Куприянов, Штерн, Ляо Сен и Степаненко внимательно перечитывали получаемые радиограммы, стараясь по неполным и отрывочным описаниям составить себе представление о внешнем виде космического корабля. Эти описания передавались со слов летчиков, которые видели его с близкого расстояния и, каждый по-своему, рассказывали о нем.
Было несомненно, что корабль представляет собой геометрически правильный шар голубоватого цвета. (В некоторых радиограммах его называли белым, в других - голубым. Было и такое описание, в котором говорилось, что шар "белый как снег при лунном свете".) Летчики сходились на том, что корабль металлический, но определить, что это за металл, никто из них не смог. Сходились также на том, что шар не окрашен. Поверхность шара покрыта небольшими черными пятнами, которых с одной стороны насчитали сорок, а с другой - сорок два.
Но, что было поразительнее всего, - это полное отсутствие чего бы то ни было, хотя бы отдаленно похожего на окна. Все наблюдатели в один голос отмечали эту подробность.
- Но должны же они видеть окружающее! - сказал Ляо Сен. - Может быть, эти черные пятна?.
- Сомнительно, - ответил Штерн. - Что они должны видеть вокруг, это несомненно, но трудно представить себе, зачем могло понадобиться такое большое число маленьких окон. Нельзя забывать, что полеты внутри планетных систем таят в себе опасность встречи с бесчисленными метеоритами, бороздящими межпланетные пространства во всех направлениях. В этом отношении, чем меньше отверстии будет иметь космический корабль, тем лучше. Эти черные пятна - что-то другое.
- Бесполезно гадать, - сказал Куприянов. - Корабль построен не на Земле, и нам все равно не понять его конструкции, пока мы не познакомимся с ним вблизи.
- Может быть, стенки корабля прозрачны для его экипажа, - заметил Степаненко.
- Ну, это уж совсем невероятно, - сказал Штерн - Корабль же металлический.
- Это могло бы быть только в том случае, - ответил географу Куприянов, - если органы зрения этих существ воспринимают невидимую для нас часть спектра. Ультракороткие волны в десятые и сотые доли ангстремов.
- Мне кажется, что мы имеем тут дело с техникой телевидения, - сказал Ляо Сен.
- Это самое вероятное.
Радист вошел в кабину и подал Куприянову очередную радиограмму. Она была из Москвы.
Президент Академии сообщал, что правительство СССР договорилось с Польшей и Германской Демократической Республикой. Если космический корабль опустится на их территории, то экспедиция свободно может отправляться туда.
- Очевидно, в Москве считают, что корабль может вылететь за пределы нашей страны, - сказал Куприянов, прочитав радиограмму. - Но ведь они уже очень низко опустились.
- Очевидно, они прекратили снижение.
- Печально будет, если корабль улетит еще дальше.
- Да, в этом случае наш полет превратится в бесцельную увеселительную прогулку, - сердито подытожил Куприянов.
Пассажиры самолета молча смотрели в окна на расстилавшийся под ними пейзаж, и беспокойные мысли одинаково мучили всех. Ведь экипажу корабля совершенно безразлично, где опуститься. Они не могут знать о том глубоком различии, которое существует между двумя половинами земного шара. Они даже не подозревают, что, если их корабль пересечет двенадцатый меридиан к востоку от Гринвича, их приземление повлечет за собой совершенно иные последствия не только для людей, но и для них самих.
Что они знают о Земле и о жизни на ней? Ничего!
Но прошло минут десять - и настроение пассажиров флагманского самолета поднялось.
Радист принял следующую радиограмму. Из Тима сообщали, что корабль только что пролетел над городом по направлению на Щигры.
- Что за Щигры такие? - недовольно сказал Куприянов. - Надо попросить у летчиков карту.
- И как это вы, географ, и не взяли с собой карты? - ворчливо заметил Штерн, обращаясь к Степаненко.
- Ничего! - ответил тот. - Разберемся и так. Щигры находятся в тридцати километрах от Тима, на северо-запад. Выходит, что корабль круто изменил направление, уклонившись от пятьдесят второй параллели на юг, а потом опять повернул к северу.
- Это верно? - с надеждой в голосе спросил просиявший Штерн.
- Вы не ошибаетесь, голубчик? - сказал Куприянов.
Надежда оживила всех.
- Для нас это очень хороший признак, - сказал Ляо Сен. - Раз корабль начал менять направление полета, - это может означать только одно: они выбирают место для посадки.
