Ахти неохотно замолчал, и Ильмо, прикрыв глаза, принялся слушать - как учил его Вяйнемейнен. И почти сразу на него нахлынул страх. Источник страха был впереди, на прогалине. Ощущение угрозы было настолько сильно, что даже не склонный тревожиться попусту Аке почувствовал беспокойство. Краем глаза Ильмо заметил, как его рука потянулась к рукояти секиры.
- Ну что, не говорил ли я, что нас ведут?! - сердито воскликнул вдруг Йокахайнен, открывая глаза и оборачиваясь. - У леса конца-края нет, иди, где хочешь, - а мы, словно нарочно, притащились в самое неподходящее место! А всё потому, что слишком беспечны!
Калли вздохнул и тупо уставился себе под ноги. Ахти вытащил меч из ножен. Ильмо наложил стрелу на тетиву и выжидающе взглянул на Йокахайнена.
- Что там? - отрывисто спросил Аке. - Засада?
- Не знаю, - после паузы ответил Йокахайнен. - Там не люди, не туны и не хийси. Кажется, не засада. Но там что-то есть, это точно. Ох, лучше бы нам не ходить туда…
- А у нас есть выбор? - тихо спросил Ильмо. - Или туда - или обратно…
- Раз не туны и не хийси, так чего мы здесь топчемся?! - воскликнул Ахти, отпихнул с дороги Калли и двинулся вперед. Ильмо последовал за ним, вглядываясь в ранние сумерки.
Вскоре овраг кончился. Стенки расступились, тропинка пошла вверх. Перед ними была неглубокая песчаная котловина, по сторонам ее темнел лес. За котловиной поднимался невысокий холм. Тропа взбиралась на него и исчезала в лесу. Черные ели, обрамляющие склоны холма, на багровом закатном небе выглядели угрожающе.
А на дне котловины, распахнув крылья, поднималось на дыбы чудовище. Лягушачьи ноги полусогнуты, руки с выпущенными когтями подняты в жесте устрашения. Вместо лица - мерзкая морда с распахнутым клювом и высунутым языком. Казалось, что чудовище только что вылезло из песчаной ямы и сейчас кинется на них. На миг путешественники застыли в ужасе, забыв об оружии. Потом с тетивы Ильмо сорвалась стрела - и, взвизгнув, отскочила от лба чудовища. Воины отшатнулись, ожидая худшего, но урод даже не шевельнулся.
- Это же каменный идол! - воскликнул Ильмо.
Оружие опустилось, путешественники один за другим спустились в котловину и окружили мерзость. Страх понемногу отступал.
- Каменной птицы испугались! - хихикнул Калли и бросил в чудовище шишку. - А еще воины!
Ахти, вместо того чтобы дать холопу подзатыльник, задрал голову, рассматривая идолище.
- Так это и есть Лоухи? Нет, мы не будем женить Ильмо на ее дочке - это слишком жестоко!
Все расхохотались, кроме Йокахайнена.
- Ты ошибаешься, - угрюмо сказал он. - Это не Лоухи, а Калма, богиня смерти. Видите, половина идола черная? Это потому, что она одной ногой в Хорне, другой - здесь.
- Калма, не Калма - какая разница? - сказал Аке. - Зачем ее здесь поставили - вот в чем вопрос!
- Я догадался, - сказал Ильмо. - Здесь кончается власть Тапио. Это знак рубежа.
- Иными словами, мы вышли к границе Похъёлы, - кивнул Йокахайнен. - Вот почему ворон нас бросил.
Все умолкли, не без опаски оглядываясь по сторонам. Что же это - там, за холмом, уже царство демонов, темная Похъёла? А ну как перейдут они котловину - и на них накинутся полчища тунов?
- Эй, чего умолкли? - нарушил молчание Ахти. - Там точно такой же лес - бояться нечего. А это всего лишь каменная крылатая жаба…
Он поднял ногу, чтобы пнуть чудовище, но Йокахайнен резко оттолкнул его:
- Не трогай! Никто, - оглянулся он, - не должен к ней прикасаться. Давайте-ка уйдем отсюда.
- Да уж, пошли, - поддержал его Калли. - Мне всё кажется, что она на меня смотрит. Не ожила бы ночью…
- Это же просто камень! - ободряюще сказал Ильмо.
- Тут уже, считай, Похъёла, - возразил нойда. - В ней всякое возможно. И вот еще…. Пойдете мимо Калмы, не глядите ей в глаза.
Они перешли ложбину, проходя под свирепым взглядом Калмы, нависшей над ними черным чудовищем, и по спинам у них бегали мурашки. Словно богиня смерти выползла из Хорна, чтобы лично приветствовать незваных гостей. Йокахайнен был так мрачен, будто именно это и произошло. Он первым взобрался на холм. Впрочем, за холмом был точно такой же сырой хвойный лес, по какому они путешествовали уже не первый день.
До самого заката они шли, прислушиваясь к каждому треску и шороху в кустах. Про Похъёлу ведь чего только не говорят у карьяла. Что это обратная сторона мира. Что она - вход в царство мертвых. Что это вечно туманный и темный край, где никогда не бывает солнца. Что во всей Похъёле только снег и лед… Что тут за каждым кустом сидит хийси… Казалось - вот-вот расступятся деревья - и блеснет черный поток Маналы… И жутковато, но ведь и любопытно!
