2. Кривско-словенская межа. Лето 1044 года, зарев
По опушке тянулась редкая цепочка всадников - в коярах да стегачах, в клёпаных шеломах - десятка два. И только по знамену на щитах - оскаленной морде Белополя Белого Волка, родоначальника кривских князей - в них можно было признать младшую дружину юного полоцкого князя.
Всеслав ехал, довольно вдыхая привольный лесной воздух, напоённый летними запахами - нагретой смолой, переспелой клубникой, сеном - лето было жарким, травы сохли на корню.
Княжий конь вдруг захрапел, приплясывая на месте, упёрся всеми четырьмя копытами.
- Ну, чего ещё?! - Всеслав недовольно толкнул его каблуками в бока. До чего ж хорошо было ехать сейчас по лесу, ни по что не думая: ни про трудные хозяйственные княжьи дела, что навалились на него со смертью отца, ни про то, что за четыре месяца княжения он так ещё ничего и не узнал, ради чего Велес отметил его своим знаменом.
Конь упрямо мотал головой и тряс гривой. Не шёл.
Кмети сгрудились рядом - их кони тоже беспокоились, хоть и не так сильно, как княжий. Всеслав спешился, погладил коня по храпу, успокаивая:
- Ну, Воронко, чего ты?
Конь храпел, косил налитый кровью глаз, пятился.
Князь гневно глянул опричь.
- Кто мне скажет, чего с ним?
- Чует что-то, - глубокомысленно сказал один из кметей, такой же мальчишка, как и князь.
- Вестимо! - бешено фыркнул князь, ожёг парня взглядом. - А что чует-то?
- А эвон, - коротко сказал пестун Брень, указывая плетью на опушку. И кмети тут же умолкли.
В тени деревьев, в чапыжнике - не вдруг и увидишь - стоял огромный медведь. Лесной хозяин. Священный зверь самого Владыки Зверья Велеса.
Стоял на задних лапах, тихо урчал, неотрывно глядя в сторону людей. Не двигался с места. Словно ждал чего-то.
Молодой кметь рванул из налучья лук.
- Покинь! - прошипел Всеслав неожиданно сам для себя - его словно накрыла чья-то могучая воля, он понял - стрелять сейчас нельзя ни в коем случае. - Оставь лук, Несмеяне!
Парень замер. Сквозь храп коней слышно было только, как стало чуть громче сопение медведя. Зверь не двигался.
Ждал.
Всеслав спешился, бросил поводья Несмеяну.
Шагнул навстречь зверю.
- Княже! - закричал парень шёпотом.
- Смолкни, - коротко велел кметю Брень, толкнув кулаком в бок, и Несмеян тут же умолк, как отрезало - дух перехватило от несильного вроде бы удара дружинного старшого и княжьего пестуна. Ишь чего выдумал, кмете, - князю перечить. Видано ль?
Дружина сгрудилась за спиной - два десятка неробких парней и мужей, бывавших уже и в походах и в боях, стояли словно испуганные дети, глядя в спину своего господина, который походил вплотную к чудищу.
Так, словно делал это каждый день - спокойно и уверенно.
Так, словно знал, что делает правильно.
А может и знал. Князья всегда ведают верное решение. А как только перестают ведать, так и князьями быть перестают.
Всеслав приблизился к медведю сажени на полторы, остановился, глядя в глаза зверю. Лесной Хозяин бурой глыбой навис над головой, маленькие глазки глядели пристально, мерцая тусклым багровым огоньком.
На несколько мгновений для князя перестало существовать всё - и княжество, и Полоцк, и смятённые кмети позади. Всего на несколько мгновений. Потом зверь, фыркнув, словно отгоняя муху, мотнул головой в сторону от леса, к северу, коротко рявкнул, пал на четыре лапы и мгновенно скрылся в чаще - бесшумно, словно призрак.
Князь, вздрогнув, очнулся.
Медведь исчез, словно наваждение. За спиной нарастал конский топот - кмети уже скакали к нему, испуганные и обрадованные.
- Да ты что ж, княже? - недовольно бросил Брень. - Разве ж так можно?! Что я матушке-княгине-то скажу?
- Угомонись, наставниче, - устало бросил Всеслав. - Надо так было…
- Да почто? - непонимающе переспросил гридень.
- Не простой это медведь был, - бросил князь, прыгая в седло. - Совсем не простой.
Кмети молчали. Вестимо, не простой.
- Чего-то он хотел… - задумчиво сказал князь, подбирая поводья. Конь слушался без слова. - То ль про меня понять чего-то, то ль мне что-то сказать…
- Кто - он? - не поняв, удивился Брень. - Медведь-то?!
- Почто - медведь? - возразил Всеслав вяло. - Сам Велес, вестимо…
Он осёкся, глянул в северную сторону.
- А… там - что?
Несмеян ответил, чуть морщась:
- Межа близко, Всеслав Брячиславич. Новгородская межа…
Пестун Брень ожёг парня косым взглядом, но тот и сам уже съёжился, что опять высунулся наперёд гридня.
- Ну? - со злой весёлостью бросил Всеслав. - И где ж она, Несмеяне?..