- Курская область, - продолжал Степаненко, - подходящее место для приземления такого огромного корабля. Там местность равнинная. А лесистость всего около восьми процентов.
Куприянов попросил штурмана повернуть больше к югу. Распоряжение было передано по радио другим самолетам, и эскадрилья изменила курс.
Вскоре поступило еще более интересное сообщение. Курск радировал, что из районного центра Золотухино, находящегося в сорока километрах на север, поступила телефонограмма о том, что корабль вот уже минут десять медленно кружится над городом на высоте в двести метров. Вокруг Золотухино поднялась настоящая буря. Ураганный ветер, идущий от корабля прямо вниз, поднял тучи земли и пыли, которые закрыли весь горизонт так, что город находится в полумраке. Жители попрятались, и жизнь замерла. Ветер валит телеграфные столбы, срывает крыши с окраинных домов. С Курского аэродрома вылетели самолеты, так как телефонная связь с Золотухино внезапно прервалась.
- Все столбы повалили! - сказал Штерн. - Веселенькая история.
Становилось очевидным, что дело идет к концу. Космический корабль решил опуститься. Но зачем он кружится над этим небольшим городком? Неужели его экипаж не понимает или не желает обратить внимание на то, что под ними населенный пункт? С высоты двухсот метров они не могут не видеть домов и улиц.
- Чуждая психология…Чуждый разум, - проворчал Штерн, яростно расправляя бороду обеими руками.
- Вокруг города пшеничные, картофельные и конопляные поля… - сказал Степаненко.
Никто не отозвался на его замечание. Взволнованные и мучимые нетерпением, ученые не отрывались от окон.
С высоты, на которой они находились, местность очень медленно, как им казалось, уходила назад. Самолеты пролетали мимо Орла, окраины которого смутно виднелись на горизонте. До Золотухино оставалось около ста километров.
С борта самолета, вылетевшего из Курска, передали через Москву длинную радиограмму, в которой сообщалось, что космический корабль опустился на землю в десяти километрах к югу от Золотухино и в пяти километрах от линии железной дороги Орел - Курск. Он сел на конопляное поле и при этом поднял такую громадную тучу земли, смешанной с вырванными кустами, что она поднялась на километр вверх.
Зная, что к месту приземления летит эскадрилья с научной экспедицией, летчик дополнительно сообщил, что рядом с полотном железной дороги, с западной стороны, имеется хорошее ровное поле, пригодное для посадки, и что он и три другие самолета сейчас опустятся там и встретят эскадрилью.
- Молодец! - сказал штурман, когда Куприянов показал ему эту радиограмму. - Видно, что опытный летчик. Золотухино! - сообщил он, заглянув в окно.
Все бросились к левым окнам. Самолеты начали снижаться, и небольшой город был виден как на ладони. Левее города медленно оседала на землю громадная черная туча.
- Передайте на самолет ТАСС, чтобы они засняли эту тучу, - сказал Куприянов.
- Снимаем! - ответили оттуда.
Четверо ученых напряженно вглядывались, стараясь найти корабль.
Когда самолеты немного повернули в сторону, направляясь к месту посадки, они увидели его. Небольшой, как им в первую минуту показалось, белый шар резко выделялся на зеленом поле. Поднятую им тучу уже отнесло в сторону ветром.
- Он не голубой, а совсем белый, - сказал Куприянов.
- По-моему, чуть-чуть голубоватый, - ответил Штерн.
Машины разворачивались. Внизу были видны четыре самолета, стоявшие по углам обширного четырехугольника. В центре этого поля четко выделялось посадочное "Т".
- Быстро они управились, - сказал штурман. - Все как полагается.
Флагманский самолет первым пошел на посадку. Едва не коснувшись посадочного знака, он мягко пробежал по полю и отрулил в сторону, давая место следующему. Один за другим сели остальные.
Открылись двери, и на землю начали выскакивать члены экспедиции. Как по команде, все побежали к полотну железной дороги. Убеленные сединами академики с молодежью, как дети, бежали по полю. Вместе с ними туда же устремились и экипажи самолетов.
Высокая насыпь закрывала горизонт - и корабля не было видно. Только добежав до насыпи, Куприянов вспомнил, что корабль опустился в пяти километрах от железной дороги. И действительно, когда задыхающиеся люди взобрались на полотно, они были разочарованы. Белый шар был еле виден почти на самом горизонте. Но все же они долго стояли и молча смотрели на маленький шарик, на поверхности которого солнце зажгло нестерпимо блестевшую точку.
