Я стал отставать от толпы. Повертел головой и увидел: точно, вот он, игрушечный магазин "Хэмлиз". Здесь и должна была состояться вечеринка. Вооруженные охранники, которые обычно стояли у двери, наверняка давно сбежали, напуганные творящимся на улице хаосом. Подняв голову, я увидел в окнах перепуганные лица.
"Я тоже должен быть там, - подумал я. - С вами". Это были приглашенные. Дети и их родители, осажденные демонстрантами со всех сторон, ожидали прибытия полиции.
А вот и она, моя Энни, кричит и машет мне, стоя под козырьком на крыльце магазина. Взвыв от радости, что вижу ее живой и невредимой, я припустил к ней.
- …Что здесь происходит? - кричала она. Вид у нее был напуганный. Святочное подразделение уже окружало провокаторов из Красно-Белых, ритмично стуча резиновыми дубинками по обтянутым мишурой пластиковым щитам.
- Черт знает что, - прошептал я. И обнял ее одной рукой за плечи. - Здесь сейчас будут большие неприятности, - сказал я вслух. - Приготовься бежать.
Но, пока мы стояли там, на крыльце, и напряженно думали, что делать, случилось нечто невероятное. Я моргнул, и тут, откуда ни возьмись, появился юноша в длинном белом одеянии. Никто не успел и руку протянуть, чтобы остановить его, а он уже протиснулся между рядами Красно-Белых и полицией.
- Он с ума сошел! - крикнул кто-то, но вся огромная толпа, сотни и сотни людей, которые запрудили улицу, начали затихать.
Человек в белом запел.
Полицейские двинулись к нему, Красно-Белые хотели отпихнуть его в сторону, но его голос поднялся до таких заоблачных высот, что все невольно замерли. Никогда еще я не слышал ничего красивее.
Он взял одну ноту, неземной чистоты. Подержав ее несколько секунд, он продолжил:
- О, малый город Вифлеем, ты спал спокойным сном…
Он умолк, а все вокруг тянули шеи, ожидая продолжения.
- Когда рождался новый день в безмолвии ночном…
Затихли Красно-Белые. Все кругом затихли.
- Внезапно тьму рассеял небесный, дивный свет…
Тут уже остановились и полицейские. Сначала они опустили дубинки. Потом, один за другим, отставили щиты.
- Родился Тот, кого народ ждал много, много лет…
Появились еще фигуры в белом. Они спокойно подошли к своему товарищу и встали бок о бок с ним. Я даже вздрогнул, поймав себя на том, что, оказывается, заслоняю рукой глаза. Было нечто неумолимо повелительное в этих высоких, удивительно красивых, загадочных юношах, явившихся неведомо откуда. Белизна их одеяний ослепляла. У меня даже дыхание перехватило.
И тут они запели все хором.
- В тиши ночной дар неземной спустился к нам с высот. Людским сердцам Господь всегда дары в тиши дает…
Полицейские прислушивались, один за другим стягивая с себя шлемы и опуская их на землю. В их наушниках тревожно квакало начальство.
- Неслышно и незримо, средь шума, бурь и гроз… - Тут певцы взяли паузу, и мне буквально до боли в сердце захотелось услышать продолжение. - Готовым ждать Его, принять является Христос.
Полицейские улыбались, их глаза блестели от слез, а вокруг них валялись на земле брошенные щиты и палки. Солист поднял руку. Оглядел брошенные полицейскими средства нападения и защиты. И обратился к Красно-Белым.
- Незачем было начинать с драки, - сказал он им, и те пристыженно опустили глаза. Он подождал.
- Вас все равно побили бы. А теперь, - продолжил он, - когда эти идиоты разоружились сами, зададим им жару. - И он рванулся вперед, а за ним и все его товарищи по хору, хлопая подолами своих одеяний, как один, навалились на полицейских.
Бедные безоружные копы сначала только глаза вытаращили, но, видя, что дело не шуточное, развернулись и бросились наутек, а вся толпа с ревом погналась за ними.
- Мы - Закрытое Общество Поющих Геев-Радикалов! - перекрывая рев толпы изумительным своим тенором, прокричал солист. - С гордостью сражаемся за народное Рождество!
Его друзья начали скандировать:
- Мы - здесь! Мы - хор! Привыкайте!
- Вот это, я понимаю, настоящее рождественское чудо! - сказала Энни. Я так крепко прижал ее к себе, что она прошептала: - Папа, все в порядке, отпусти меня.
Позади орала толпа, захватывая улицу за улицей.
- Вечно из-за этих Красно-Белых одни неприятности, - буркнула Энни. - Выдумали красивый лозунг - "стратегия напряжения" - и прикрываются им, черт их дери. А на деле обыкновенные авантюристы и анархисты, вот они кто.
- Ага, - поддакнул парнишка рядом с ней. - Причем половина из них - полицейские осведомители. Их же сразу видно. Кто громче всех кричит "Бейте!", тот и есть коп.
