Да, теперь это была уже настоящая толпа. Кажется, кто-то свистнул? Откуда же набралось столько людей? Меня толкали со всех сторон, людская толчея несла меня вперед, словно она была приливом, а я - попавшей в него щепкой. И вдруг я заметил паренька, а на нем - джемпер с изображением красноносого северного оленя. Мне сразу стало не по себе - одного взгляда на этого малого было довольно, чтобы понять: лицензии у него нет.
- Энни, иди сюда, - снова позвал я, но меня заглушили. Молодая женщина рядом со мной пронзительно затянула:
- Мы-ы-ы-ы…
Парень, с которым она шла под руку, подхватил, за ним его друг, за ним еще несколько человек рядом, а через несколько секунд пела уже вся толпа, хорошие голоса и никуда не годные слились в чертовски громком мычании.
- Мы-ы-ы-ы… - И, потянув первую ноту, сотни людей, демонстрируя безупречное чувство ритма, продолжили песню такими словами:
"…с Рождеством вас поздравляем, счастливого праздника вам желаем…"
- Вы спятили? - завопил я, но никто не обратил на меня никакого внимания, а мой голос потонул в общем беззаконном тарараме. О, Господи. Так я и знал, что-нибудь непременно должно было случиться.
Мы оказались в толпе радикальных рождествианцев.
Я крутился волчком, зовя Энни, бежал за ней, стреляя глазами по сторонам в поисках полиции. Камеры наружного наблюдения наверняка уже засекли это безобразие. Святочное полицейское подразделение с минуты на минуту будет здесь.
Тут я заметил в толпе Энни - черт, люди все прибывали и прибывали - и кинулся за ней. Она манила меня к себе рукой, то и дело озираясь, и я кинулся к ней, расшвыривая встречных, но, подбегая, увидел, что рядом с ней кто-то есть.
- Папа, - крикнула она. Я видел, как ее глаза расширились, словно кого-то узнавая, и - что это, неужели чья-то рука протянулась из толпы и утащила ее за собой?
- Энни! - С громким воплем я рванулся к тому месту, где она только что стояла. Но ее там уже не было.
Я был в панике: она, конечно, умная девочка, к тому же сейчас день, светло, и все же, что это была за лапа такая? Я набрал ее номер.
- Папа, - услышал я ее голосок. Слышимость в толпе была ужасающая. Пришлось орать во всю глотку, чтобы спросить у нее, где она. Она тоже ответила напряженно, но, судя по всему, не испуганно. - … О’кей… я буду… увидимся… друг… на вечеринке.
- Что? - надрывался я. - Что?
- На вечеринке, - повторила она, и сигнал пропал.
Ясно. На вечеринке. Значит, она идет туда. Я взял себя в руки. И стал пробираться вперед сквозь гущу людей.
Которые демонстрировали, между тем, все более и более левые взгляды. Вскоре я оказался в эпицентре настоящего мишурного бунта.
Оксфорд-стрит была заполнена людьми от края до края; между тысячами невесть откуда взявшихся манифестантов был зажат и я. Понадобилось неимоверное количество времени, чтобы проложить сквозь эту демонстрацию путь. Толпа, прежде казавшаяся анонимной, вдруг ожила, расцветилась. Кого только не было в этом марше. Кого только я не повидал, пробиваясь к Энни.
Господи, у них еще и плакаты? Лозунги проплывали над моей головой, словно мусор, подхваченный волной. ЗА МИР, СОЦИАЛИЗМ И РОЖДЕСТВО! РУКИ ПРОЧЬ ОТ НАШИХ ПРАЗДНИКОВ! ПРИВАТИЗИРУЙ ЭТО! Один плакат я видел буквально везде. Он был простым и лаконичным: буквы ТМ в красном кружке, перечеркнутые такой же красной полосой.
"С Энни все будет в порядке, - твердил я себе. - Она сама так сказала". Я крутил головой, шагая на вечеринку. До нее оставалось всего несколько улиц. Я решил разглядеть демонстрацию как следует.
Эти люди просто спятили! Не то чтобы я был с ними не согласен, просто так ведь ничего не добьешься. Только беду накличешь, на себя и на других. Копы вот-вот явятся.
И все же я не мог не восхититься их изобретательностью. Какие на них были костюмы, какие краски - загляденье! А главное, как они пронесли все это на улицы, как организовали? Наверняка в онлайне, а значит, в ход пошло какое-нибудь замысловатое кодирование, чтобы обмануть полицейский надзор. Каждая группа марширующих пела свою песню, многих из них я не слышал годами. Я шел как сквозь зимнюю сказку.
Сначала я миновал христиан, они несли кресты и пели святочные гимны. Сразу за ними группа плохо одетых людей продавала свои газеты и несла плакаты с портретами Маркса в колпаке Санты-Клауса. "Я мечтаю о Рождестве красном", - пели они, не совсем в лад.
