Я переглянулась с Лаэнаром. Я помнила выстрел, вспышку, удар и крылатую тень.
Я кивнула.
Лаэнар покачал головой.
- Вы не знаете, - сказал всадник. - Они живут на побережье и в столице, никогда не приезжали сюда, а вы даже не знаете, один он был или нет. Это вы сжигаете деревни?
- Это наше задание, - ответила я.
Я надеялась, что крылья не раскрываются у меня за спиной, а голос не дрожит, как у Амиры. Пусть он из старших звезд, пусть он знает врага лучше нас, но мы не просто предвестники, мы самые яркие звезды Мельтиара. Мы не склоняемся ни перед кем, кроме него.
- Ваше задание - пугать поселенцев? - Темный всадник смотрел на меня. Его глаза были светлыми, выцветшими от времени или магии, слишком часто затоплявшей душу. Он смотрел на меня несколько мгновений, а потом повторил мои мысли: - Вы звезды, предвещающие приход Мельтиара. И ваша задача - смести все преграды на его пути. Вам дали задание, и у вас есть препятствие, есть враг, почему вы не разузнали все о нем?
- Но Мельтиар не говорил…, - тихо возразила Амира.
- Он и не должен был, - ответил темный всадник. - Узнайте о своем враге все, что сможете, и тогда вы по-настоящему выполните задание. Идите.
Он развернулся. Я смотрела ему вслед, на серые крылья, плащом стелящиеся по черному полу.
Покров тайны - вот наша главная сила. Но сделать невидимой машину, внезапно появляться в небе - мало. Он прав. Мы никогда не покидали город, но он прав. Каждый из нас может войти в дом врага и узнать все секреты. Каждый из нас.
- Пойдем, Арца! - позвала Амира.
У ворот дежурила незнакомая девушка. Она касалась пульта на стене, огни вспыхивали и гасли под ее пальцами. Когда мы подошли, она обернулась и проговорила:
- Мельтиар сказал, чтобы вы пришли завтра, сейчас он там. - Она махнула рукой вверх.
Там. Где-то наверху, - может быть, туда можно взлететь, а может быть нет, и как он сказал, так мы и должны сделать. Прийти завтра.
У нас есть время.
- Если мы не можем пойти к Мельтиару, - растеряно проговорила Амира, - как же нам разузнать про этого всадника?
Мы тайна, мы страх, мы внезапный удар. Но чтобы действовать, нам не нужна машина и ночь.
- Я знаю как, - ответила я.
7
Я во сне.
Знаю об этом, ведь я не в обычном сне.
За спиной ветер, он сумеречный и легкий, он говорит со мной, как человек. Я слушаю его, говорю с ним, и мир меняется, течет, показывает мне то, что я должен увидеть. Я внутри видения.
Внутри нашей с Нимой тайны.
Нима близко, я слышу ее смех, различаю слова, но они ускользают и теряют смысл - ветер заслоняет ее от меня.
- Смотри, - говорит ветер. - Сюда причалили первые корабли.
Я высоко в небе, воздушные реки струятся сквозь меня, не касаясь. Подо мной земля - сумеречно-серая, как небо, как ветер, как я. Черные горы тенью вырастают из земли, движутся и разбиваются о берег. На море шторм, волны бушуют и пенятся, рвутся к земле. Море сильнее гор, оно сокрушает их. Воздух теперь полон соли.
Я хочу петь, я хочу лететь туда.
Но это сон.
- Нет, - отвечаю я. - Первые корабли причалили южнее Атанга.
- Здесь. - Ветер держит меня за плечи, заставляет смотреть вниз. На серебристой земле вырастает селение, полузаброшенный пограничный пост. Я сплю в одном из этих домов и помню об этом. - Здесь жили люди звезд, здесь была первая битва.
- Нет, - повторяю я.
Ветер указывает вниз.
Подо мной вспыхивают звезды. Они сияют осколками хрусталя, разгораются все ярче, земля становится все темней. Ветер течет между ними, превращается в свет, застилает все ослепительной сетью.
Сеть звенит, поет звуком ветра и голосом металла.
Песня флейты, голос раненой птицы - зовет меня, и тонет в грохоте шторма.
Я лежал, глотая воздух, пытаясь вспомнить все, что я увидел во сне, повторить каждое мгновенье и каждое слово. Меня выбросило в явь, швырнуло обратно в пыльный барак, в оковы тела.
Обычный сон рассеивается постепенно, но я вернулся не из обычного сна.
Я мысленно повторил сон трижды - слово за словом и мгновение за мгновением - и только тогда открыл глаза.
Потолок был слишком близко - я спал на двухъярусной кровати. Не удержавшись, я протянул руку, коснулся досок над головой. Наощупь они были такими же, как и вся явь вокруг, - теплыми и пыльными. Пыль плясала и колыхалась в воздухе, в солнечных лучах.
Солнце уже высоко. Нима, наверное, вернулась домой, развешивает пучки трав над крыльцом. Или сидит с учителем возле ручья. Или…
Я собрался с силами и слез с кровати.
Сны-видения не дают отдохнуть ни душе, ни телу. Я всегда чувствую себя потом так, словно не спал, а ходил где-то много часов. В каком-то смысле это правда.
