По этой причине мы полагаем разумным поставить вас в известность о своем серьезном отношении к вашей подрывной деятельности. У нас есть миссия, которую мы должны выполнить, и ответственность за жизни тех, во имя кого мы трудимся, и мы больше не можем позволять вам подвергать их опасности.
Мы намерены обсудить этот вопрос с вами. Лично.
Сейчас.
И это было все.
Я еще долго ждал в выстуженной квартире, читая и перечитывая послание, озираясь в тишине. Потом я все же ушел. Подумал, не прихватить ли с собой комп, но он оказался слишком тяжелым, да и вообще, что бы я стал с ним делать? Я-то обычный юзер, а у Айкана там такие вещи запрятаны, в которых мне отродясь не разобраться.
Его мобильный номер я набирал сотню раз, но каждый раз слышал одни гудки.
Я не имею ни малейшего понятия о том, куда он подевался и что с ним стало.
То окно он мог разбить и сам. Сам мог написать себе письмо. Не исключено, что он просто спятил и убежал в ночь, один, вопя во весь голос, хотя за ним совсем никто не гнался. Так что я продолжаю ждать и надеяться, вдруг от него еще придет какое-нибудь известие.
С другой стороны, охота на него может и продолжаться. Может, он затаился где-нибудь, избегает сети, пользуется псевдонимами, крадется, как вор в ночи, и ждет, когда пыль забвения покроет его следы в онлайне.
А может быть, его все-таки поймали. И увезли обсуждать политику благотворительности.
Каждую неделю я получаю один-два имейла с рекомендациями посетить сайт "Победа над голодом". Он работает исправно. Похоже, их проблемы закончились.
Самое время
Можете сколько угодно называть меня ребячливым, но я правда люблю всю эту чепуху - снег, елки, мишуру, индейку. И подарки. И рождественские гимны, и просто веселые песенки. Короче, я люблю Рождество™.
Вот почему я так волновался. Но не за себя, за Энни. Аилса, ее мама, сказала, что ничего особенного в этом дне нет и она не понимает, к чему такая сентиментальность, но я-то знал, что Энни ждет не дождется. Ну и пусть ей уже четырнадцать, все равно она еще девчонка и наверняка мечтает о носке у камина. Вот почему каждый раз, когда Энни проводит 25 декабря со мной - мы с Аилсой установили после развода очередь, - я просто расшибаюсь в лепешку.
Должен сказать, что в тот раз скептицизм Аилсы повлиял на меня особенно сильно. Я ужасно боялся, что Энни будет разочарована. Вот почему я не могу даже описать вам тот восторг, который я испытал, узнав, что в кои-то веки смогу отпраздновать как следует.
Только поймите меня правильно. Нет, я не акционер ЮлКо, и однодневная одноразовая лицензия мне тоже не по карману, так что устроить настоящую, законную вечеринку я бы не смог. Конечно, всегда можно обратиться в конкурирующую фирму "Эксмас-Тим", у них все значительно дешевле, или к неспециалистам вроде "Кока-Криссмас", но меня угнетала сама идея оскорбления праздника дешевкой. Все равно на все традиционные предметы денег не хватит, а раз так, то зачем и затеваться? ("Эксмас-Тим" принадлежат права на "Эгг-ног". Но "Эгг-ног" - это такая гадость.) Другие фирмы каждый год пытаются изобрести что-то новенькое, альтернативное традиционным патентованным рождественским снеговикам и оленям, но ничего как-то не приживается. Никогда не забуду, как, мягко говоря, без восторга, реагировала Энни, когда я купил ей Праздничного Джингл-Геккона.
Вот почему в тот день я, как почти все люди, собирался устроить скромное домашнее событие, приуроченное к Середине Зимы, - только для нас с Энни. А значит, чем дальше от лицензированных продуктов, тем лучше.
Плющ в качестве украшения еще кое-как проходит, а вот Остролист™ ни-ни; зато я запасся помидорками-черри, которые планировал развесить по кактусам. С мишурой решил не рисковать, купил пару ярких поясков, чтобы нарядить ими мою аспидистру, и все. В общем, вы понимаете. Инспектора ведь тоже не звери, на пару-тройку безделушек глядят обычно сквозь пальцы, за что им большое человеческое спасибо, ведь штрафы за нелицензированное празднование Рождества™ просто астрономические.
И тут, пока я так готовился, случилась умопомрачительная вещь. Я выиграл в лотерею!
Нет, конечно, главный куш сорвал не я. Зато я оказался одним из тех счастливчиков-претендентов, кому достались отличные утешительные призы. Пригласительные билеты на специальную, лицензированную вечеринку в честь Рождества™, в центре Лондона, устроенную не кем-нибудь, а ЮлКо!
Когда я прочитал пригласительное письмо, у меня задрожали руки. Это же ЮлКо, значит, все будет по-настоящему. С Сантой™, и Рудольфом™, и Ветвью Омелы™, и Мясными Пирогами™, и Рождественской Елью™, под которой будут лежать подарки.