Мы как раз поравнялись с магазином "Селфридж", когда от толпы отделилась группа людей и остановилась у его витрин, заполненных привычной мешаниной из парфюмерии и туфель. Демонстранты переглянулись и бросились к стеклу. Увидев такое, прохожие на улице, перпендикулярной Оксфорд-стрит, замерли. Встреча с обычными покупателями оказалась для меня такой неожиданностью, что я едва не споткнулся, до того странно было видеть на улице кого-то, кроме протестующих.
Я знал, о чем они думали, эти люди, которые шли в "Селфридж": они вспоминали старинные традиции (иные - по рассказам старших, лет им было явно маловато, чтобы помнить жизнь до парламентского акта о Рождестве™).
- Если нам не дают рождественские витрины, - вдруг закричала во всю глотку женщина из тех, что остановились у магазина, - мы имеем право сами взять их. - И они выхватили из-за пазух молотки. О, Господи. Полетели осколки.
- Нет! - Это кричал мужчина в элегантном шерстяном костюме. Часть демонстрантов, явно шокированная, побросала плакаты, на которых было написано "ЛЕЙБОРИСТЫ - ДРУЗЬЯ РОЖДЕСТВА". - У нас у всех одна цель, - продолжал этот мужчина. - Но мы против насильственных действий!
Однако никто не обращал на него внимания. Я думал, что люди с молотками станут растаскивать товары, но нет, они просто отпихнули их в сторону, вместе с осколками стекла. Из витрины ничего не пропало, наоборот, предметов в ней стало больше. Люди достали из сумок и карманов ясли из папье-маше, фигурки Санта-Клаусов™, подарки в ярких обертках, Остролист™ и Омелу™, и все это, аляповатое, но праздничное и веселое, поместили в витрину.
Я продолжал шагать. Кто-то преградил мне путь. Это был один из тех броско одетых типов, которые вились на окраине марша. Ухмыляясь, он протянул мне листовку.
ИНСТИТУТ ЖИВЫХ МАРКСИСТСКИХ ИДЕЙ
Почему мы не участвуем в марше
Мы с презрением наблюдаем жалкие попытки старых левых реанимировать христианскую церемонию. Представление о том, что правительство "украло" "наше" Рождество, - всего лишь часть господствующего Культа Страха, который мы отвергаем. Настало время иных ценностей, теперь не левые и не правые, а иные, свежие силы способны подтолкнуть общество к дальнейшему развитию. Только в прошлом месяце мы в ИЖМИ организовали конференцию о том, почему забастовки надоели, а охота…
Я ничего в этой бумажке не понял, а потому просто отшвырнул ее прочь.
Раздался пулеметный треск вертолетного винта "О, черт, - подумал я. - Они уже здесь".
- Внимание, - прогремел с небес голос, усиленный мегафоном. - Вы нарушаете часть четвертую Уложения о Рождестве™. Немедленно разойдитесь, иначе вы будете арестованы.
К моему немалому удивлению, это обращение было встречено дружным хриплым ревом. Люди начали скандировать. Сначала я не мог разобрать слова, но постепенно они делались все четче.
- Чье Рождество? Наше! Чье Рождество? Наше!
Длинное слово "Рождество" не очень хорошо ложилось на маршевый ритм.
Я миновал знакомую мне группу, их не раз показывали в выпусках новостей: это были радикальные феминистки-рождествианки, все в белом, с морковками на носу - они называли себя "sNOwMEN". Мимо меня пронесся какой-то коротышка, на бегу он бормотал:
- Длинноват, длинноват. - Вдруг он остановился и заорал: - Все, в ком росту пять футов два дюйма и ниже приглашаются в Маленькие Помощники Санты, устроим хорошее веселье! - Другой коротышка тут же начал ему сердито что-то выговаривать. До меня донеслись слова "шутка" и "высокомерное отношение".
Люди вокруг ели Рождественский Пудинг™, уплетали ломтики жареной индейки. Некоторые давились брюссельской капустой, из принципа. Кто-то протянул мне мясной пирожок.
- Благословен буди, - рявкнул прямо над моим ухом молодой языческий радикал и сунул мне в руки листовку с требованием, раз уж мы завоевали праздник обратно, немедленно переименовать его в Солстисмас. Но его оттерла прочь группа мускулистых балетных в нарядах щелкунчиков и фей-драже.
Я уже приближался к месту праздничной вечеринки, а толпа все не редела, наоборот, только росла. Значит, здание окажется в окружении. Как же я войду внутрь?
В толпе стремительно двигались какие-то люди. "Черт, полиция", - подумал я. Но это оказались не полицейские. Это была группа агрессивно настроенных юнцов, они били стекла любых автомобилей, которые попадались им по пути. На них были наряды Санта-Клаусов™.
- Ёрш твою медь, - буркнул кто-то рядом. - Это же Красно-Белый Блок.
Было очевидно, что КББ вышли на улицу с намерением побузить как следует.
- Валите отсюда! - крикнул кто-то им, но те не обращали внимания.
И тут я увидел полицейских, они собирались в боковых улицах. Красно-Белые выманивали их оттуда, швыряя в них бутылками и вопя:
- Ну, давайте, выходите, кто смелый! - словно сбрендившие фанаты Футбола™.