- Нет, они меня умиляют! - проворчала она. - Сначала они делают нас Киевицами, как будто мы их просили. Потом мы в срачке спасаем их от Змея, как будто нам больше нечего делать. Потом они закидывают нас золотом и называют королевами… А потом, тыц-пиздыц! - вызывают на Суд и требуют, чтобы мы доказали, что мы те, кем они сами нас сделали. Где логика? - вопросила она. - Нету! Ну ни-че, ни-че! - злорадно пообещала Землепотрясная. - Я знаю, к чему моя задница чешется. Она у меня всегда чешется к приключениям. Чую, сейчас на небе что-то ТАКО-ОЕ зажжется, что мы всем им скажем: "А не пошли бы ли вы! У нас есть дела поважнее, чем выяснять, кто кому косматочка, а кто гадуница", - и добавила без логического перехода: - Боже, как я по сцене соскучилась! Я ж раньше каждую ночь в клубе пела. А ты меня и не видела… Как я Катьке завидую, что она работает.
Чуб вдруг запела:
Гори, гори, моя звезда!
Голос, огромный, сильный, накрыл безлюдную Старокиевскую.
Маша подняла глаза - она не знала, что талант Даши Чуб обладает такой страстной энергетической мощью.
Звезда любви приветная!
Ты у меня одна заветная,
Другой не будет никогда…
Однако тоскливая серенада, обращенная к небу над горой, оставила его равнодушным.
"Заветная" звезда не загорелась.
- Да оставь ты эту тетрадку в покое! - озлилась певица. - Говорю тебе, малая случайно ее уронила, когда деньги тырила. Если б тетрадка что-нибудь значила, она б взяла не бабки, а ее.
- Логично. - Машин ответ был усталым.
Хотя конспект Кылыны был пролистан ею больше чем наполовину, его содержание так и осталось полнейшей загадкой.
На первой странице тетради стояло одно-единственное число - аккуратно зачеркнутое.
Следующие страниц двадцать занимали непонятные и длиннохвостые формулы, столь заковыристые и бесконечные, что от обилия чисел, иксов, дробей и математических прогрессий у студентки исторического факультета закружилась ее гуманитарная голова.
На двадцать первой странице задачка заканчивалась значком:
=
А на соседнем листе стояло еще одно число, трижды обведенное ручкой, так эмоционально и криво, точно, вычислив его, скрупулезная Кылына утратила от счастья контроль над собой.
Двести одиннадцать тысяч девятьсот одиннадцать.
Маша расширила глаза. Потом сощурила.
Не помогло.
Под 211911 пристроилось непонятное:
К+2 верт
AAA не прольет, БД не пойдет, вор не будет, Ц остается,
(БМочень тревожно?)
Студентка пролистала еще пару страниц - они были схожими.
Страницы слева занимали подсчеты.
Страницы справа - слова и сокращения.
Сие сильно смахивало на словесную расшифровку левой - математической части.
Но расшифровать расшифровку также не представлялось возможным.
Ковалева вернулась к началу:
К+2 верт
AAA не прольет… вор не будет…
"Кто не будет вором? Тот, кто получит двести тысяч?" - подумала она и в недоумении закрыла тетрадь.
- А я вот тут думаю, не записаться ли мне в астрологическую школу Глобы, - доложила ей Даша Чуб.
- Тебе? Киевице? - удивилась подруга. - Ты способна увидеть на небе такое, что Глобе не снилось.
- Да, - согласилась та. - Но только на одну минуту. А сколько часов я должна тупо на небо пялиться? Так, может, хоть астрологию изучу… Еще мне физиогномика нравится. Это читать характер человека по чертам лица. Вот видела морщину у Кати на лбу? Так это огромная редкость! Обычно у всех нормальных людей две продольные морщины, а у нее одна - точно посередине лба. Такая же была у Черчилля. Из этого можно увидеть, что она сильная натура, помешанная на власти.
- А разве это без морщины увидеть нельзя?
- На Кате? Можно.
К+2 верт
"Катя плюс мы двое, - предположила Маша. - Вряд ли. Но, допустим. Тогда что такое "верт"? Вертихвостка? Вертеп? Вертеть? Вертолет?
Вертолет мог бы подойти…"
Как раз неподалеку от них, на Ярославовом Валу, во дворе дома № 15 сын известного киевского психиатра - авиаконструктор Игорь Сикорский построил и опробовал в 1911 году первую в мире модель вертолета.
В 1911 году. 201911… Кабы не прилепившаяся впереди двадцатка.
1911 год зашевелился у Маши в уме, и из него, как из скорлупы, обещало вылупиться нечто знакомое. Но обещание свое не сдержало.
- Д-аш, - отрывисто позвала студентка, - помнишь, ты говорила "в Киеве всегда летали"?
