- Мой тоже много чего видел, - усмехнулся Святослав. - Рассказывал мне сказки на ночь. Мне не пять лет, Горыня, шестьдесят! Я вам сам скажу, как все было. Разведали Ростиславовичи, что сено в Городце, подплыли ночью на лодье, пустили через стены огненные стрелы… Никаких смоков не надо!
- Не было этого! - сердито сказал Жегало. - Разъезды по обеим берегам, сторожа у Городца, на броде… Прежде, чем подплыли, всех перестреляли бы! Подсылал к нам Светояр лазутчиков - и не раз. Переняли, допросили, засекли!
- Так уверен в стороже!
- Это мои вои! - набычился Жегало. - Я с ними пять раз в Поле ходил. С ними против князя Игоря секлись…
- Поди вон! - не стерпел Святослав.
Жегало вспыхнул, но сдержался. Поклонившись, быстро вышел из палат, оставив князя с тысяцким.
- Это не лжа, княже, - сказал Горыня, когда сотник скрылся за дверью. - Я знаю Жегало!
- Нет людей, которые не лгут!
- Жегало из Черных Клобуков. Принял нашу веру и ушел от своих. Сам знаешь, как бьются Клобуки. Больше скажу, княже, в сече я ставлю Жегало рядом - знаю: не побежит. Не раз так было. Верю ему, как себе!
"Хорошо, что не велел казнить! - подумал Святослав. - Клобуки этого не даровали бы, хоть сотник ушел от них. Треть моего войска Клобуки! Когда-то пришли на службу Киеву из Степи, землю им дали, выпасы. Рады были, что от половцев спасли, кланялись до земли! Теперь разбогатели, загордились… Хотят идут в войско, хотят нет. Сильны, нет на них управы… Я тоже хорош: старый стал, не ведаю своих сотников. Однако наказать Жегало надо: кто бы не сжег Городец, а вина его!"
- Не может ли так быть, что сам Светояр нам сказку про смока подкинул? - задумчиво спросил Святослав. - Дабы убоялись, и в земли Ростислава не шли? Смутно все это… Блаженная кого-то видела, тень в небе мелькнула… Сам узнавал?
- Жегало лазутчиков пытал - ни один про смока не ведал!
- Вдруг пытал плохо?
- Жегало умеет… Калеными клещами мясо на теле рвали, ни один человек стерпеть такое не может. Все лазутчики поведали. Про войско Ростислава, сколько у него конных, сколько пеших, откуда помощи ждет… Про смока никто не обмолвился. Не знали.
- Откуда тогда смок?
- Светояр взял на службу!
- Хочешь уверить, что смок существует?
- После того как Жегало прискакал с худой вестью, спрашивал я своих. Один сотник вспомнил: был у Глеба Туровского дружинник Некрас, который держал дома смока. Маленького, не больше теленка. Все ходили к нему в дом, на змея дивиться. Глеб хотел забрать смока, да дружинник не отдал. Глеб прогнал его. Потом одумался и выслал погоню: Некраса убить, а смока отнять.
- Отнял?
- Ни один из той погони домой не вернулся. Всех Некрас порубил.
- Сколько воев в погоне было?
- Шестеро.
- Один порубил шестерых?!
- Да, княже! На воях живого места не было: кому Некрас голову снес, кому руку отрубил. Коней - и тех заколол. Страшное дело, туровские женки неделю выли… После чего сгинул Некрас, ничего о нем слышно не было. Глеб посылал людей по городам и весям, но попусту…
- Не верю я, чтоб один шестерых убил! Да и на Глеба не похоже - столько на одного выслать. Скуден умом князь… Небось послал двоих, те по пути в корчме брагой опились, вот Некрас их и одолел.
- Может, так и было, княже, любят люди приврать… Но Некрас мог податься к Светояру. И смок с ним…
- Его смок как теленок! - возразил Святослав. - На таком не полетишь.
- Вырос. Сотник рассказывал: Некрас смока маленьким нашел, не больше хоря был. Кормил с рук. Смок к нему так привязался, что был как собака, слушался каждого слова. Потом змей вырос и жрал столько, что Некрас прокормить не мог. Просил князя помочь, а Глеб отобрать велел…
- Жаден Глеб, - вздохнул Святослав. - Дал бы Некрасу пару гривен, сам на княжий двор смока отвел бы. Нам бы заботы не было.
- Думаю, княже, про смока выведать.
- Как?
- Жегало виноват перед тобой, пусть в Белгород едет!
- Узнают его!
- Не был он в Белгороде, никто его там не ведает. К тому же рожа у него не русская, такие все одно лицо. Велю ему бороду обрить, волосы с головы снять, как половцы делают. Будет оружием торговать. Никто не удивится: Ростислав к войне готовится, оружие в цене, купцы везут его в Белгород.
- Дашь Жегало мечей - ворога вооружать?
- Возьмет половецкое железо, дрянное. У нас его много, вои брать не хотят. Пусть Ростиславовичи купят - много не навоюют.
- Ладно! - согласился Святослав. - Только людей пусть возьмет - из Клобуков. Если Некрас в Белгороде - убить! - лицо князя стало жестким. - И смока, коли получится.
- Сделаем, княже!
