- Он молод и горяч; возможно, даже неглуп. Кто знает. - Подойдя к пологу, он позвал: - Эй, Сэм Салазар, что ты там делаешь? Входи.
Моргая, в шатер вошел ученик Сэм Салазар - полный юноша с круглым румяным лицом и нечесаной шевелюрой цвета соломы. В руке он держал неумело сделанную пузатую куклу, изображающую, по всей видимости, Гейна Гусса.
- Мы с твоим учителем весьма озадачены, - сказал верховный малефик. В твоем безрассудстве, должно быть, кроется система, но нам не под силу ее разгадать. Например, я не возьму в толк, зачем ты сейчас вел по моим следам это подобие? Ты прицепился ко мне, как репей. Учти, это может дорого тебе обойтись.
- Малефик Командор предупреждал меня, - без тени смущения ответил юноша, - что честолюбие требует риска.
- Если честолюбие требует, чтобы ты стал малефиком, - резким тоном произнес Командор, - то лучше избавься от него.
- Этот паренек хитрее, чем ты думаешь, - заметил Гейн Гусс. - Смотри. - Он забрал у юноши куклу, плюнул ей в рот, затем воткнул в отверстие пупка сорванный со своей головы клок волос. - Видишь, ему почти что даром досталось подобие Гейна Гусса. Ну что ж, ученик Салазар, ответь, как ты теперь сможешь мне напакостить?
- Честно говоря, мне это даже в голову не приходило. Я всего лишь хотел заполнить пустое место в шкафу.
Гейн Гусс одобрительно кивнул.
- Неплохой довод. Надо полагать, ты уже обзавелся подобием Айзека Командора?
Сэм Салазар боязливо покосился на своего учителя.
- Он не оставляет следов. Даже при виде откупоренной бутылки прикрывает рот ладонью.
- Отлично! - воскликнул Гейн Гусс. - Чего же ты боишься, Командор?
- Я консервативен, - сухо ответил Командор. - Сейчас ты делаешь широкий жест, но рано или поздно это подобие попадет в руки врага. И тогда ты горько пожалеешь о своей нелепой браваде.
- Вот еще! Мои враги мертвы, а если кто и жив, то его не видно и не слышно. - Он с силой хлопнул юношу по плечу. - Завтра, ученик Салазар, тебе предстоит совершить великий подвиг.
- Какой еще подвиг?
- Доблестный, благородный акт самопожертвования. Лорд. Фэйд должен просить у Первого Народа разрешения пройти через перелесок. Сама мысль об этом ему претит, но ничего не поделаешь. Завтра, Сэм Салазар, ты отправишься в путь, чтобы уберечь от крапивников, кос и ям очень важную персону. Сэм Салазар попятился, мотая головой.
- Что вы, я вовсе не подхожу для такой миссии. Есть другие, куда более достойные. Я предпочитаю путешествовать в обозе.
Командор указал ему на выход.
- Не прекословь. Ступай, у нас нет времени на болтовню с учениками.
Сэм Салазар удалился. Командор повернулся спиной к Гейну Гуссу.
- Кстати, о завтрашнем. Андерсон Граймс - большой специалист по демонам. Насколько я помню, он создал и широко прославил Понта, навевающего сон, Эверида - воплощение ярости, Дейна, наводящего ужас. Сражаясь с ним, мы должны проявлять осторожность, чтобы не навредить друг другу.
- Верно, - буркнул Гусс. - Я сто раз говорил лорду Фэйду, что лучше держать при войске одного толкового малефика - верховного малефика, - чем целую ораву посредственностей, строящих козни друг другу. Но он не внемлет, обуреваемый честолюбивыми помыслами.
- Или внемлет, но опасается, что рано или поздно верховного малефика одолеет старость и тогда рядом не окажется других, столь же умелых помощников.
- Будущее многовариантно, - уступчиво произнес Гейн Гусс. - Я уже советовал лорду Фэйду заранее подумать о моем преемнике, чтобы за оставшиеся годы я успел хорошенько подготовить его. Я намерен выбрать из младших малефиков самого способного. - Он помолчал. - Я предоставляю тебе сразиться с демонами Андерсона Граймса.
Айзек Командор вежливо кивнул.
- Ты поступаешь мудро, слагая с себя ответственность. Когда-нибудь и я почувствую на плечах бремя прожитых лет; надеюсь, у меня хватит мудрости последовать твоему примеру. Спокойной ночи, Гейн Гусс. Пойду, приведу в порядок маски демонов. Завтра Кейрил пойдет на врага великанской поступью.
- Спокойной ночи, Айзек Командор.
Командор чинно вышел из шатра. Усевшись на стул, Гусс услышал, как у входа скребется Сэм Салазар.
- Ну что тебе, отрок? - проворчал старый малефик. - Почему слоняешься без дела?
Сэм Салазар положил на стол подобие Гейна Гусса.
- Мне не нужна эта кукла.
- Так выкинь ее в канаву, - сердито бросил Гейн Гусс, - и перестань досаждать мне дурацкими трюками. Ты ловко намозолил мне глаза, но что толку, если я не могу взять тебя в ученики без согласия Командора?
- А если я добьюсь его согласия?
- То наживешь себе опаснейшего врага: он не поленится открыть свой шкаф, чтобы наслать на тебя порчу. В отличие от меня, перед злыми чарами ты совершенно беззащитен. Советую смирить гордыню. Айзек Командор весьма искусен и способен многому научить тебя.