Не любили в Полоцке новогородцев. Хорошо сидел в памяти полоцкий погром, хоть и минуло с того мало не сто лет. Хоть и вдосталь отмстили полочане Новгороду при Брячиславе-князе за Владимиров погром, ан после того Ярослав побил их на Судоме - и долг мести опять возрос. И князь Всеслав, истый кривич и полочанин, исключением не был - преклоняясь перед памятью деда Изяслава, прабабки Рогнеды и пращура Рогволода, новогородцев не любил.
- За тем вон колком, - Несмеян указал на небольшой берёзовый лесок. - Там за ним речка… так и зовётся - Межа…
Всеслав криво усмехнулся.
- А ну-ка… поглядим на неё.
И уже приближаясь к колку, Всеслав почуял вдруг в воздухе нечто странное. Князь ещё не успел понять, ЧТО именно, как Несмеян за спиной сказал:
- Дымом пахнет, княже.
Пахло дымом, но не так, как пахнет от доброго костра охотников альбо рыбаков. Не было и тягучего духа гари, как от огня углежогов альбо дегтярей. Пахло горелым дубом, тянуло чуть сладковатым запахом горелой плоти. А над деревьями уже вставал тягуче-чёрный столб дыма - горело что-то за межой, в новогородский волости.
Всеслав колебался всего мгновение - в конце концов, там, на Новогородчине живут такие же кривичи, как и его полочане! Толкнул коня каблуками и бросил его вскачь. А дружина с радостным гиком сорвалась следом, горяча коней - каждому люба молодецкая скачка, да и руки потешить мечом, коль доведётся, князю славы да чести себе добыть!
Речка Межа оказалась ручьём в три сажени шириной, не больше. Небось и в глубину не больше сажени будет, а то меньше, - успел подумать Всеслав. И тут же с другого берега раздался пронзительный женский крик.
От ближней опушки к берегу речки бежала женщина - в белой одежде. Разглядеть пока что можно было плохо, но для того, чтоб понять, что не простая жёнка бежит, не надо было обладать ястребиными глазами альбо семью пядями во лбу.
Следом, весело гогоча, скакало с десяток конных - с весёлым присвистом, размахивая плетями. Окольчуженные, с новогородским знаменом на щитах.
Десяток молодых здоровых лбов, пригодных на что-то иное, более достойное, чем погоня на конях за женщиной.
Всеслав скрипнул зубами, коротким кивком дал своим разрешение. И пала тишина, нарушаемая только конским фырком да скрипом натягиваемых тетив.
А преследователи ничего и никого не видели опричь своей уходящей добычи. Досадно, коль сорвётся потеха.
Передний на скаку вскинул сулицу, целя в ноги жертве. В ноги, чтоб живой схватить беглянку.
Потешиться, силушку молодецкую побаловать.
Всеслав коснулся натянутой тетивой подбородка, шевельнул рукой, выцеливая, поймал острым жалом стрелы цель, задержал дыхание и отпустил тетиву. Стрела змеино свистнула и отыскала добычу. И пронзительный вопль вмиг нарушил всё веселье новогородских кметей.
Девушка - теперь ясно было видно, как длинная коса бьёт её по спине - не оглядывалась. В несколько вздохов, подаренных Всеславом, она достигла Межи и, не раздумывая ни мига, бросилась в воду.
Речка и впрямь оказалась мелкой - даже и сажени не было. Девушка шла через реку всего лишь по грудь в воде.
А ретивый кметь, что целил в неё сулицей, бился на траве, щедро поливая её кровью и силясь ухватить левой рукой правую, кою напрочь отсёк широкий срезень Всеславлей стрелы. Двое других бестолково суетились около него, а остальные доскакали до Межи и остановили коней, косясь на Всеславичей.
- Кто таковы?! - хрипло каркнул один, по виду - старший. Хотя миг назад Всеслав готов был поклясться, что старший - тот, в кого он стрелял.
Всеслав, не отвечая, подскакал к самому берегу, дожидаясь беглянку. А она выбралась из воды и стояла, мокрая и грязная, не зная кому сейчас верить. Теперь и князь видел, что это вовсе не мужняя жена или честная вдова, а девушка - длинная коса выбилась из-под пчелка, растрепалась и запачкалась. Князь протянул руку, наклонясь с седла, девушка подняла голову, и Всеслав поразился - она была совсем молода, вряд ли старше него, князя. И ещё одно, чему князь поразился не меньше - богатый почёлок, множество оберегов, коса заплетена особым побытом - волхвиня.
Но думать тут было некогда: новогородцев хоть и много меньше, а одной шальной стрелы хватит, чтоб князя или волхвиню повалить.
- Хватайся за руку, ну! - велел Всеслав, подрагивая ноздрями в гневе на себя и на неё.
Девушка глянула пронзительным взглядом, словно насквозь его видела. И, не колеблясь больше, неожиданно сильно ухватила князя за руку, рывком вскочила на седло впереди Всеслава.
- Кто таковы, спрашиваю?! - громче заорал новогородский кметь. - Она ведьма, мы должны её сжечь!
Несмеян, видя, что князю некогда и что Всеслав ни в коем разе не расстанется теперь со своей добычей - да и грех расставаться-то, смерть, как хороша девка - под весёлый гогот полочан подробно ответил, что именно следует сжечь новгородским кметям. Брень вновь неодобрительно покосился на него, но смолчал - ясно уже было, что на слом ТЕ не полезут.