На смену судорогам пришла каменная усталость, расплетая узлы мышц, превращая их в пустой кисель. Улисс почувствовал, как его голова безвольно ударилась о что-то твердое, но в глазах уже было темно, потому разглядеть ничего уже не было возможности. Хрип продолжал рваться из его горла, сопротивляясь невероятной силе удара. Смерть так близка, а этот болван не поможет, куда ему…
Боль обрушилась на Улисса горячей волной - чтобы вернуть силу мышцам, пройтись раскаленным железом по нервам и исчезнуть, оставив после себя лишь пустоту и отчаяние. Нет, этого не может быть… Улисс никогда еще подобного не испытывал, но Ромул… он говорил, он предупреждал.
- Боже, боже… что случилось? Это выглядело как… это было ужасно, на твоем лице…
- Отставить. Собирайся немедленно, причешись, обо всем забудь. С тобой свяжутся. Легенду взял? Вызубри наизусть, если хочешь жить.
- Но ты…
- Со мной будет все в порядке. Бегом. Я тут сам приберусь. Заодно подожду, пока отойдет. Ну же!
Улисс как сумел выбрался из душевой, уткнувшись лицом в мокрое холодное полотенце. Лишь выпроводив лишнего свидетеля за дверь, позволил себе рухнуть в кресло.
Боже. Это случилось.
Время неумолимым набатом било в уши. Оно утекало, а Улисс все не мог подняться. Приступ отнял у него все силы. Все когда-нибудь случается впервые, и быть готовым ко всему каждый миг своей жизни, вот чему приходится учиться каждый день, сверяя свой шаг с течением лет. Нужно будет подумать… потом, не сейчас.
Улисс подскочил к информационной панели. Без толку потыкал в сенсоры, везде было чисто - какие-то мелкие происшествия, опять взрыв на южной окраине (на этот раз не Корпорации - настоящие недобитки из "борцов за народную демократию") да транспортный затор средней тяжести на нижних уровнях - захватил более пятнадцати процентов разъездов мегаполиса. Обыденная, скучная информация, не имеющая никакого смысла для него, Соратника Улисса.
Нужно было убираться отсюда, если все так плохо, как показалось в тот миг, значит, одна из сегодняшних операций все-таки сорвалась, а значит, и за ним могут прийти.
Стиснув зубы, он принялся метаться по крошечной квартирке, уничтожая малейшие следы своего здесь пребывания. Все лишние вещи убрать, оставить - только что на себя надеть. Протереть реагентом пластик в душевой, убрать за остолопом, раскидавшим тут все за его отсутствие, снова обработать все очищающей аэрозолью.
Пару раз Улисса все-таки качнуло, но навалившаяся тьма снова рассеивалась, лишний раз заставляя вспоминать слова Ромула. Некогда размышлять, нужно переодеться в гражданскую одежду, прицепить карточку-идентификатор, запереть квартиру и покинуть здание максимально незаметно и быстро.
Правильно он ничего не сказал про лишнюю опасность этому недотепе. Инструкций, наговоренных ему на диск, будет достаточно, чтобы тот правильно мог ответить на лишние вопросы. Если станут копать глубже - его уже не спасешь, а от погони он уйти и вовсе не попытается. Но Улиссу сейчас было не до него. Скрутивший его припадок… это началась охота, которой не будет конца, пока "Сайриус" на Земле.
Улисс пролетал лестничные площадки и порталы скоростных лифтов, его выносило на заброшенные некогда прогулочные площадки по периметру здания, он искал максимально безопасный, но самый трудноперекрываемый проход к общественным линиям или другим жилым домам - по возможности максимально дешевым, чтобы в них жило как можно больше народу.
Возможно, зря он так перестраховывался, но его чувство не позволяло ему и на шаг отступить он выбранного пути - а ему он привык доверять, как отлаженному механизму, который не дает сбоев. У кого-то он сегодня не сработал. Улисс не хотел называть конкретных имен даже про себя, но иначе как произошло то, что произошло.
Он благополучно выбрался на переход, ловко пробираясь среди неспешной, апатичной толпы. Кто-то из них думал, что дышит "свежим воздухом". В воздухе стоял крепкий запах аммиака.
Пролет, еще пролет, в поисках опасности глаза бегали от одной слишком сгустившейся тени к другой. Так, стой, не спеши, не торопись. Тебе нужно связаться, узнать, где это произошло. И с кем.