- А то! - ожила Чуб. - Я ж мечтала стать космонавтом! И мне предки книжку купили - с картинками, про воздухоплавание. Я ее все детство читала. Вот там я и прочитала, что первую в мире "мертвую петлю" летчик Петр Нестеров сделал в Киеве. Первый вертолет изобрел наш Сикорский. Первый в мире спутник Земли, первую ракету в космос запустил наш Королев. А еще до него киевский инженер Гешвенд придумал "паровоз-самолет" для полетов в космос. Тогда его запихнули в сумасшедший дом, а теперь считают основоположником аэронавтики… И даже первую атомную бомбу изобретали наши! В Америке Кистяковский, он в революцию сбежал из Киева в США и был советником Кеннеди. В Москве - наши Курчатов и Александров. Один из Крыма, другой из Киева. Теперь-то ясно чего… - сказала Чуб. - Просто Киев город такой - летательный. Столица Ведьм. Мы тут тысячу лет на метлах рассекали. Ладно, ложись, твоя очередь бдить.
Вздохнув, Маша отложила конспект и, согласно сложившемуся ритуалу смены караула, задрала горло к небу.
Не отрывая глаз от серебряных звезд, она вслепую переместила себя на освобожденный матрас, пока Даша, придерживая напарницу за ягодицы, направляла их на середину ложа.
Небо должно было оставаться в поле их зрения каждую секунду! Поскольку, если на нем загорался "красный огонь", "завидеть" точное местонахождение оного, чтоб "полететь туда", было возможно лишь в самое первое мгновенье.
- Все. Ложись! - дала добро Даша.
Маша Ковалева легла.
От нечего делать Землепотрясная открыла тетрадь с "математикой".
- Фигня какая-то, - прокомментировала она минуту спустя. - Слушай, Маш, а ты ведь нам так и не сказала, чего у тебя такой паршивый настрой? Из-за суда? Да?
- Да, - сказала Маша. Потом подумала и сказала правду: - Нет.
- Конечно нет, - удостоверила Чуб. - Оно у тебя давно паршивое. С тех пор, как ты с Купальского шабаша слиняла. Я ведь знаю, куда ты побежала.
- Знаешь, - не стала спорить та.
- Но я честно молчу.
От удивления Ковалева на миг оторвала взор от жизненно важного неба и взглянула на Дашу.
Даша, честно молчавшая почти трое суток, была явлением невероятным!
- К своему художнику побежала в XIX век. К Врубелю. Верно?
- Верно.
- Ну и че, не сложилось? - соболезнующе сказала подруга.
- Не сложилось.
- Я так и поняла, - удовлетворенно кивнула Чуб. - И у меня с Демоном не сложилось. В смысле, с моим Демоном - с Яном. На шабаше все вроде было туда-сюда… Точно не помню, пьяная была. А когда протрезвела, дошло: то был уже совсем другой Ян. Холодный какой-то. Странно. Я ж ему нравилась - точно!
- Не нравилась ты ему, - неожиданно жестко сказала Маша. - Ни ты, ни я, ни Катя. Поверь. Я с ним говорила.
- С моим Яном?!
- Нет. С моим Деном.
Тут автор обязан кое-что объяснить.
С тем, кого Глава киевских ведьм Василиса Андреевна уважительно величала Хозяином, кого книга Киевиц именовала "Стоящим по левую руку" и кого Даша и Маша, по присущей людям привычке, называли Демоном, - с Демьяном, Яном, Демитрием Киевицким у без году неделя Киевиц сложились сложноподчиненные отношения.
Начать с того, что каждая из Трех видела Своего Демона.
Пред Катей он являлся в облике ледяного блондина.
Пред Дашей - в лице разбитного рыжего парня (в которого Землепотрясная Даша не преминула влюбиться по самые уши!)
Маша же водила знакомство с ночноглазым и черноволосым, представшим пред ней поначалу веселым и добродушным, но очень скоро давшим понять: то была только маска, призванная смягчить случайным избранницам переход в Киев иной.
И Маше первой довелось встретиться с его непроницаемым взглядом, с губами, говорящими загадками и полунамеками. И его пренебрежением.
Не то чтобы Демон отказывался им помогать.
Но ранг его в Киеве был слишком высок, чтобы он счел нужным скрывать: он уважает не их, а их власть, они же - люди, слепые, вызывают у него такое же высокомерное презрение, как слепые котята у людей, не склонных умиляться глупым зверькам.
- Нет, я не верю! - От переизбытка чувств Чуб вскочила на ноги, зазвенела серьгами. - Не верю, что я Яну совсем разонравилась! Вася ж говорила: Демон за нас. Ян верит: мы - истинные. Он нам поможет. Не понимаю, почему он не появляется?