Глава 2
БРИМА КОРА
- Кого ты убил последним?
В голосе Талии не было ни осуждения, ни любопытства. Мы стояли среди берез неподалеку от кладбища, настоящего кладбища, в моем мире снов. Дул сильный, холодный ветер. Он безжалостно мотал тонкие ветви деревьев и свистел в обнаженных кронах. Под ногами похрустывал ледок, стянувший промерзшую землю.
- Ты же сама, насколько я понял, знаешь ответ, - сказал я. - Можно было и не напоминать мне.
Харита нахмурилась, глядя с легким недоумением. И я уточнил:
- Имя на могиле. Феликс. Совсем не обязательно было показывать мне его…
- Аметил, - мимолетным прикосновением руки Талия заставила меня замолчать. - Я не оставляла это имя. Когда я создавала плиту, она была гладкой, без единой впадины.
Теперь была моя очередь недоумевать.
- Значит, надписей не было?
- Нет.
- Ты уверена?
- Абсолютно.
Я смотрел на хариту, но не видел ее, глубоко погрузившись в свои мысли. Можно было предположить, что имя на камне - послание от моего Фобетора. Напоминание или предупреждение. "Будешь двигаться в том же направлении, закончишь как твой учитель", или что-то вроде этого.
- Талия, ты очень спешишь или у тебя еще есть время?
- Мы можем побеседовать, - отозвалась она, непроизвольно ежась. Этот фрагмент моего сна был совсем не гостеприимен, хотя и не особенно враждебен.
- Так кого ты убил последним? - повторила харита свой вопрос.
- Не помню.
Она недоверчиво улыбнулась, провела кончиками пальцев полбу, отводя рыжие пряди, растрепанные ветром.
- Аметил, я не собираюсь порицать тебя или выказывать негодование. Ты же понимаешь, насколько важен твой правдивый ответ. Одна из пленных дэймосов захватила человека только для того, чтобы увидеть этот знак в твоем мире. Мы должны понять…
- Я не помню, Талия. Прошло много времени. Я никогда не старался запомнить свои жертвы. Кроме того, я переделывал свой мир сновидений, почти все могилы ушли под землю. А те, что остались, не знаю - первые они или последние.
Несколько мгновений харита размышляла.
- Если ты не помнишь… мы можем обратиться к Герарду. Пусть заглянет в твое прошлое. Думаю, он сумеет увидеть ответы.
- А можно поступить еще проще. Допросите пленных дэймосов. Сразу узнаете и повод и мотив. Вряд ли Тайгеру будет сложно разговорить причастных к этому похищению.
Талия помолчала, скользя рассеянным взглядом по деревьям, прячущим за белыми стволами следы моих жертв. Определенно, за ее безмятежностью крылась напряженная работа мысли.
- Да, конечно… - произнесла харита задумчиво, затем пристально посмотрела на меня. - Я хочу взглянуть на твое кладбище.
Я сделал широкий приглашающий жест в сторону едва заметной тропы, петляющей среди берез. Пожухшая трава льнула к земле, кое-где из ее тусклого ковра торчали длинные сухие побеги полыни. Бурые листья, похожие на старые истертые пуговицы, лежали на дороге.
Здесь всегда было холодно, дул ветер, гулко шумящий в кронах деревьев. Унылое, тоскливое место.
Харита медленно шла между плит, рассматривая их. Всего четыре. Почти утонувшие в земле, покрытые лишайниками.
- Кому принадлежит эта?
Возникало ощущение, что мне предлагали рассматривать мертвые тела, чтобы опознать их. Я взглянул мельком.
Крайняя слева. Плоский черный камень пересекает длинная трещина, из нее торчат стебельки проросшей травы.
- Не помню.
- Никаких ассоциаций? - продолжила расспросы Талия, не удовлетворенная моим неизменным ответом. - Мужчина? Женщина? Ребенок?
- Никогда не воздействовал на детей, - ответил я довольно резко, а девушка неожиданно улыбнулась.
- Ну вот, мы уже сдвинулись с мертвой точки. Значит, мужчина или женщина.
Я невольно усмехнулся, убедившись еще раз - харита умела быть настойчивой.
- Хорошо, Талия. Я приложу все усилия, чтобы вспомнить.
Длинная лестница. На мраморных ступенях одинаковые белые листы. Они летят, как высушенные солнцем листья. Среди них лежит молодой мужчина в деловом костюме, одна рука его откинута в сторону, в ней полураскрытая папка, из которой течет бесконечный поток бумаг. Голова запрокинута, пустые глаза широко распахнуты, на правом виске крошечная красная точка.
Видение рассеялось. Я снова оказался стоящим на коленях перед надгробием. Сжимая запястье разбитой руки. Талия с легким беспокойством склонялась надо мной.
- Мужчина, - ответил я хрипло на ее невысказанный вопрос. - Мертв.
- Кто он?
- Торговал чужими секретами. За последний запросил слишком много.
- Можно немного подробнее? - спросила Талия, но я отрицательно мотнул головой.
- Потом. Еще три могилы. А как ты видишь, это не самый приятный способ, чтобы освежить память.