Я прямо онемел от этого разговора, только знай себе мотал башкой от одного к другому, как болван на теннисном матче.
- Чего?.. - выдавил, наконец, я.
- Да ладно тебе, па, - сказала Энни. И клюнула меня в щеку. - Иначе бы ты меня ни за что не отпустил. А еще пришлось заставить тебя идти сюда пешком, чтобы мы не оказались здесь слишком рано. Не то сидели бы сейчас там взаперти, как эти. - И она кивнула на несчастных призоносцев, облепивших окна верхнего этажа "Хэмлиз". - А потом мне пришлось от тебя сбежать, ведь по доброй воле ты тоже не разрешил бы мне присоединиться к маршу. Пошли. - И она взяла меня за руку. - Теперь, когда полиция больше не стоит у нас на пути, можно продолжать марш к Даунинг-стрит.
- Да, но ведь сейчас самое время, чтобы смыться…
- Папа, - сказала она. И строго на меня посмотрела. - Я так радовалась, когда ты выиграл этот билет. Без него я и мечтать не могла о том, чтобы попасть сюда.
- Тебя кто-то схватил, я видел, - сказал я.
- Это был Марван. - И она кивнула на юнца, который говорил недавно. - Папа, это Марван. Марван, это мой папа.
Марван улыбнулся и вежливо пожал мне руку, переложив в другую свой плакат. На нем было написано: МУСУЛЬМАНЕ ЗА РОЖДЕСТВО. Он обратил внимание, что я прочел надпись.
- Мне лично все равно, Рождество или не Рождество, - сказал он, - но мы все помним, как вы вступились за нас, когда Умма Пик пыталась приватизировать Эид. Для нас это очень важно. И потом… - Он застенчиво отвел глаза. - Я знаю, как это важно для Энни.
Она посмотрела на него долгим взглядом. "Ага", - подумал я.
- Марван - Букетцветов, папа, - сказала она. - В Инете.
- Знаешь, я все-таки немного раздражен, - сказал я. Мы уже приближались к Даунинг-стрит. Марван сказал нам "до свидания" еще на Трафальгарской площади, так что мы снова остались вдвоем, если не считать еще примерно десятка тысяч человек вокруг. - Дело в том, что я купил тебе подарок, он дорого мне стоил, а теперь он остался там, на той вечеринке…
- Честно говоря, папа, мне совсем не нужна новая консоль.
- Как ты узнала?.. - начал было я, но она не слушала.
- Меня вполне устраивает моя старая: я ведь все равно играю почти только в стратегии, а они не такие жручие. А еще у меня в моей машине все пинкограммы. Переносить их в новую машину замаешься, а скачивать из сети еще раз - опасно.
- Какие граммы?
- Ну, вроде Красный 3.6. Конвертирует сразу целую пачку игр. "СимуСитиСтейт" превращает в "КрасныйОктябрь". Все в таком духе. Я уже на четвертом уровне. А в конце уровня сидит Царь. Тот, кто придумает, как его обойти, получает Двойную Силу.
Я даже не пытался понять, что все это значит.
У входа в резиденцию премьер-министра стояла огромная Рождественская Ель™, белая с серебром. Толпа, завидев ее, засвистела. Но елку охраняли военные, так что люди сразу перевели свое возмущение в шутливый тон. Кто-то, правда, швырнул в ель Рождественский Пудинг™, но с ним быстро разобрались.
- Это на Рождество не похоже, - кричали мы, проходя мимо. - А вот это на Рождество похоже.
Небо уже темнело, и толпа начинала понемногу редеть, когда полиция, наконец, смогла перегруппировать силы. Проходя мимо группы в красных банданах, мы спели вместе с ними:
- Украшайте падубом залы,
Тра-ла-ла-ла, ла-ла,
Пришло время Интернационала,
Тра-ла-ла-ла, ла-лаааа…
- И все равно мне немного жаль, что ты не увидела вечеринку, - сказал я.
- Папа, - возразила Энни и даже встряхнула меня. - Это самое лучшее Рождество в моей жизни. Понимаешь? В жизни! Другого такого уже не будет. И я так рада, что провела его с тобой.
И она взглянула на меня искоса.
- Так ты догадываешься? - спросила она. - Какой у тебя будет подарок?
Она смотрела на меня взволнованно и так серьезно, что я даже расчувствовался.
Я вспомнил все, что случилось с нами и на наших глазах в тот день, все, что я передумал и перечувствовал. И, подумать только, что я сам был частью всего этого. Событие изменило меня, я стал не тем, кем был еще утром. Это открытие меня потрясло.
- Да… - начал я неуверенно. - Да, думаю, что догадываюсь. Спасибо, девочка.
- Черт! - сказала она. - Ты догадался! Но как?
И она протянула мне маленький бумажный пакет.
В нем оказался галстук.