* * *
Всего три часа назад парень еще не был так беспомощно пьян, а девушка - так беспросветно несчастна. Уютно умостив подбородок ему на плечо, она улыбалась счастливой улыбкой собственницы.
- Не понимаю тебя… вас обоих, - говорил друг парня Руслан. - Вам скоро по тридцать. Зачем идти куда-то учиться?
- Мне интересно, - сказал парень. Его звали Сергеем.
- Мне тоже, - поддакнула Светлана.
Когда он был трезв, она соглашалась с ним всегда и во всем. Она предпочитала носить его убеждения, вкусы и даже одежду - рубахи и джинсы. У них был один размер и один взгляд на жизнь. А наличие собственного мелкого, но жизнестойкого бизнеса - небольшой типографии - оставляло Сергею массу свободного времени и позволяло развлекаться, как угодно душе: летом он успел получить диплом капитана яхт, осенью вознамерился выучиться вдруг на юриста. И, по правде, в данный момент Руслана раздражало иное.
- А ходить на вечеринки к малолеткам вам тоже интересно? - Он окинул взглядом пространство общежительской кухни. - Здесь же дети одни…
Студенческая общага свила гнездо в старом здании царских времен с трижды перекроенной за сто лет планировкой, и теперь трудно было понять, кто виновен в том, что местная кухня вполне могла служить небольшим актовым залом. И служила им - хоть больше всего она напоминала сейчас Руслану поляну с цыганским табором. Пространство заполняли стулья, табуретки, скамейки, стащенные сюда студентами со всех этажей, посредине были постелены коврики, матрасы и пляжные подстилки. На всем, на чем можно было сидеть, - сидели. Все, что можно было пить и курить, - курили и пили. Сквозняк гонял по кухонному залу чудовищную смесь запахов травы, дорогого табака, дешевых женских духов, прокисшего борща, котлет, бенгальских огней и хлопушек. Кто-то наигрывал на гитаре. Все девушки были принаряжены, в волосах многих из них сверкал новогодний дождик.
- И что мы, собственно, празднуем? - продолжал не понимать их Руслан. - Новый год давно прошел…
- Православное Рождество, - сказала Светлана.
- Оно было вчера или позавчера.
- Рождество празднуют несколько дней, - просветила его девушка.
- Да и какая разница? - пожал левым, свободным от Светы плечом Сергей.
- Точно, - согласился Руслан. - Никакой. Не понимаю тебя. Если бы ты пришел сюда…
Он не договорил из-за Светы. Хотел же сказать: "Если бы ты пришел сюда искать бабу, я б тебя понял". Легкодоступных, подвыпивших, полураздетых девиц в совершенно не православных и не рождественских маечках с тонкими бретельками, коротких платьях и юбках здесь было сколько угодно. Но Сергею угодно их не было. Он стоял в стороне, у окна, с видом бывалого мудрого кота наблюдая за подвижным студенческим муравейником. Светлана, усевшаяся на подоконник за ним, обвивала его сзади руками и ногами в ковбойских сапожках. Она тоже походила на счастливую кошку, сладко дремлющую, сжимая в лапах любимый клубок. И что-что, а причину их довольства Руслан понимал превосходно. Он завидовал Сергею. Ему всегда нравились такие, как Света. Собственно, только такие и нравились. Поскольку, как ни крути, есть женщины, а есть красивые женщины - и с этим ничего не поделаешь.
Все женщины делятся на три категории: 1) "Не о чем говорить", 2) "Ничего себе" и 3) "Ух ты!..". О первых и впрямь говорить не стоит - их искренне жаль. Но и пожалеть их ты толком не успеваешь - взглянув на таких, сразу забываешь. "Ничего себе" - в природе больше всего. И большинство из них из кожи вон лезет, пытаясь перейти в разряд "Ух ты!.." или хотя бы казаться такими. Но настоящих "Ух ты!.." ты ни с кем не спутаешь. Поскольку "Ух ты!.." - это состояние души и, конечно же, тела. Встреча с "Ух ты!.." - как два удара, одновременно в пах и под дых. Как тут перепутать? Либо тебя ударили, либо нет.
До Светы у Сергея была "Ничего себе" Эрика. Невысокая, веселая, со смазливой задорной мордочкой. Но когда к ним впервые подошла Света, Руслан сразу смекнул: у "Ничего себе" больше нет шансов. Рядом с высокой Светланой Эрика вдруг стала казаться лилипуткой - ноги ее сделались невыносимо короткими, грудь, в сравнении со Светиным третьим размером, исчезла вообще, волосы стали бесцветными, тусклыми. Руслан не ошибся. Эрика стала историей в тот же вечер - Сергей ушел со Светой и больше не расставался с ней. И Руслан не расстался бы, если б ему досталась такая… И не шлялся бы по глупым студенческим вечеринкам.
Внезапно под грудью противно чмокнуло - он понял вдруг, чтó Сергей сейчас скажет в ответ и что услышать это будет неприятно, понял, зачем они пришли сюда и притащили его…
- Это я тебя не понимаю, - оправдал худшие ожиданья Сергей. - Чего ты с нами стоишь? Смотри, сколько красавиц! Хватай любую. А я пока выпью. Свет, принеси мне бутылку пива…
- Это же пятая, - обеспокоилась Света. - Ты мне обещал…
- И мне тоже, - раздраженно сказал Руслан. - Обещал не сватать меня. Я что, старая дева?