Харита посторонилась, открывая мне подступ ко второй плите.
Я сел перед ней, рассматривая серую выщербленную поверхность. Рука заныла сильнее, словно предчувствуя новую волну боли. Талия пристально смотрела на меня, я чувствовал ее жаркий, внимательный взгляд. Не давая себе времени на размышления, я размахнулся и снова ударил.
В алой вспышке возник полутемный пыльный коридор, в глубине его дверь. Она медленно приоткрывается. Через щель выглядывает кто-то. Можно различить растрепанную сизую прядку волос, бледную щеку с продольной морщиной, и глаз, блестящий, словно новенькая стеклянная пуговица. В нем таилось болезненное любопытство и недоверчивость.
В отличие от первой, эта картинка гасла медленно и неохотно. Мне пришлось заставить себя вынырнуть из нее. Лицо хариты подернула легкая дымка, напоминающая гуманное марево.
- Женщина… - сказал я и не услышал своего голоса, пришлось повторить громче: - Женщина.
- Я поняла, Аметил, - долетел до меня с небольшим запозданием ответ девушки. - Что с ней случилось?
- Замкнутый круг. Тот, кто вызывает болезни, болеет сам.
Харита присела рядом, внимательно глядя мне в глаза.
- Ламия? Ты уничтожил ламию?
- Брима Кора, - мой голос звучал приглушенно и зловеще, хоть я и не стремился к внешним эффектам, стараясь говорить более-менее внятно. - Жива. Но сама погружает себя в безумие.
Я поднялся, ощущая на предплечье руку хариты, поддерживающей меня.
До третьей могилы была всего пара шагов, но мне казалось я преодолевал их гораздо медленнее, чем требовалось.
Третья могила отозвалась не сразу. Смазанный отпечаток моей руки темнел на фоне серого камня, в памяти было пусто, и мне пришлось долго смотреть на пятно крови, пока оно не стало расплываться, дрожать… а затем из его центра начал медленно проступать барельеф - черный, блестящий, неторопливо оживающий. Две человеческие фигуры. Одна резко вскинула руки и толкнула другую. Та, более массивная и неповоротливая по сравнению с хрупкой первой, опрокинулась навзничь, упала и больше не двигалась. А спустя мгновение четкое изображение превратилось в бесформенную кляксу.
- Кто это?
- Жертва убивает жертву, - ответил я, слыша, что мой голос становится сухим как прошлогодняя трава. - Жертва падает.
Вряд ли она что-то поняла из моего объяснения. Я сам с трудом понимал. Но надо было продолжать.
Я подошел к последней плите.
От нее осталась только небольшая впадина, почти заросшая травой и мхом. Бурый камень в центре едва просматривался под слоем корней. Я ударил кулаком прямо в него и… провалился в яркий солнечный день.
Едва слышно шелестел теплый ветер. Золотые лучи освещали зеленую поляну, окруженную высокими дубами. Неподалеку слышался плеск воды и мелодичный женский смех. Прямо передо мной стоял невысокий лавр. Я мог разглядеть каждый лист, каждую веточку, чувствовал свежий запах, исходящий от него. Деревце, молодое и сильное, дрогнуло, стало клониться к земле, тонкие струи дыма окутали его побеги, и очень скоро весь ствол скрыла сизая пелена. Сквозь нее еще пару секунд просвечивали листья, а затем лавр растаял, превратился в бесцветное облачко.
- Прорицатель… - долетел до меня едва слышный шепот.
Зрение вернулось ко мне. Я все еще был на кладбище. Холодное и мрачное, оно по-прежнему дышало ледяным ветром и равнодушием. Единственным теплым огоньком, озарявшим его, были рыжие волосы хариты, но взгляд янтарных глаз, обращенный на меня, пронзил морозом.
Мир вокруг меня перевернулся, вытягиваясь и искажаясь, а затем рухнул в темноту…
Я лежал на кровати, вытянувшись во весь рост. Правую руку простреливало болью от запястья до локтя. Пальцы левой, сомкнутые вокруг игрушки дэймоса, свело, и я с трудом разжал их.
- Ты убил прорицателя?! - прозвучал рядом голос Талии. Хоть она и обещала быть непредвзятой, не смогла сдержать негодования.
- Нет. Заставил его не делать предсказаний. - Я повернул голову и увидел, что она уже поднялась и теперь смотрит на меня сверху вниз.
- Ты убил его, - повторила девушка с ледяной уверенностью. - Все равно что убил. Знаешь, что происходит с оракулом, которого вынудили отказаться от своего дара?
- Примерно представляю, - ответил я, массируя руку, ноющую от боли.
- Он перестает отличать правду от лжи в мире снов. Знаки путаются, символы меняются местами, он не понимает, что видит. Реальность вокруг него также начинает сходить с ума. - Харита осеклась, покачала головой, еще раз окинула меня взглядом, словно недоумевая - кому и, главное, зачем она пытается рассказать о мучениях человека. - Какое предсказание ты заблокировал?
- Не помню, какую-то мелочь.
- Вставай. Одевайся. - Талия швырнула мне джинсы. - Из всех четырех жертв эта представляется мне наиболее ценной для дэймосов.