- Лучше скажи, как далее быть? - вздохнул Святослав. - Рядились собрать войско у Городца, для того Жегало сено с зерном запасал. Теперь Городца нет, припасов нет…
- А земли Святояр занял…
- Когда?
- Сегодня. Большое войско перебрело на этот берег. Земли-то его, княже!
Святослав помедлил и кивнул.
- Много людей в Городце сгорело? - спросил тихо.
- Трое… Еще столько убились, с городниц прыгая.
- А посадские?
- Уцелели. Огонь не затронул посада, ветер в другую сторону дул.
- Стены Ростислав за два месяца подымет, службы до снега отстроит - Городец опять его! Столько воев летось под ним положили - все без толку, - Святослав вздохнул: - Думай, тысяцкий, как нам далее быть? Как войну теперь вести?! И я подумаю…
Горыня поклонился и вышел за двери. В сенях к нему метнулся Жегало.
- Будешь жить! - успокоил тысяцкий. - Сослужишь князю службу - все забудется. А хорошо сослужишь - награда ждет.
Сотник выхватил из-за пояса тяжелый кошель и с поклоном вложил в руку Горыни. Тот взвесил кошель в ладони, удовлетворенно кивнул:
- Идем, расскажу про службу…
Святослав, оставшись один, прилег на застланную толстым ковром лавку и смежил глаза. Болела голова - от вчерашнего пира, и еще более от мысли, что кубки поднимали, когда Городец пылал вовсю. Маленькая, но грозная крепость была ключевым звеном в задуманной великим князем войне, теперь цепь разорвалась, и соединить звенья не получалось.
"Светояр, это все Светояр! - думал князь, не замечая, что сердито скрипит зубами. - Без него Ростислав - вздорный отрок, которому достаточно плетку показать! Летось спас щенка от верного разгрома - заманил мою дружину в леса, заплутал ее, затаскал по буеракам, пока люди и кони не изнемогли. Пришлось о мире рядиться, крест с сопляком целовать. Не угомонится Светояр, пока Ростислав на киевский стол не сядет. Как такую язву рядом терпеть? Светояр не пускал меня в Киев, мой город по праву старшинства, войско Игоря разбил. Хорошо, что другие князья поддержали, Любечский ряд вспомнили, лествицу старую. Нет в землях наших порядка: брат на брата идет, щенок - на великого князя в благородных сединах. Окоротить бы молодца - чтоб навсегда дорогу в Киев забыл! Но как? Горыня Светояру в онучи не годится - хитер, изворотлив, но думать не умеет. К тому же злато больно любит… Заменить его некем, другие еще хуже… Переманить Светояра не выйдет - верен как пес, дед его Ростиславовичам служил. Теперь этот смок… Глеб Туровский забаву искал, а Светояр другое увидел. Мигом Городец сожгли… Прознает дружина про смока - на коня не посадишь. Всяк с детства сказку помнит, про трехголового, что огнем дышит… Что из того, что у этого голова одна? У страха глаза велики…"
Тяжкие думы одолевали великого князя, да так, что почувствовал себя худо. Кликнул слуг, те отвели Святослава в баню (всегда натоплена, старый князь любит). Там Святослава легонько размяли вымоченными в меду травяными вениками, поднесли холодного капустного рассолу - полегчало. Ужин князь велел подавать в спальню, к общему столу не пошел - не хотелось, не ко времени здравицы слушать. Была среда, постный день, Святослав без охоты пожевал пареной рыбки с тыквенной кашей, выпил холодного узвару и лег почивать под меховое одеяло. Долго ворочался, не в силах отогнать дневные заботы, и уснул только под утро…
6
Ух, каким выдался для Оляты тот день!
На обратном пути они заблудились. Поначалу летели над рекой, Олята вновь любовался открывавшимися с высоты видами, но прежнего восторга не было. Разведка в Городце, удар тиуна, появление блаженной и поджег города - впечатления распирали грудь отрока, хотелось поделиться, но Оляны рядом не было, а Некрас на беседу был не расположен. На возгласы отрока он не откликнулся, и Олята замолчал. Потому и скользил рассеянным взглядом по чудным долинам, залитым мягким лунным светом. Скоро и смотреть стало не на что: набежала туча, закрыв луну и звезды непроницаемым черным покрывалом. Затем громыхнуло, и пошел дождь. Крупный, холодный. Олята мигом промок, замерз и стал громко клацать зубами. Некрасу тоже пришлось не сладко: он хоть не стучал зубами, но тело его (отрок, ища тепла, прислонился к сотнику) сотрясала дрожь. Олята почувствовал, как змей стал снижаться.
"Где мы сядем? - тревожно думал отрок. - Не видно ни зги! Разобьемся…" Но Некрас знал свое дело, или же змей мог видеть в темноте: сели они на поляне, окруженной высокими соснами. Это Олята разглядел при свете молнии, ударившей неподалеку. Некрас, ни слова не говоря, спрыгнул в мокрую траву и направился в лес. Олята потащился следом. Сотник выбрал дерево, снес саблей несколько ветвей, бросил их к стволу и уселся на подстилку. Олята пристроился рядом. Под густой кроной сосны было сухо и безветренно, Олята, прижавшись к Некрасу, быстро согрелся и стал клевать носом. "А как же смок? - успел подумать он, закрывая глаза. - Он же на открытом месте…" Олята хотел спросить об этом, но не успел…