Но ничего не менялось. Их окружал привычный, всем с детства знакомый лес. Сквозь ветви пробивался неяркий свет заходящего солнца, попискивали птицы, пахло грибами. Когда солнце ушло за деревья, расположились на ночлег. За обычными хлопотами - развести костер, набрать воды - все как-то и забыли, что они уже в Похъёле. После ужина Ахти торжественно заявил, что легенды о ледяной стране колдунов всегда казались ему преувеличенными, и Аке его охотно поддержал.
- Таков уж людской обычай - все чужеземное кажется враждебным, - рассудительно сказал он. - Наверняка похъёльцы того же мнения о карьяла. Небось мнят своих южных соседей злостными чародеями и трясутся от страха, о вас вспоминая!
- Что-то Рауни не больно трясся, - возразил Ахти.
- Похъёльцы всех соседей считают рабами, - сказал Йокахайнен. - Рабами или пищей. Не сейчас, так в будущем.
- Может, вас, саами, и считают рабами, - не без презрения заметил Аке. - А варгов…
- А варгов - наемниками. Погоди, Аке, - холодно ответил Йокахайнен. - Вот когда пятнадцать кланов придут к согласию, тогда всем плохо придется…
- Но такого не будет. Не ты ли сам говорил, что они враждуют от века? - вмешался Ильмо. - Кстати, что это ты вертишься?
Хотя его поначалу и раздражал высокомерный и самоуверенный нойда, но постепенно они сошлись. Йокахайнен оказался необычайно интересным собеседником, ему нельзя было отказать ни в уме, ни в наблюдательности, а главное, он очень много знал об искусстве магии. То есть о том, чего так и не смог освоить Ильмо. Когда только успел выучиться? В свои юные годы - а он был ненамного старше Ильмо - Йокахайнен был уже настоящим чародеем. А тревогой чародея пренебрегать не след.
- Что есть идол? - произнес саами вместо ответа на вопрос Ильмо, словно бы про себя. - Не что иное, как дверь в невидимое!
Ильмо не понял.
- Идол божества подобен двери, а лучше сказать - окну, через которое божество может выглядывать в мир людей. Не просто так мы вышли к этому месту. Думаю, идол Калмы обладает собственной силой, он притягивает к себе путников. Потому я и не смог распознать чары тогда, в лесу, и у оврага…
- А, вот оно что. Ты боишься, что нас обнаружат. Но, Йо, ведь призвать божество через его изображение не так просто. Я помню, как Локка ночами мучилась, распевая заклинания и окуривая фигурки богов, а они всё не являлись…
- Ты прав. Чтобы призвать Калму, нужна живая кровь. Но кроме самой Калмы тут немало ее слуг - и не только тунов… Достаточно совсем малого, чтобы привлечь к себе внимание кого не надо. Всё думаю о твоей стреле…
- Да, начало вышло неудачное, - согласился Ильмо и погрустнел.
- Хватит уже пугать-то! - рассердился Ахти. - Честно говоря, не вижу, чем "владения Калмы" отличаются от обычного леса.
Скоро увидишь, - посулил Йокахайнен.
Глава 2
На летних гнездовьях
Озеро Туони прячется в долине, окруженной крутыми склонами скалистых гор. Посреди озера высится остров, такая же голая остроконечная скала. Эта скала, волей тунов и искусством нескольких поколений людей - рабов и наемников из южных стран, - превращена в настоящий пещерный замок. Просторные подземные залы, безупречно ровные коридоры и переходы, сводчатые потолки и колоннады. Игра света и ветра в стрельчатых окнах… Никаких лестниц тут нет - зачем лестницы крылатым тунам? Только кое-где виднеются хлипкие мостки, опутывающие скалу, как осенние паутинки. Мостки ведут вниз, на противоположный берег озера, где на длинной косе располагается поселок рабов. Точнее, стойбище, потому что все они принадлежат к племенам саами. Никому из людей не разрешается ночевать на острове, дабы они не оскорбляли своим присутствием великолепие скальных чертогов. Лоухи, которая не уставала повторять, что лучшее жилье для туна - собственноручно построенное гнездо из водорослей в какой-нибудь уютной расщелине, на сей раз отступила от своих строгих принципов и не поскупилась на обустройство скального дворца. Туонела, летнее гнездовье рода Ловьятар, - чудо северных стран, место отдыха и развлечений.
Летом тут царит невиданная красота. Солнце не заходит ни днем ни ночью. Всюду цветы - розовый багульник, алая гвоздика; куда ни глянь, на скалистых берегах россыпи белых, желтых, лазоревых, сиреневых соцветий. Мимолетная, хрупкая, беспомощная, упрямая красота. В тени лежит многолетний снег, а рядом на солнечной стороне бегут ручьи, и сквозь промерзшую, едва обогретую солнцем почву уже пробиваются ростки. Над скалами ветер веет сложными и нежными ароматами. Ночами цветы тысячами уничтожает холод, они никнут и вянут под призрачным светом ночного солнца - а следующим утром на месте замерзших распускаются тысячи новых… Им надо успеть расцвести и принести семена, пока тепло.