- А кто? - невежливо гыкнул Сергей и оправился: - Я не про деву. Кто, если не я? Ты и Новый год один встретил, и на Рождество работал где-то всю ночь. А это, прости, уже диагноз. И выглядишь ты, прости, друг, очень плохо. С тех пор, как расстался с той… не помню имени, стал, как Кощей - кожа да кости. Без женщин всегда так… Свет, ну я прошу, принеси пива… Последняя, я обещаю.
- Твоим обещаниям верить нельзя, - сказал Руслан, когда та отошла. И хотел добавить: "Зря ты с ней так. Такая девушка…" Но не успел.
- А ты мне не верь, - быстро сказал Сергей. - Ты меня лучше послушай. Хватит на мою Свету таращиться. Я ж знаю, на каких ты ведешься… Я тебя с пятого класса знаю, и вкус у тебя не изменился с тех пор. И ничего не изменилось - такие на тебя и не смотрят. И никогда не смотрели. Прости… Я понимаю: сам себе не прикажешь, на кого западать. Но сидеть голодным - не лучше. Смирись, что такие тебе не по зубам, пошли их на хрен… Снижай планку. В мире море других женщин, и они тоже ничего себе…
- Вот именно, - сказал Руслан, - ничего…
И замолчал, оглох и ослеп, получив два классических удара - в пах и под дых.
В карнавально-кухонной студенческой толчее образовалась прореха, и он увидел ее.
"Ух ты!.." стояла у противоположной стены - высокая, тонкая, большеглазая, в вызывающем маскарадном наряде. Обнаженную грудь прикрывала паутина мохнатого дождика, длинные ноги открывал обширный разрез длинной юбки с замысловатым восточным поясом. Она смотрела прямо на него - прямым взглядом, без улыбки, кокетства, деланной страсти.
- Видишь ее? - спросил Руслан.
- Кого? - живо заинтересовался Сергей.
Но тут с расстеленного посреди кухни потертого коврика вскочил парень с гитарой и врезал какой-то студенческий марш, явно сварганенный некогда на этой же кухне:
Выпьем друзья
За то, чтоб ты, я,
Все всегда на отлично сдавали
И девчат по ночам целовали,
И на пары не просыпали…
За ним, словно выросший мигом сказочный лес, поднялись остальные, закрывая от Руслана "ухтышку" у противоположной стены. Он ринулся к ней в обход - но там, где три секунды назад стояла "Ух ты!..", уже образовалась целующаяся парочка из двух блондинистых девушек. Руслан попытался обойти их справа - путь ему преградила табуретка, на нее вскарабкалась пьяная в дубль девица с проржавевшим топориком для рубки мяса в руках.
- Я знаю классную традицию! - оповестила она. - На Рождество все деревья оживают и понимают человеческий язык. И нужно идти в сад и пугать их, чтоб они классно родили. Ну, плодоносили… Вот так, - показательно замахнулась она и проговорила грозным заплетающимся голосом. - Если не будешь родить, я тебя срублю… Идемте пугать наш каштан во дворе!
- А что, каштан должен родить тебе? - смеясь, спросил кто-то.
- Каштаны… Идем. Мы еще никогда наш каштан не пугали!..
С трудом протискиваясь сквозь толпу, Руслан сделал круг по безразмерной общежительской кухне - безрезультатно. "Ух ты!.." исчезла. Волнуясь, он начал расспрашивать первого подвернувшегося под руку студента, пытаясь описать ее: "Красивая, высокая, с грудью и дождиком, с длинными ногами". Но стоило произнести это вслух, понял: поиск не увенчается успехом.
Описание красоты всегда звучит банально - длинные ноги, большая грудь, большие глаза… А вот удар под дых никогда, никогда не бывает банальным.
* * *
Через час он был дома. Уходя, он оставил уже начавшим ссору Сергею и Свете бесперспективную просьбу сыскать его ух-ты-девушку и унес с собой безнадежность - странное, едкое поджелудочное чувство - точно ему был дан один-единственный шанс, а он утратил его.
Зайдя в дом, он включил свет, обогреватель, телевизор, компьютер - патентованный комплекс противоядий от одиночества и отсутствия чужого тепла. Было неприятно - так бывает, когда бунтует живот от несварения желудка. Но бывает и несварение чувств, несварение событий. Он не мог понять, какое событие тому стало виной: слова Сергея о завышенной планке, пропавшая девушка.
По телевизору шел старый советский фильм. "Когда делаешь предложение одной женщине, не нужно вспоминать о другой", - поучала героя умная мама. Руслан лег на диван и стремительным штопором полетел в черный колодец сна… Он знал: нужно встать, выключить свет, обогреватель, телевизор, но не мог - он летел в глубину. И уже пропетая песня упрямо продолжала звучать в его памяти, и он не мог понять, слышит или видит ее…
Но внезапно по портьере пробежит прозренья дрожь.
Тишину шагами меря, тишину шагами меря,
Тишину шагами меря, ты как будущность войдешь…
Но чувствовал: на дне колодца, в самых сладких глубинах сна, его ждала Она.