Сэм Салазар все еще мялся.
- Айзек Командор искусен, но нетерпим к новым идеям.
Гейн Гусс тяжело повернулся на стуле, его водянистые глаза ощупали Сэма Салазара.
- К чьим новым идеям? К твоим, что ли?
- Да, эти идеи новы для меня и, насколько мне ведомо, для Айзека Командора. Однако он никогда в этом не признается.
Гейн Гусс вздохнул, поудобнее устраивая свое монументальное седалище.
- Ну, так изложи их мне, и если они в самом деле новые, я не постыжусь это признать.
- Начну с того, что я размышлял о деревьях. Они восприимчивы к свету, влаге, ветру и атмосферному давлению. Восприимчивость предполагает ощущения. Может быть, ощущения дерева способны передаваться человеку? Если деревья обладают сознанием, такая способность нам бы не помешала. Деревья стерегли бы подступы к нашему войску, с их помощью мы наблюдали бы за неприятелем.
- Занятно, но неосуществимо на практике, - скептически отозвался Гейн Гусс. - Чтение мыслей - раз, акт овладения - два, перенос зрительных образов на расстояние - три… А главное, необходимо полное психическое соответствие и обоюдная симпатия. Пока нет симпатии, нет и контакта. Дерево и человек полярно противоположны, их ощущения несопоставимы. Следовательно, если между малефиком и растением протянется хотя бы тонюсенькая ниточка взаимопонимания - это будет подлинным чудом. Сэм Салазар печально кивнул.
- Я тоже понимал это, но все же надеялся, что сумею добиться слияния.
- Для этого тебе необходимо стать деревом. А уж дерево никогда не станет человеком.
- И я так рассуждал, - сказал Сэм Салазар. - Однажды я отправился в лес и выбрал высокое хвойное дерево. Зарывшись ступнями в почву, я стоял под ним безмолвный и нагой. Миновали рассвет, день, закат, ночь. Разум мой был закрыт для человеческих мыслей, глаза и уши - для окружающего мира. Питался я лишь солнечными лучами и дождевой водой, заставляя туловище свое пускать ветви, а ноги - корни. Тридцать часов простоял я так, а спустя два дня - еще тридцать часов. Я создал дерево, насколько возможно создать дерево из плоти и крови.
У Гейна Гусса булькнуло в горле - этот звук означал веселье.
- Ну и как, удалось тебе вызвать симпатию?
- Увы, - вздохнул Сэм Салазар. - Некоторые ощущения я смутно уловил животворность солнечного света, покой тьмы, прохладу дождя. Но зрение и слух не восприняли ничего. Однако я не жалею о потерянном времени. Это полезный опыт.
- Да, занятная попытка, хоть и заведомо напрасная. Идею не назовешь оригинальной, но эмпиризм, как говорили в старину, твоего метода налицо, и это не может не раздражать Айзека Командора, нетерпимого к предрассудкам наших предков. Подозреваю, он долго разглагольствовал перед тобой о вреде легкомыслия, метафизики и инспирационализма.
- Верно, - подтвердил Сэм Салазар. - Так и было.
- Тебе следует хорошенько усвоить одну истину: самое простое и очевидное Айзек Командор ухитряется усложнить и затуманить до невозможности. С другой стороны, нельзя считать образцом для подражания и лорда Фэйда, который мнит о себе, будто он просвещенный, свободный от предрассудков человек, однако всегда вооружен древним пистолетом, разъезжает на хрупкой машине и в защите Башни Фэйд полагается на Адову Пасть.
- Быть может, он неосознанно тоскует по старым волшебным временам, задумчиво произнес Сэм Салазар.
- Быть может, - согласился Гейн Гусс. - Видимо, ты тоже тоскуешь по ним? Помедлив, Сэм Салазар ответил:
- Минувшая эпоха окружена аурой романтики, первобытной пышности… Хотя, конечно, мистицизм - плохая замена ортодоксальной логике, - поспешно добавил он.
- Разумеется, - кивнул Гейн Гусс. - Ну все, ступай. Мне надо подумать о завтрашней битве.
Сэм Салазар ушел, а Гейн Гусс, ворча и покряхтывая, поднялся на ноги, подошел к пологу, раздвинул его и окинул взглядом лагерь. К этому времени все кругом затихло, от костров остались дотлевающие угли, воины спали в своих ямах. На востоке и западе чернел лес, в прогалинах на опушке мерцали тусклые огоньки - там Первый Народ собирал во мху споровые коробочки.
Гейн Гусс почувствовал чье-то приближение. Повернув голову, он увидел малефика Энтерлина, который всегда кутался в мантию с капюшоном, говорил только шепотом и маскировал свою естественную походку жесткой птичьей поступью. Несоблюдение всех этих предосторожностей делало малефика уязвимым для козней недругов. Известно, что люди, страдающие близорукостью, болями в суставах, забывчивостью, меланхолией, головокружением, наиболее подвержены малефициуму. Следовательно, малефику необходимо сохранять вид абсолютного здоровья, даже идя вслепую на сведенных судорогой ногах.
Гейн Гусс подозвал Энтерлина и поднял полог, пропуская его в шатер. Затем он подошел к шкафу, достал бутылку и наполнил ликером две каменные чашки.