- А чье ожидание будет длиннее? От чего зависит его продолжительность? От наличия пищи, воздуха, здоровья. Если мы разделим все это поровну, наше ожидание будет в равной мере для всех коротким. И потому наше ожидание с неизбежностью превратится в борьбу каждого против всех - за лишний кусок хлеба, за лишний глоток воздуха, за дополнительную безопасность. Ведь высшего судьи нет, мистер Глебов: ни бога, ни общества. А пистолет Селлвуда может стать достоянием любого из нас. Вне общества - человек только животное. Это, кажется, и ваш, марксистский принцип. Ожидание - это распад личности, озверение и кошмарная гибель. Вот до чего я додумался, нюхая эту яму. Селлвуд ввел этот принцип по недомыслию, он первый дал толчок распаду. Ведь что он сделал, мистер Глебов? Он разделил нас - а мы с этим согласились! - на две категории: на людей, которые, жертвуя собой, заботятся о других; и на людей, которые принимают заботу других и их жертвы. Вы - среди первых, я - среди вторых. Старики и молодежь. Если вы облучены, то вы обречены на преждевременную и геройскую смерть, а мы - только на ожидание. И уже без вас - без общества, без совести… Селлвуд спас то, что следовало уничтожить - зверя… Что вы скажете на все это?
- Только то, что опасно нюхать яму, Сенфорд.
- Это не ответ.
Разговор Глебова и Сенфорда был прерван возвращением Омара и его сына. Омар и Саид подошли к Селлвуду и остановились в молчании. Селлвуд взмахом руки пригласил Глебова подойти к ним.
- Спросите у них, что они хотят сказать, - попросил Глебова Селлвуд.
Глебов спросил и перевел ответ Омара.
- Мы нашли Ахмада, - ответил Омар. - Но он убит. Пуля пробила ему затылок. Пистолет есть только у тебя, господин. И я хочу посмотреть, сколько патронов осталось в обойме.
- Стреляйте в них, - посоветовал Селлвуду Сенфорд. - Ведь вы ничего им не докажете: у вас не хватает одного патрона.
- Что ответить Омару? - спросил Глебов.
Ответьте правду: в обойме не хватает одного патрона, но я не убивал его сына, я выстрелил один раз здесь, когда подрались Вальтер и Сенфорд. На потолке осталась отметина - в этом нетрудно убедиться.
Селлвуд встал и протянул Омару пистолет. Омар ловким движением извлек из пистолета обойму и быстро пересчитал патроны.
- Теперь пусть господин покажет мне отметину на потолке, - попросил он Глебова.
Подняли к потолку лампу. След пули был хорошо виден. Омар заправил обойму патронами, вставил ее обратно в пистолет и возвратил его Селлвуду.
- Кто же тогда убил моего сына Ахмада? - спросил он Селлвуда. - Если пистолет есть только у тебя, то убить мог только ты, господин. Но если убил не ты, значит, оружие есть не только у тебя. Если же все-таки правда то, что убил не ты и что ни у кого больше нет оружия, надо предположить, что кто-то ч у ж о й с пистолетом бродит вокруг Золотого холма.
- А не было ли оружия у Ахмада? - спросил Глебов.
- Нет, - ответил Омар.
- Где же тело убитого? Спросите, мистер Глебов, где тело убитого, - Селлвуд спрятал пистолет в карман. - Надо его осмотреть при свидетелях и похоронить.
Омар и Саид втащили тело убитого в штольню, положили вниз лицом, Селлвуд склонился над убитым, осветил его затылок. Не было никакого сомнения, что череп Ахмада пробит пулей.
- Мы похороним его на холме, - сказал Омар. - Обложим камнями, чтобы не вырыли шакалы.
Селлвуд предложил Омару свой пистолет.
- Если убийца ходит вокруг холма, он снова может напасть, - объяснил Селлвуд.
- Убийца сидит в холме, - ответил Омар, но пистолет взял.
- Вы совершили непростительную глупость, - сказал Селлвуду Сенфорд, когда Омар и Саид вынесли труп Ахмада из штольни. - Впрочем, уже не первую. Похоронив сына, Омар вернется и пристрелит вас.
- Перестаньте каркать! - разозлился на Сенфорда Селлвуд. - Скорее всего, он пристрелит вас: ведь это вы, Сенфорд, советовали мне стрелять в них, в Омара и Саида, когда они вернулись.
- Я говорил по-английски, а Глебов мои слова не перевел, - возразил Сенфорд. - Ведь так, мистер Глебов?
- Так.
- А вас, Селлвуд, Омар пристрелит, - продолжал Сенфорд, - потому что Ахмада убили вы.
- Вы переступаете грань дозволенного, - сказал Сенфорду Клинцов. - Обвинение слишком серьезное для того, чтобы вот так играть им. Извинитесь, Мэттью. Это самое лучшее.
- Но я не играю! Я говорю правду!
- Правда требует основания. У вас оно есть?
- Есть!
- Тогда, - развел руками Клинцов, - тогда давайте послушаем, друзья, какое у Сенфорда есть основание.
- Я бы ввел в наш кодекс ожидания запрет на всякого рода домыслы, подозрения и поклепы, - сказал Холланд. - Давайте решим это сейчас же, - предложил он, - и запретим Сенфорду болтать.
- Но я настаиваю! - потребовал Сенфорд. - И плевать мне на ваш кодекс ожидания! Селлвуд, вы боитесь правды?