Ромул предупреждал - однажды один из Соратников погибнет. И тогда каждый из них почувствует эти последние мгновения. Сигнал, от которого не скроешься, который не пропустишь. Началось то, чего они все ждали.
Скорчившись на краю обрыва над густой непроглядной темнотой, опершись на бетонную шершавость, Улисс поднял руки раскрытыми ладонями вверх и забормотал, зашептал, запричитал едва слышную скороговорку, настраивающую его заснувшее на время истинное "я" на работу. Улисс, как и все Соратники, не знал до конца, благодаря чему он имел уникальную возможность видеть, что не видят другие, и слышать, что доступно услышать лишь избранным. Но это было его сущностью. Его сутью.
Соратник Улисс почувствовал, как его ладони раскаляются докрасна, питая болью нервные окончания. Он придумал эту боль, чтобы оправдать то, чего никогда не сможет понять. Это как расплата за подарок судьбы.
Погиб Соратник Урбан. Всем, кто может в течение получаса прибыть на место, получить точные координаты.
Ромул произносил это спокойным, отрешенным голосом, к которому все привыкли, на этом голосе держалась Корпорация, этот голос был нужен Соратникам. Именно сейчас.
Улиссу будто показалось, что он чувствует сейчас перед собой лицо. То, которое он так давно не видел, и увидеть когда-либо уже не надеялся.
Полчаса… он успеет, если перехватит частный глайдер. Личина сброшена. Сегодня начало конца, а он со спокойным выражением на чужом лице летит к месту гибели своего товарища, словно уже позабыл ту боль. Нет, не забыл. Запомнил. Ему пригодится это воспоминание, когда он найдет виновного в произошедшем сегодня.
Погиб единственный из Соратников, чье настоящее имя он знал, единственный, с кем он смог по-настоящему подружиться. Жан Армаль. Соратник Урбан.
Миджер рвался, путаясь в мыслях, от терминала к окну и обратно, что-то бормотал, не в силах остановиться. Информационный канал молчал, лишь крутилась бессмысленная заглушка "ждите поступления сведений, канал перегружен". За окном одна за другой вспыхивали гирлянды аварийных огней, небо уже обшаривали первые строчки навигационной лазерной системы. Как будто в этом был какой-то смысл. Имайн сходил с ума, и Миджер следовал за ним. Стоп, нужно что-то делать. Он здесь умрет, в этих стенах, в безвестности. Кто-то же должен знать…
В коридоре Миджер столкнулся с матерью. Та с отрешенным лицом сидела в уголке, подняв глаза к небу, и шептала, шептала, шептала.
- Мама, твой Бог остался на Земле, на Утерянной Терре. Теперь мы одни, не видишь? Эти… они сильнее всех богов. Они неумолимы и беспощадны. Нам никто больше не поможет.
- И все равно я верую в Спасителя. Жаль, что ты не унаследовал от отца его веру…
Миджер пошатнулся, но сдержал рвущуюся в ответ ярость. Она ни в чем не виновата. Спокойнее, сейчас все на грани.
- Может быть. Так было бы легче. Только спас людей века назад не мифический Спаситель, спасли нас Соратники. Спасли, чтобы ввергнуть нас в новую войну. Какое такое чудо должно случиться, чтобы враг ушел из нашего сектора Галактики?
- Ты не понимаешь, Мидж…
- Я не понимаю, что в нашей жизни непонятного. Если это действительно рейдер врага, то скоро мы погибнем. Все. И никто нас не…
Миджер услышал тревожный сигнал терминала и не стал договаривать. В гостиной уже вовсю пылал, переливаясь красным и фиолетовым, символ Галактики - стилизованное солнце, обернутое двойной спиралью протуберанцев. Централизованная передача, способ разгрузить перегруженную инфосистему. Миджер рухнул в кресло, впиваясь взглядом в черное окно зрительного поля. Бесконечный колодец пустоты затягивал, словно хотел утащить туда, за яркий образ, во мрак, где ничего и никого.
Как близок он к панике, Миджер осознал, только когда образ посветлел, оживляя обычное ночное небо, которое вспарывали те самые неопознанные объекты. Только теперь они были гораздо крупнее - раскаленные добела сгустки кипящего металла и окаменевшего воздуха - и были зафиксированы с лучшей точки, почти в зените. Спокойный голос за кадром помог вырваться из замкнутого круга полного смятения, однако от его слов легче не стало: