего особенного, просто рабочий момент. Такие трехголовые собачки мне все время попадаются.
Короткая минута молчания.
- У тебя все в порядке?
- Все путем, - заверила я, улыбаясь в телефон на тридцать два зуба, будто меня там можно было увидеть. - Просто нужна идентификация.
- У него хвост похож на змею?
Я вспомнила длинный кнутообразный хвост с утолщением на конце.
- Типа того.
- Ты у себя на работе?
- Нет, в нашем джипе, на выезде.
- Под пассажирским сиденьем черная пластиковая коробка, а в ней книга.
Рафаэль выскочил, порылся под сиденьем и вытащил "Альманах загадочных существ" с кучей загнутых страниц.
- Нашла.
- Страница семьдесят седьмая.
Рафаэль раскрыл книгу и показал мне. Литография на левой странице изображала трехголового пса со змеей вместо хвоста. Под ней была надпись: "ЦЕРБЕР".
- Твоя собака? - спросила Кейт.
- Похоже. Каким чертом ты знала, на какой странице?
- Феноменальная память.
Я фыркнула. В телефоне послышался вздох:
- Я на эту страницу пролила кофе, и пришлось сушить. С тех пор книга всегда открывается на этой странице.
Я рассмотрела пса:
- Определенно похож. Только наш был побольше.
- Наш? Кто там с тобой?
- Рафаэль.
- Буду в Атланте через три часа. - Голос у Кейт стал резким и деловым. - Где ты?
- Я же сказала, что ничего серьезного.
- Врешь. С Рафаэлем ты стала бы работать, только если бы планете грозил апокалипсис, и это был бы единственный способ его предотвратить.
Рафаэль весь затрясся, закрыв лицо руками и издавая звуки, подозрительно напоминавшие смех.
- Выручалочка, - буркнула я, устало скривившись. - Отлично мы тут справляемся, спасибо, не беспокойтесь. Хочешь помочь - расскажи мне побольше про этого Цербера.
- Принадлежит Аиду, греческому богу подземного царства, где пребывают души после смерти. Основное назначение - охранять вход. Как утверждают мифы, иногда Аид посылает его с поручениями. Считается, что он не выносит солнечного света.
- У этого никаких проблем с солнцем не было. Можешь предложить гипотезу, зачем бы ему появляться?
- Ну, скажем, осквернение святилища Аида могло бы его вызвать, но у Аида на самом-то деле святилищ не было. Древние греки его боялись до смерти и даже отворачивались, принося ему жертвы. Имя его никогда не произносилось. Так что я не знаю.
- Все равно спасибо.
- Ты уверена, что я тебе не нужна там?
- Определенно.
- Звони, если что.
Я повесила трубку и посмотрела на Рафаэля.
- Мужа твоей матери как звали?
- Алекс Дулос.
- Он был язычник-грек?
Рафаэль скривился:
- Понятия не имею. Как-то не всплывала эта тема. Мы отношения выстраивали аккуратно: он не пытался быть мне папой, я не старался стать его сыном. Встречались за праздничными обедами и говорили все больше на спортивные темы - как наиболее безопасные. А что ты подумала?
Я покачала головой:
- Изо всех сил стараюсь ничего не думать. Пока что собираю данные. Ты видел, как бобик хлопнулся?
- Как будто сидел на цепи и выбрал ее до конца, - ответил Рафаэль, пальцами барабаня на приборной доске какой-то быстрый ритм.
- Это, вероятно, означает, что он как-то привязан к местности. Наверное, надо пойти и посмотреть.
- Пойдем. - Рафаэль поежился. - Вряд ли у тебя есть запасные шмотки?
- О шмотках надо было думать до того, как решил перекинуться человеком.
Снова та же грешная усмешка.
- Я так всегда мечтал оказаться при тебе голым, что не мог упустить шанса.
Я запустила мотор.
- Как ты всегда полон сам собой!
- Меня как раз интересует сделать так, чтобы мной была полна ты.
Я себе это представила, и у меня мозги закоротило, вышибая рациональные мысли.
- Кстати о том же: у тебя что-то на губах. Посмотри-ка в боковое зеркальце, что это там?
Он глянул - и у него отвисла челюсть. Губы оказались сплошь черные. Густая черная линия маркера подчеркивала глубоко посаженные глаза, и черная слезинка слетала с левой скулы. Он дотронулся до щеки, оттянул слегка, превращая лицо в плоскую маску, чтобы рассмотреть слезинку, посмотрел на меня - и взорвался смехом.
Я стояла на капоте джипа и медленно обводила биноклем сетку лощин. Джип я поставила на краю неглубокой расселины, слегка не доезжая до места, где Цербер чуть не выгрыз у нас кусок заднего сиденья. Рафаэль, все так же сияя нагой красотой, сидел на пассажирском сиденье и выдергивал из книги случайные фактики про Аида.
- Забавный мужик, Аид этот. Свою жену он просто умыкнул.
- В Древней Греции жизнь была куда проще, если ты бог. Наверняка у него был еще целый гарем любовниц.
Ветер доносил вихри ароматов от Рафаэля: легкий мускус пота, восхитительные испарения кожи… мне что-то трудно стало сосредоточиться.
- Вот это нет, - возразил Рафаэль, перевернув страницу. - На самом деле он не трахался направо и налево. Его женой была дочь Деметры, богини молодости, плодородия и урожая. Аид украл Персефону, Деметра тогда запретила растениям расти, обрекая всех на голод и в конце концов достигли компромисса: Персефона полгода с ним под землей, и полгода с матерью. Он ее имеет всего шесть месяцев из двенадцати и при этом ей верен. Наверное, секс там классный должен быть.
Я опустила бинокль, чтобы закатить глаза к небу:
- Ты о чем-нибудь вообще думаешь когда-нибудь, кроме секса?
- Конечно, думаю. Иногда думаю, как бы хорошо проснуться рядом с тобой. А иногда - как тебя рассмешить.
Я начинала уже жалеть, что спросила.
- Да, еще я иногда есть хочу. А иногда мне бывает холодно, - добавил он.
Мое внимание привлекло белое пятнышко, и я подкрутила бинокль. Дом. Двухэтажный особняк, с виду неповрежденный, на дне лощины. Мне была видна только крыша и небольшой кусок верхнего этажа.
Интересно.
- Кейт была права: греки боялись этого типа до судорог. Чтобы не называть его по имени, они придумали ему названия: Тот, Кто Богат, или Печально Известный, или Правитель Большинства, - ну, и так далее. Надежный путь разозлить Аида - это украсть у него одну из теней - душ то есть - из его царства, или же отвертеться от смерти. Вот один хмырь по имени Сизиф пару раз сумел обхитрить смерть, и за это Аид его приставил волочить на гору здоровенный валун. Каждый раз, как Сизиф уже почти доползает до вершины, камень скатывается, и приходится начинать сначала. Отсюда и пошел термин "Сизифов труд". Надо же, а я и не знал.
Он мне показал страницу. Там сидели на простых тронах мужчина и женщина, и сбоку от этой пары лежал Цербер. С другой стороны от тронов стоял ангел с черными крыльями и огненным мечом.
- Это кто?
- Танат. Ангел смерти.
- Не знала, что у греков были ангелы.
Я снова стала рассматривать дом - и как раз вовремя. Из лощины слева от дома вышел Цербер, мне еле была видна его спина. Он прошел мимо здания и стал описывать вокруг него круги.
- Вижу какой-то дом, - сказала я.
Рафаэль с нечеловеческим проворством оказался рядом со мной. Я передала ему бинокль, он выпрямился - почти на фут был меня выше. Стоять рядом с ним было тяжелым испытанием: его ароматы звенели во мне, тепло его тела проходило через одежду, а кожа его почти светилась. Все в нем говорило мне: "твой мужчина". Это не было рациональным, это слышала животная я, а мне положено быть больше, чем животным.
- Черт меня побери, - сказал он тихо. - Вот он, бобик. Кружит и кружит. Интересно, что там в доме-то?
- А мне интересно, почему он просто не зайдет и не возьмет, что ему нужно.
- Вот это, я думаю, мы и должны узнать. Андреа?
- Да?
Хоть бы он еще меня по имени не называл.
- Отчего ты закрываешь глаза?
Оттого что ты стоишь рядом.
- Мне так легче думать.
Почувствовав, как меня обдало теплом, я поняла, что это он ко мне наклонился. В голосе его звучала этакая тихая мужская хрипотца, невероятно интимная.
- А мне показалось, что ты стараешься не думать.
Я открыла глаза. Прямо передо мной горели эти две темно-голубые радужки.
Подняв руку, я надавила указательным пальцем ему на грудь. Рафаэль соскользнул по капоту, выгнутому изнутри ради размещения двигателя на заряженной воде, и пришлось ему с капота спрыгнуть, приземлившись с грацией гимнаста.
- Личное пространство, - пояснила я. - Свое личное пространство я защищаю.
Он только улыбнулся.
- Как мы попадем в дом, если пес кружит вокруг акулой? - спросила я.
- Бобик не слишком хорошо видит, - ответил Рафаэль. - Он далеко не сразу нашел трещину, где я прятался, и пришлось еще меня вынюхивать. Нос его мы обдурим, замаскировав свой запах, и тогда сможем подобраться поближе.
- А как ты предлагаешь это сделать?
- Старым добрым способом.
Я тяжело вздохнула:
- И этот способ состоит - в чем?
Он покачал головой:
- Ты и правда не знаешь?
- И правда не знаю.