Я хотел рассказать свой сон, но Нима была в Атанге, за стенами Рощи. На лодке туда лететь несколько часов, а скакать верхом - гораздо дольше. И мои слова не могут преодолеть этот путь - сколько мы с Нимой ни пытались, я не мог услышать ее и не мог передать ей свою мысль. В Роще говорили, что на это волшебство у Нимы не хватает сил.
Нимы здесь нет, а больше я никому не могу рассказать.
Когда я наконец вышел из дома, солнце уже пересекло зенит.
- Я думал идти будить тебя, - сказал Джерри. Он сидел на ступеньках, дым сигареты таял в пыльном воздухе.
Я опустился рядом с ним, нашарил в кармане сверток, наугад вытянул сигарету. Джерри щелкнул зажигалкой.
Мне попался желтый дым - с каждой затяжкой мысли становились все спокойнее, все яснее.
Чтобы понять сон, мне не обязательно рассказывать его кому-то.
- А где… - Я запнулся, вспоминая имя. - …Тин?
Ночью, когда мы вернулись, ополченцы обступили лодку. Факелы трещали и бились на ветру, Аник расспрашивала, а всадник отвечал. Я ушел спать, а они все еще говорили.
- Поехал с ними. - Джерри стряхнул пепел. - Вроде как дневной патруль.
- Аник согласилась его взять?
"Вы в первый раз вылетели и сразу привезли неизвестно кого!" Эти слова я хорошо запомнил.
- Ну, - усмехнулся Джерри, - она ругалась, что у него дырявые крылья. Но ему даже дали коня.
Я взглянул на небо. Оно было чистым, лишь с востока тянулись первые облака, прозрачные и легкие, как обрывки тумана. Первые знаки осени, в столице они ощутимей, чем здесь.
При свете дня пограничный пост уже не выглядел заброшенным, - я видел дорожки, протоптанные от барака к бараку, лошадей, пасущихся вдалеке. Слышал неразличимые обрывки разговора где-то рядом, чувствовал запах армейской кухни, мешающийся с запахами пыльной земли и диких трав.
Не так уж сильно пограничный пост отличался от казармы в Атанге.
Я затянулся и спросил:
- Где у них кухня?
- Там.
Джерри указал налево. Дорожки скрещивались, и одна из них вела к стоящему на отшибе дому. Над ним клубился дым, полупрозрачный, тающий в чистом небе. Глупо думать, что здесь все как в Атанге. Должно быть здесь топят деревом, а газа едва хватает на светильники.
- Ты лучше поторопись, - продолжал Джерри, - а то сейчас этот дневной патруль вернется и сметет там все.
Я кивнул и затоптал сигарету. Вкус желтого дыма еще не угас, теплом отзывался в кончиках пальцев, окутывал мысли, вел их легко и плавно.
- А почему они днем патрулируют? - спросил я. - Говорили, что все нападения были по ночам?
Джерри засмеялся, махнул рукой в сторону гор.
- Я сам проспал все, - сказал он. - Но вроде наблюдатель заметил что-то в небе, и они решили проехать по деревням, проверить.
Я почти знал, что хотел рассказать мне сон. Если я останусь здесь, если буду петь и слушать отзвуки давнего волшебства, сотни лет назад занесенного пылью, заросшего травой, - я пойму. Если первые корабли причалили здесь, то я найду здесь что-то.
Но какая бы магия не таилась тут, невидимая и забытая - это подождет. У нас были более важные дела.
Я поднялся и сказал:
- Найди Рилэна, пусть готовит лодку.
- Слетаем посмотрим сверху? - спросил Джерри.
- Да, - кивнул я и отправился на кухню.
8
Рэгиль заставил меня пойти спать, но сон долго не приближался ко мне, я лежала и смотрела в темноту. Напряжение и тревога дрожали в каждой мышце, а в памяти звенели наши голоса, снова и снова вспыхивали слова и фразы.
Мы вчетвером полночи просидели в комнате Лаэнара, говорили о том, что нужно делать, - спорили и соглашались, решали, как лучше поступить. Было темно, нам светил лишь красный ночник над дверью, и все жесты казались особенно резкими, каждое слово вспарывало воздух. Мы были словно дети, играющие в скрытых. Но мы уже не дети. И я в самом деле отправляюсь к врагам, пусть и ненадолго.
Лаэнар пытался возразить мне, говорил: "Нет, пойду я". Но Лаэнар как обнаженный клинок, он не сможет скрыться. Из нас лучше всех это удалось бы Амире - никто не усомнился бы в ней - но Амира и Рэгиль должны чинить машину.
"Я пойду с тобой", - говорил Лаэнар. Мне хотелось, чтобы он был рядом. Мы могли бы сказать: "Мы брат и сестра, потерявшиеся на горных тропах", - но мы уже слишком взрослые для этой сказки. Я должна идти одна.
Мы спорили долго, но все согласились со мной. Даже сон наконец согласился со мной, отдалил голоса и мысли, погрузил в темноту.
Сновидения пролетели мимо, не коснувшись, и я проснулась до того, как прозвучал сигнал.
Мы собрались в зале скрытых.