- Пусть говорит, - сказал Селлвуд. - От его вранья нас не убудет. Валяйте, Сенфорд! Я слушаю.
- Покорнейше благодарю, - поклонился Селлвуду Сенфорд, шаркнув ногой. - Ваша милость безгранична. И мужество, Селлвуд. И мужество! Ведь вы готовы выслушать правду!
- Не кривляйтесь, Сенфорд, давайте вашу правду. В чем она?
- Как, разве вы еще не знаете? Вы убили Ахмада, Селлвуд. Вот вам и вся правда.
- С чего вы взяли? - вздохнул Селлвуд. - И как вы пришли к такому дурацкому выводу? Объясните.
- Хорошо, объясняю: если пистолет был только у вас, Селлвуд, то выстрелить в Ахмада могли только вы.
- Зачем? Зачем мне понадобилось в него стрелять? Вы в своем уме, Сенфорд?
- Когда вы были там, вне штольни, и искали Ахмада, вы стреляли наугад в темноту, чтобы привлечь выстрелами внимание Ахмада. И вы, Селлвуд, случайно попали в него.
- Селлвуд рассмеялся.
- А что вас так развеселило? - спросил Сенфорд.
- Дело в том, что я не стрелял. Это могут подтвердить все, кто был со мной.
Холланд, Клинцов, Вальтер и Глебов тут же подтвердили, что Селлвуд не стрелял.
То есть, вы хотите сказать, что не слышали выстрелов, - стоял на своем Сенфорд. - Но вы не слышали выстрелов потому, что были в противогазах и в какой-то момент находились далеко друг от друга, от Селлвуда.
- Но в пистолетной обойме были все патроны, кроме одного, который я выстрелил, когда вы подрались, - возразил Селлвуд. - Омар ведь на ваших глазах проверял обойму.
- Все верно. Но вы вставили в обойму недостающие патроны еще до того, как выстрелили в потолок. Вы это сделали, когда сбросили с себя здесь запыленную одежду. У вас в кармане были патроны и вы их вставили, чтобы не выбрасывать вместе с брюками. Ну, вспомните, Селлвуд.
- Я не могу вспомнить то, чего не было.
- Ладно, допустим, что стреляли в Ахмада все-таки не вы, хотя стреляли вы: ведь ни у кого из нас нет оружия. Но предположим невероятное: вокруг холма бродит кто-то ч у ж о й с пистолетом в руке. Станет ли меньшей ваша вина, Селлвуд, от такого невероятного предположения? Нет, не станет. Потому что Ахмад все равно погиб из-за вашего дурацкого приказа, если даже стреляли не вы. Он подменил отца, нарушив этот ваш приказ и, испугавшись наказания, оказался вне штольни, под смертельным облучением. Если бы он не был убит, он все равно бы погиб. Из-за вас, Селлвуд. Только из-за вас. Так что Омар пристрелит вас, а не меня, - закончил Сенфорд.
- Ну и пусть! - сказал Селлвуд. - Если все думают так, как вы, Сенфорд, пусть Омар пристрелит меня. Я буду даже рад… - он хотел еще что-то добавить, но лишь махнул рукой и зашагал в глубь штольни.
- Вы подонок, Мэттью, - сказал Сенфорду Холланд, когда Селлвуд ушел. - И откуда в вас столько яда? Ведь вы отравили Селлвуду всю оставшуюся жизнь. А ради чего? Чтобы выдать свой бред за реальность. Вы, определенно, подонок…
- Выбирайте слова, Холланд. Иначе я скажу кое-что и о вас. Между прочим, есть что сказать.
- Например?
- Ну, например, о том, что вы поначалу скрыли от всех ваш счетчик Гейгера, то, что атмосфера радиоактивна и представляет для нас опасность. Вы сообщили о вашем открытии только Селлвуду. Мы потеряли на этом целый час. И, может быть, жизнь.
- Я был растерян, как и все вы.
- Ничего подобного. У вас сразу же возникла мысль о том, что всем нам надо немедленно укрыться в штольне. Но вы ждали почему-то команды Селлвуда. А Селлвуд ждал мнения мистера Клинцова… Как все это назвать, Холланд? Теперь я думаю, что ваша жертва, возможно, напрасна именно из-за вас: из-за вас мы потеряли время и, таким образом, спасенных нет. Были спасающие, но нет спасенных. Абсурд, бессмыслица!.. Мистер Клинцов, - повернулся Сенфорд к Клинцову, - а что вы обо всем этом думаете? И почему, интересно, вы не взяли власть в свои руки, когда все это началось? Вы, коммунист, могли бы внести иные принципы в ситуацию. Ведь они, кажется, более совершенны, чем общераспространенные? Ну, например, что это за разделение на молодых и старых, которое произвел Селлвуд? Вы, наверное, разделили бы на более полезных и менее полезных? На более достойных и менее достойных? Не могу представить, как разделили бы нас вы. Как же, мистер Клинцов?
- Я присоединил бы вас к команде спасающих. Тогда вас не мучила бы совесть и вы не приставали бы ко всем с глупыми вопросами, Сенфорд. У русских есть пословица: после драки кулаками не машут. Все мы сильны задним умом. А вот что нам надо сделать, друзья, - обратился Клинцов ко всем. - Надо разоружить под любым предлогом Омара, как только он возвратится. И второе: надо поставить охрану у лаза. Постовому доверить оружие.
- Начинается! - захохотал Сенфорд. - У кого оружие - тот и бог! Кто же первый бог?