Вот это последнее меня и добило. Просто не могу передать, до чего несчастным и одиноким я себя чувствовал, укладывая свои завернутые в газету подарки рядом с аспидистрой, но что было делать: с тех пор, как ЮлКо купила права на цветную оберточную бумагу и хранение под елью, инспектора прямо взъелись на все, что хотя бы отдаленно напоминает Субарбориальное Дарохранение при отягчающих Обстоятельствах. А я так мечтал, чтобы Энни смогла хотя бы раз в жизни поклониться елочке и вытащить из-под ее благоухающей, сыплющей колючими иголками лапы подарки в ярких обертках.
Наверное, не стоило говорить об этом Энни заранее, пусть бы это был мой сюрприз, но я не удержался. А еще мне, честно говоря, до смерти хотелось поквитаться с Аилсой. Пусть теперь, сколько ей влезет, всем рассказывает, что ей до лампочки Рождество™.
- Ты только подумай, - восторгался я, - мы будем петь рождественские гимны на совершенно законном основании - ой, прости, я совсем забыл, ты же их терпеть не можешь… - Фу, какой же я болван.
Но Энни саму только что не тошнило от возбуждения. Она сменила свой ник в сети на "самое-время" и, насколько я мог судить, целыми днями только и делала, что хвасталась перед своими несчастными подружками. Я заглянул в экран ее монитора, когда приносил ей чай: чат пестрел сообщениями от персонажей вроде Колокольчикдиньдинь12 и Букетцветов и восклицаниями типа "да ты чё-о-о-о!?!?!? раж-ди-ство-о-о?!?! клё-о-о-в-о-о!!!" - но тут моя дочь заблокировала экран и потребовала свободы частной переписки.
- Поимей же ты снисхождение, - сказал я ей. - Хватит уже тыкать всем в нос своей удачей, - но она только расхохоталась и заявила, что у них все равно назначена на тот день встреча и что я сам не знаю, что говорю.
Утром 25 декабря, проснувшись, Энни впервые в жизни нашла на столбике своей кровати Носок™; с ним она и спустилась к завтраку, сияя, как новый гривенник. А я с несказанным удовольствием помахал у нее перед носом пригласительным билетом от ЮлКо и на законном основании сказал:
- С Рождеством™ тебя, милая. - Хорошо, что ™ хотя бы не произносится.
Ее подарок я, как меня проинструктировали в письме, направил на адрес вечеринки. Он будет ждать ее под елкой. Новейшая консоль. Конечно, дороговато для моего худого кошелька, но я знал, что Энни понравится. Она ведь обожает видеоигры.
Мы решили выйти пораньше. Народу на улицах было не много, но и не мало, и все прохожие вели себя, как всегда 25 декабря, - не говоря ничего противозаконного, люди по-особому поднимали брови и приветствовали друг друга особой праздничной улыбкой.
Технически это был обычный рабочий день, так что автобусы должны были ходить по обычному расписанию, но половина водителей, само собой, взяли "больничный".
- Давай не будем ждать, - предложила Энни. - Времени у нас полно. Почему бы не пройтись немного пешком?
- Что ты мне купила? - приставал я к ней. - Какой меня ждет подарок? - И я сделал вид, будто собираюсь заглянуть к ней в сумочку, но она строго погрозила мне пальчиком.
- Потерпи, увидишь. Лично я очень довольна своим выбором, папа. По-моему, это именно та вещь, которая будет иметь для тебя значение.
Идти было недалеко, но мы брели нога за ногу, болтали, глазели по сторонам, в общем, канителились, как могли, пока я вдруг не сообразил, что мы уже опаздываем. И очень испугался. Я заторопился, а Энни вдруг надулась и заканючила. Я не стал напоминать ей о том, чья это была идея - пойти пешком. Когда мы добрались до центра Лондона, вечеринка должна была вот-вот начаться.
- Я устала, - ныла Энни. - Долго еще?..
На Оксфорд-стрит оказалось на удивление много народу. Целая толпа, и все с таинственным, счастливым выражением на лицах. Я не удержался и тоже начал улыбаться. Вдруг Энни сорвалась с места и бросилась куда-то вперед, потом так же стремительно вернулась, схватила меня за руку и потащила. Теперь уже ей не терпелось прибавить шагу. Я только успевал извиняться перед теми, кого мы расталкивали.
Кстати, я заметил, что это в основном были совсем молодые люди, не старше двадцати лет, все парами или небольшими компаниями. Они добродушно расступались перед Энни, которая то волокла меня за собой, то вдруг бросала и устремлялась вперед одна, то снова возвращалась и брала меня на буксир.
Людей было действительно на удивление много.
Вдруг впереди послышалась музыка, раздались отдельные крики. Я напрягся, но кричали, кажется, без злобы.
- Энни! - позвал я, на всякий случай. - Поди сюда, милая! - Я видел, как она скачет в толпе.